Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

с запада отбрасывал его крик назад, на берег, и он был слышен во всех хижинах. Неужели товарищи его не слышат? А если слышат, то почему не повернут обратно, чтобы захватить и его? Нет! Будто признав его недостойным плыть с ними, они все дальше и дальше уходят в море. Его родная лодка ушла без него.

Палани не хочет сдаваться, хотя и понимает, что значит этот небывалый за всю его жизнь рыбака случай. Он бросается в море: вплавь хочет догнать лодку, восстановить свое право быть рыбаком.

Проворнее дельфина, проворнее рыб плывет он в погоню за лодкой. Он борется за свое единственное счастье — счастье быть рыбаком, истинным сыном моря.

Огромная волна, — таких высоких валов не бывало еще у здешнего берега, — набегает на него, подхватывает и мощным броском выкидывает из моря на прибрежный песок.

Палани побежден, он обессилен. С трудом поднимается на ноги и плетется к дому валаккарана Кунтана. Только один вопрос задает он в упор своему хозяину:

— Разве я плохо работал на твоей лодке?

Старик смущен, не знает, что ответить.

— Твоя жена…

— То, что говорят про мою жену, — ложь. Чистейшая ложь и клевета. Моя жена честна. Я это знаю.

— Но все говорят…

Задрожав от гнева, Палани передразнил старика:

— Говорят!

Резко повернулся и пошел прочь.

Глава шестнадцатая

Карутамма очень удивилась, когда Палани возвратился домой вскоре же после своего ухода на работу; она не могла понять, что это значит. Спросила причину и услыхала в ответ:

— Моя жена — порочная женщина, поэтому я не гожусь в рыбаки.

Карутамма была поражена как громом. Она знает, что многие здесь считают ее порочной, но от мужа своего она никогда еще не слышала такого обвинения. Сегодня он сказал это впервые. Пусть это не его собственные слова, а других, но он их повторил.

Итак, по ее вине честный рыбак отрешен от своей общины!

Палани говорит:

— Ведь ты знала, что ты — рыбачка. Зачем же с самого детства водилась с мусульманином? Зачем играла с ним и забавлялась?

Муж прав. И такого вопроса ей еще никто не задавал. Мать бранила ее за это, но так строго, так ясно еще никто не спрашивал. Карутамме понятна вся важность заданного ей вопроса, и она смущена. Она должна отвечать, но что она может ответить? Ведь и она сама сознает свою вину! Со слезами на глазах она проговорила:

— Так вышло… Прости меня.

Палани нечего прощать: не против нее направлены его обида и гнев. Он сказал:

— Я виню не тебя: ты ни в чем не виновата.

Карутамме стало немного легче. Он простил ее, он по-прежнему верит всему, что она ему рассказала. Он упрекает ее лишь в чрезмерной беззаботности. Такой упрек уже легче снести.

Палани продолжал:

— Кто допустил, что маленькая девочка играла с мальчиком другой веры? Ее родители! Вот кто виноват! Девочка выросла, и ей приходится расплачиваться за их небрежность! Кому, как не отцу и матери, смотреть за своими детьми?

Вот на кого обращен гнев Палани, и, по мере того как он говорит, этот гнев возрастает.

— Как знать, быть может, сам отец сделал из дочери приманку для молодого мусульманина и приобрел таким путем лодку и сети? Благородно он поступил, ничего не скажешь!

У Палани есть основания для подобных подозрений. Карутамма, рассказав ему почти все, про тайну приобретения отцом лодки и сетей все же умолчала. Теперь она об этом жалеет: надо было рассказать все до конца! Она непременно это сделает, но… не сейчас.

Палани предостерегает ее:

— Помни! Как твои отец и мать тебя воспитывали, так и тебе самой придется воспитывать того, кого ты уже носишь в чреве. Если это будет девочка, то как бы и она не исковеркала жизнь какому-нибудь молодому рыбаку. Ты слышишь?

— Будь спокоен! — отвечает Карутамма.

Она все понимает. Она никогда не допустит, чтобы дитя, которое она вынашивает, подверглось той же участи, что и его мать. Она слишком много выстрадала, научена горьким опытом.

Хотя сегодня выдался очень тяжелый день, но у Карутаммы есть большое утешение: именно сегодня муж впервые заговорил об их будущем ребенке. И он не верит злой клевете, которую распространяют на берегу про его жену. Разве же это не утешение?

Карутамма робко подходит к мужу, садится с ним рядом. Он ее не отталкивает. Это уже хорошо; да, это очень хорошо!

— Как же мы будем жить дальше? — спрашивает Карутамма.

Палани еще об этом не задумывался. Сейчас он весь кипит гневом на своих земляков:

— Зловредный народ! Они лишили меня работы в море, лишили куска хлеба! Я — мараккан. Маракканом жил, маракканом и умру!

Карутамма взглянула на мужа: он полон решимости, его мускулы напряжены. Она — под защитой сильного мужчины.

Скрежеща от ярости зубами, Палани восклицает:

— Кто смеет утверждать, что я не гожусь для работы в море? Я рожден для моря! Все, что есть в море, принадлежит мне. Кто посмеет сказать — нет?

Палани непоколебимо уверен в своих правах. Он — законный владелец всех богатств, какие таит в себе морская глубина.

— Достойно ли мараккана копошиться на берегу и взрыхлять лопатой землю? Нет, этого никогда не станет делать рыбак Палани! А ты не огорчайся: твой муж и впредь будет жить тем, что даст ему море.

С пятилетнего возраста он проводил жизнь в море. Сегодня он остался на берегу впервые за все эти годы.

Палани вглядывается в морскую даль: сейчас все лодки далеко в море, идет лов… Его товарищи уже, наверно, много наловили рыбы. Как трудно сидеть без дела дома! Что ему делать? Он не переставая ругает отвергнувших его рыбаков. Но духом он не падает.

Воспрянула духом и Карутамма. Если ее муж — рыбак, то она — рыбачка. Она тоже хочет жить богатствами моря! Ни одна порядочная рыбачка не занимается сбором кокосовых орехов и не прядет пряжу. Это не для них.

— А что, если мне снова ходить на восток и продавать рыбу? — спрашивает Карутамма мужа.

Палани на это не согласен.

— Нет, сиди дома. Незачем таскать тяжелые корзины… с таким животом, как у тебя.

— Я не устану; сейчас не время уставать.

Палани с достоинством говорит:

— Я взял тебя в жены, и это моя обязанность — тебя прокормить. На это сил у меня хватит, а ты сиди спокойно дома.

Карутамме не совсем по вкусу решение мужа, но есть в этом решении и нечто для нее очень утешительное: он заботится о ее здоровье, о благополучии их ребенка, которого