Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

любовь? Карутамма — одна из тех, кто познал любовь еще до замужества. Познала всю цену любви. Не поэтому ли она и сомневается, что завоюет любовь мужа? У нее такое ощущение, будто Палани вообще не способен любить. Если это действительно так, то стоило ли ради него уходить из-под родительского крова? Не слишком ли опасный шаг? Но остаться жить под родительским кровом не было ли еще опаснее?

После полудня вернулся Палани, Карутамма подала ему обед — рис и подливку. Это в первый раз в жизни Карутамма подает ею приготовленный рис. Понравится ли ему рис? Понравится ли подливка? Карутамма не уверена, хорошо ли она приготовила пищу.

Палани начал есть. Ел он с удовольствием. Карутамма видела это, и ей было приятно. Она наблюдала за ним из кухни: не хотела ему мешать.

Когда ей показалось, что он утолил первый голод и остался доволен кушаньем, она вошла и заговорила с ним. Не о любви, нет! Она сказала, что у них слишком мало посуды, совсем не в чем готовить. И рис недостаточно хорошо провеян, в нем попадаются песчинки. А промыть его не в чем. И всего-навсего одна деревянная ложка. И соусницу пришлось занять у соседки. И терку тоже.

Вот о чем сказала Карутамма мужу и в заключение добавила:

— Нам обязательно надо купить посуду: кастрюли, тарелки, ложки, мало ли что еще!

Палани ответил:

— Мы и купим. Только трудно купить все сразу.

— Зачем же сразу? Можем покупать постепенно.

Палани успел уже съесть весь рис, который ему подала жена. Карутамма подложила ему еще. И еще — уже после того, как он сказал «довольно». Так принято. Карутамма знает.

— Я столько не съем.

— Почему же? Не оставаться же рису на тарелке!

Когда он кончил есть, Карутамма набралась храбрости и спросила:

— Может быть, подливка нехороша? Может быть, я не так ее приготовила?

— Очень хорошая подливка. И рис тоже. Сколько я его съел!

— А что тут плохого.

— Я не привык есть так много.

— Теперь будешь есть помногу, я тебя заставлю.

Палани улыбнулся: все это ему очень нравится. Его сердце, не знавшее до сих пор ласки, удовлетворено. По природе своей Палани мягок, он будет слушаться жену. Что выразил взгляд, который он только что на нее бросил? Не возвещает ли он начало любви?

Карутамма положила себе рису в ту же тарелку, из которой ел муж, и поела тоже. Палани вымыл руки, скрутил себе биди[12], закурил и отправился на кухню к жене. Усевшись рядом с ней, он сказал:

— Теперь я за тобой поухаживаю.

Она не ответила. Лепесткам ее сердца так хочется распуститься — навстречу счастью. Не тепло ли любви ощутил цветок — ее сердце?

— Айо! Мне кажется, что ты все же съел слишком мало риса.

— Я сыт по горло.

Он заглянул ей в тарелку.

— Почему ты положила себе так мало? Или нет больше риса?

— Есть. Для меня довольно.

— Нет, мало!

Палани подложил ей еще риса на тарелку. «Довольно, довольно!» Карутамма прикрывает тарелку рукой. Тем не менее она съела и тот рис, что ей подложил Палани.

Так для Карутаммы началась семейная жизнь. Жизнь не возлюбленной, а жены — хозяйки дома.

Палани тоже входит в роль женатого человека, хозяина семьи; когда она кончила есть и вымыла руки, он спросил:

— Что нам надо купить? Скажи.

— А хватит у тебя денег?

Он достал из-за пазухи кошелек, раскрыл его и пересчитал содержимое. Оказалось всего лишь четыре рупии. Он объяснил, что за последнее время траты были большие, а выручка скудная. Он уже выплатил часть денег, занятых им на свадьбу. И вот все, что у него осталось.

Карутамма спросила:

— А какую долю ты получаешь из общей выручки?

Палани назвал ей долю каждого рыбака.

— Мало! — сказала Карутамма. — У нас на берегу Ниркуннатта рыбак, нанимающийся на лодку к хозяину, получает больше. Ты должен добиться увеличения своей доли.

Палани равнодушно ответил:

— Ничего не выйдет.

Тогда Карутамма рассказала ему, как ее отец еще в ту пору, когда он не имел собственной лодки и работал по найму на чужих, созвал рыбаков — своих товарищей и они добились у хозяев увеличения доли. Палани возразил все с тем же равнодушием:

— Не такой у нас здесь народ, все равно ничего не добьешься.

Он еще раз спросил, что нужно купить.

— Ты собираешься теперь же идти за покупками?

— Да.

— Отдохни немного. Ведь ты совсем недавно вернулся с лова. Люди скажут, что это я заставила тебя пойти за посудой. Лучше отдохни. Сможешь пойти и позже.

Карутамма уговаривает его остаться с ней — это очень приятно Палани. Он послушался: разостлал циновку и лег.

— Карутамма! — позвал Палани.

Как знать? Может быть, она уже давно ждала этого призыва? Она откликнулась:

— Что?

— Поди сюда.

Она робко вошла. Она готова до конца выполнить все, что надлежит хорошей жене.

Своими могучими руками Палани обнял ее и прижал к себе. Зажмурив глаза, она легла рядом с ним… погрузилась в полузабытье…

Карутамма — женщина, уже любившая мужчину. И любимая им. Но мужской ласки она еще не испытала. Наверное, уже давно томило ее желание этой ласки. Но Карутамма не нарушила закона. Теперь она замужем. По праву и закону муж положил ее рядом с собой. Она ему покорна. Хотя она и любила другого, но сейчас, в объятиях Палани, она испытывает наслаждение. Впредь она будет принадлежать только ему. Для него — ее тело. Чистоту свою только для него она так долго сохраняла. Она никогда ему не изменит.

Она не заметила, сколько времени провела в сладострастной полудреме, — слишком остро, слишком опьяняюще было это новое ощущение. Будто мощный, не знающий преград поток сокрушил плотину…

Когда Карутамма возвратилась к действительности, ею овладело смущение. Не только смущение, но и страх. Страх, переходящий в смятение. Чего она боялась? Она и сама не знала. Только что она отдалась какому-то безумию… Это грех, это грязь… Но ее ли в том вина? Что подумает о ней муж?..

Карутамма боится, что все погибло. Она выдала ему свои тайны. Палани — несчастный отныне человек. Правда, он сделал ее своею, но какой ценой заплатил за обладание? Смеет ли женщина так разнузданно отдаваться страсти, даже если с нею ее муж? Что он о ней мог подумать?

До сих пор она была для него чистой и скромной женщиной. Она страшилась лишь вопроса, который грозил с самого же начала погубить их совместную жизнь. Этот вопрос прозвучал бы так: «Значит, ты уже знала любовь? Не правда ли?»

Конечно, в ответ