Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

«Женись на другой женщине!»

Почему Чакки это ему сказала? Может быть, если хорошенько вдуматься, это самое лучшее, что остается сделать овдовевшему Чемпанкунджу. В свое время он ведь хотел пожить в свое удовольствие, но какая же жизнь в свое удовольствие, если нет женщины? Чакки, должно быть, подумала и об этом.

После того как Чакки уже перестала дышать, Чемпанкунджу, наклонясь к самому ее уху, несколько раз переспросил: «Что мне делать, Чакки? Скажи, что мне делать?..» И, заглядывая в ее мертвые глаза, он повторял: «Разве мы не будем еще с тобой счастливы, Чакки?..»

Каждый скажет, что со смертью Чакки Чемпанкунджу как бы лишился правой руки. И это правда. Все благополучие Чемпанкунджу держалось на Чакки. Ни у кого из рыбаков на побережье не было жены лучше.

Что же станет теперь Чемпанкунджу делать? Как он управится с хозяйством, оставшись один с маленькой дочерью? Ведь Карутамма не вернется. Да он и не позовет ее: сорную траву с поля вон!

«Женись на другой женщине!»

Предсмертные слова Чакки все время звучат у него в ушах. Он решил посоветоваться с верным другом детства — с Ачакунджу:

— Как ты думаешь, брат Ачакунджу? Не взять ли мне себе новую жену?

Ачакунджу на это ответил:

— Самое лучшее, что ты можешь сделать. Тогда и у девочки твоей будет как бы вторая мать.

— Но никакая другая женщина не заменит мне Чакки!

— Да, не заменит, какую бы ты ни взял, — согласился Ачакунджу.

Тем не менее Чемпанкунджу решил жениться. Он доверил Панджами попечению доброй соседки Наллапенну, а сам вместе с верным другом Ачакунджу отправился на поиски невесты.

Ачакунджу подал ему хороший совет. Ведь теперь Чемпанкунджу — не простой рыбак, каким он был когда-то. У него есть собственные лодки и кое-какие средства. И жену он должен себе взять не простую, а по своему теперешнему положению.

Прав верный друг Ачакунджу! Чемпанкунджу устал и душой и телом. Работать, как он работал раньше, не может. Пора подумать об отдыхе. Пора на старости лет хоть немного пожить в собственное удовольствие!

Это желание — пожить в собственное удовольствие — снова пробудилось в нем. Бедная Чакки! Ей-то уже не придется разделить с ним эту счастливую жизнь!

Чемпанкунджу и Ачакунджу искали подходящую невесту и нашли ее очень скоро: вдову валаккарана Канданкорана из Палликкуннатту! Валаккаран Канданкоран умер; Паппикунджу, его вдове, живется трудно. Ачакунджу посоветовал другу к ней посвататься. Чемпанкунджу долго не раздумывал и последовал его совету. Ведь помыслы о жизни в свое удовольствие как раз и возникли у него после того, как он побывал у валаккарана Канданкорана и посмотрел, как он живет.

Паппикунджу сразу же приняла предложение. Все совершилось очень быстро и просто: не спрашивая позволения у арейена своей общины, даже не известив его, Паппикунджу ушла за Чемпанкунджу.

Она взяла с собой и сына от первого брака — почти взрослого уже юношу.

Хотя после смерти Канданкорана Паппикунджу жилось и нелегко, она сумела сохранить свою красоту и свежесть. Она — женщина в расцвете сил.

Но женщина, которую ее отец привел к ним в дом, очень не понравилась Панджами. Девочка тотчас же убежала к доброй соседке Наллапенну и пожаловалась ей. Наллапенну ее предостерегла:

— Дочь моя! Ничего не говори отцу. Не подавай вида, что мачеха тебе не по душе.

— А если я ему это все-таки скажу?

— Он рассердится.

Панджами заплакала. Наллапенну не совсем понимала, почему она плачет.

В этот день, впервые за всю жизнь, Чемпанкунджу нашел, что хижина его недостаточно хороша. Можно сказать, совсем нехороша. И в такую лачугу он привел жить красивую Паппикунджу! С виноватой улыбкой он сказал своей новой жене:

— Эта хижина построена еще в те времена, когда у меня не было ни собственных лодок, ни сетей. Моя покойная жена мало заботилась о красоте нашего жилища. А я до сих пор так и не удосужился выстроить дом получше.

Просторный и красивый дом, где жила Паппикунджу, уже ей не принадлежал, хотя новый владелец и позволил ей там остаться. Чемпанкунджу обещал жене приобрести участок земли и выстроить на нем хороший новый дом. Он это сделает непременно.

Чемпанкунджу очень бы хотелось узнать, как Чакки, которая, умирая, сказала ему: «Женись на другой женщине», — отнеслась бы к его выбору. Понравилась бы ей или нет его новая жена? Он даже огляделся по сторонам: нет сомнения, что душа Чакки где-то здесь, совсем близко, что она с участием наблюдает за его жизнью…

Чемпанкунджу хватился Панджами и пошел за ней к соседям.

— Разве Панджами не хочет познакомиться со своей доброй мачехой? — спросил Чемпанкунджу дочку.

Девочка ничего не ответила. Лицо у нее было заплакано. Наллапенну сказала ей:

— Иди же, доченька!

Сквозь слезы Панджами ответила:

— Не пойду!

Наллапенну стала ее уговаривать:

— Ну, иди же! Я тоже пойду с тобой.

Подолом платья Наллапенну отерла Панджами слезы. «Главное — не надо плакать!» — наказала она. Потом взяла девочку за руку и повела знакомиться с мачехой.

Паппикунджу внимательно вгляделась в лицо Панджами и спросила:

— Почему, девочка, ты плакала?

Чемпанкунджу поспешил ответить за дочь:

— Она еще очень мала… Никак не может утешиться после смерти матери.

Он взял Панджами за руку, притянул к себе и сказал:

— Теперь у тебя есть новая мама. Она добрая. Перестань же плакать.

Чемпанкунджу мог бы добавить еще кое-что в утешение Панджами: он мог бы ей сказать, что сама ее покойная мать хотела, чтобы он женился во второй раз — нашел для осиротевшей Панджами вторую мать. И не разумнее ли всего для Панджами отнестись к мачехе, как ко второй матери? Это было бы лучше для всех них.

Гангадаттан, сын Паппикунджу, стоял в стороне и молчал, словно чувствовал себя в этом доме лишним. Он не находил, о чем заговорить с отчимом или с Панджами.

Гангадаттан уже почти взрослый. Для матери в ее втором браке он лишняя обуза. Как Панджами не рада женитьбе своего отца, точно так же и Гангадаттан осуждает свою мать за ее замужество. Зачем мать приехала в этот чужой дом на чужом берегу и взяла его с собой? Гангадаттан считает, ей незачем было искать покровительства постороннего человека — прожили бы и без него. Но Гангадаттан — не маленькая девочка Панджами: он понимает, что нужно скрывать свои настоящие чувства, и хотя с некоторым трудом, но он улыбается притворной улыбкой.

На языке и нёбе Чемпанкунджу все еще сохраняется вкус яств,