Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

— Зачем приходил этот человек?

Карутамма могла бы ответить: «Он приходил сказать мне о смерти матери», — но она отвечает иначе:

— Ты спрашиваешь зачем? Так слушай же: чтобы меня погубить, вот зачем он приходил!

У Карутаммы хватило мужества так ответить. У Палани достанет мужества спрашивать дальше:

— Кто для тебя этот человек?

Карутамма понимает, что скрывается за его вопросом. Сейчас она ему все расскажет. Остается только выбрать, с чего начать. Впрочем, не все ли равно, с чего начинать, если будет рассказано все?

— Еще детьми мы вместе играли на нашем берегу…

Так начала Карутамма свою повесть и рассказала ее во всех подробностях всю до конца. Палани слушал, не выражая ни гнева, ни удивления. Но как мог он слушать спокойно? Его невозмутимость пугала Карутамму, но она не прерывала рассказа. Только раз или два обратилась к нему с вопросом:

— Ты веришь тому, что я рассказываю?

И оба раза он ответил, что верит. Да и как было не поверить? Жена рассказывала мужу историю своей любви к другому мужчине! Возможно ли усомниться в ее искренности? Она была беспощадна к самой себе, не только к мужу.

Рассказывая подробно и искренне, Карутамма все же кое о чем умолчала: ни единым словом не упомянула о деньгах, которые дал Перикутти, не описала своего прощания с ним на залитом лунным светом берегу. Обо всем остальном рассказала без утайки.

Почувствовал Палани или нет, что она о чем-то умолчала? Карутамма не знает. Закончила она следующими словами:

— У меня не было брата. Пусть же он будет мне братом!

Дослушав ее, Палани спросил:

— Итак, все, что люди про тебя говорили, — правда? И правда, что тебя выдали замуж, желая отвести беду от берега Ниркуннатта? Не так ли?

На это Карутамма может ответить только одно: она будет ему верной женой, как подобает честной рыбачке. Она не навлечет гнев богини моря на берег Триккуннаппужи!

Глава пятнадцатая

Всю правду рассказала о себе Карутамма. Палани не мог ей не поверить, а поверив, не мог не почувствовать себя несчастным. Чем он теперь опровергнет слова Паппу? Палани верит в чистоту и невиновность жены, но, если Паппу опять повторит, что Карутамма накликает несчастье на их берег, что ему возразить?

Палани почти силой оторвал ее от семьи, навлек на нее непримиримый гнев отца. Благородство и честь рыбака не позволят ему отречься от жены. И если он ее прогонит, куда ей идти? Родной отец от нее отрекся.

Все она ему рассказала, и всему он поверил. Она горько раскаивается в своей слабости, каждый день плачет. Неужели нельзя простить ей прошлого, забыть о нем? Ведь Палани верит, что она будет ему верной женой.

Только теперь ему трудно целовать ее с прежней страстью, трудно держать в своих объятьях! И она к нему переменилась. Что-то бормочет, плачет. Ей кажется, что он к ней охладел, и она не знает, как вернуть его чувство. Она больше не смеет спрашивать: «Любишь ли ты меня?» — она только спрашивает: «Веришь ли ты мне?» Она утратила право задавать первый из этих вопросов.

Как-то раз, встретив Палани на берегу, Паппу в присутствии других рыбаков заговорил с ним о Карутамме. То, о чем заговорил Паппу, Палани уже известно из собственных уст жены. Надо ли это выслушивать еще раз от постороннего человека? Между Палани и Паппу вспыхнула ссора. Палани избил Паппу.

Это не пройдет Палани даром. У Паппу — многочисленная и влиятельная родня. В Триккуннаппужи он пользуется всеобщим уважением. Нельзя оскорблять его безнаказанно. Смеет ли какой-то Палани поднимать руку на человека, который состоит в родстве с Тенгумкоттаном — арейеном общины Триккуннаппужи?

Улов за последнее время очень скудный. Палани выходит в море неохотно. Когда он возвращается домой, у Карутаммы не хватает духу спросить, сколько он выручил за этот день.

Не раздумал ли Палани одеть и нарядить жену? Завести хорошую посуду? Обставить лучше дом? Не говоря уже о покупке собственной лодки и сетей, — теперь не до них.

В доме ощущается недостаток и в самом необходимом — иногда не хватает даже риса. Плохо и с одеждой: Карутамме нужна бы новая мунду, у Палани всего-навсего одна лунги[13].

Однажды Карутамма сказала мужу:

— Позволь мне торговать рыбой.

Палани замедлил с ответом. О чем тут раздумывать? Карутамма, видя, что он колеблется, принялась его уговаривать — убеждать, насколько это будет выгодно. Но она пойдет торговать только с его позволения. В конце концов он согласился.

На другой день Палани купил для жены корзину, а еще через день к возвращению лодок с лова Карутамма вышла на берег, чтобы взять рыбу и понести ее в восточную часть селения. Итак, муж и жена будут трудиться вместе, совсем как отец и мать Карутаммы.

Кочупенну спросила у Карутаммы:

— Что это тебе вздумалось — торговать рыбой?

Карутамма ответила:

— Разве я не жена рыбака? Почему бы и мне не торговать рыбой?

Как бы там ни было, но это вызвало на берегу толки. Мнения разделились:

— Не за свое дело берется молодая жена Палани! Не справиться ей с торговлей…

— Почему не справиться? Ведь мать ее, Чакки, торговала. Сумеет торговать и дочь…

Только вряд ли думала Чакки, что и ее дочери придется ходить с корзиной на голове и вода с мокрой еще рыбы будет просачиваться сквозь дно корзины ей на лицо. Чакки надеялась, что дочь ее, выйдя замуж, избегнет этой горькой участи.

Когда лодки возвратились, Карутамма поспешила к ним вместе с другими женщинами. Но один из торговцев опередил их всех и скупил оптом весь улов. Женщинам пришлось перекупать уже у него.

Карутамме не в привычку идти с тяжелой корзиной на голове. Сотоварки ее быстро опередили, и она плелась последней. А до восточной части селения, где можно было продать рыбу, три или четыре мили. Карутамме незнакомы эти места, незнакомы люди.

Другие женщины уже успели обойти дома, где у них обычно брали рыбу, и продать свой товар. Карутамма опоздала. Она стучала в дверь каждого дома, и всюду ей отказывали. Рыба уже есть. В одном или двух домах только пожелали взглянуть, какая у нее рыба, и, увидев, что она мелкая, отказались купить. Кому нужна мелкая рыбешка! В других домах не сошлись в цене. Так Карутамма обошла почти все селение и не продала ни на один пай. Но рыбу надо было продать во что бы то ни стало, пусть даже с убытком! Не тащить же ее обратно! И