Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн

— Это разведчики, — догадался Балсан, — постараемся взять их без лишнего шума.

Тем временем верховые друг за другом вышли на берег и остановились, чутко прислушиваясь. Они внимательно огляделись по сторонам и, не обнаружив ничего подозрительного, направились к лесу.

— Каждый из нас возьмет по одному, — приказал Балсан цирику и пополз вперед сквозь молодую поросль ивняка.

Цирик следовал за ним. Когда разведчики приблизились, Балсан вскочил на ноги и левой рукой схватил за поводья первого коня, а правую руку проворно выбросил вперед и приставил зажатый в ней револьвер к боку всадника.

— Молчать! Стрелять буду! — угрожающе произнес он.

Белый не мог опомниться от неожиданности. Балсан без особого труда стащил его с лошади и разоружил. Тем временем цирик уже связал второго разведчика.

— Веди-ка его сюда! — приказал Балсан цирику.

Связанных разведчиков поставили рядом. Думая, что их сейчас расстреляют, пленные запросили пощады.

— Я сказал — молчать! — крикнул Балсан. — Вас никто не собирается убивать.

Однако пленные не успокоились. Они опасливо косились на револьвер в руках Балсана.

— Вы солдаты Баяр-гуна? — удивленно спросил Балсан, обнаружив, что оба разведчика монголы. — Как вы попали в армию белых?

— Так точно! Только мы не добровольцы, нас насильно мобилизовали, — дрожащим голосом ответил один из них.

— Где сейчас находится ваша часть?

— Совсем близко. У нас был приказ — разведать, нет ли засады у брода. Части Баяр-гуна должны появиться здесь с восходом солнца. И нам приказано их встретить.

— А много солдат у Баяр-гуна?

— Около двухсот.

— И все монголы?

— Нет! Монголов мало. Большинство русские, буряты, чахары, все насильно угнаны белыми.

— Чем вооружены?

— У каждого есть винтовка. И еще пулеметы.

— С какого времени вы служите у Баяр-гуна?

— Почти месяц.

Допросив таким образом пленных, не выпуская их из виду, Балсан приказал цирику взять лучшего коня и мчаться во весь опор к Сухэ-Батору:

— Части Баяр-гуна будут у брода с восходом солнца. Мы подождем их здесь и попытаемся задержать. Да скажи, что сведения мы получили от пленных.

Пустив коня рысью, цирик ускакал. Балсан доставил пленных к месту, где была устроена засада. Их привязали к толстой осине и строго-настрого приказали молчать. Затем Балсан собрал оставшихся солдат.

— Пленные утверждают, что с восходом солнца на нашем участке следует ожидать гостей, — сказал он. — Я послал цирика к Сухэ-Батору. Будем ждать помощи. А пока подоспеет помощь, нам придется принять удар на себя и удержать противника.

Цирики, слушая приказ, продолжали пристально следить за противоположным берегом. Пока там не было заметно никакого движения. Балсан почувствовал, что бойцы одобряют его решение.

— Дальше этой реки враг не уйдет! — воскликнул один из них.

— Будем сражаться до последнего патрона! — поддержал его товарищ.

— Не пощадим своих жизней для счастья монгольского народа, товарищи! — взволнованно ответил им Балсан.

Он взглянул на небо. Солнце вот-вот выкатится из-за горизонта. Балсан приказал всем занять свои места. Ждать оставалось недолго. Глаза Балсана от бессонной ночи воспалились, но он продолжал напряженно вглядываться в даль, чтобы не упустить первых признаков появления противника. Чистый и ясный небосвод на востоке окрасился багрянцем. Где-то совсем близко закуковала кукушка. Ох уж эти кукушки! Балсану вспомнилось, как он гонял табуны в горах Барун-Хайрхан. И там, в лесу, ему казалось, что мир пробуждается по сигналу этой птицы. С восходом солнца, загнав лошадей в укромное место, он торопился, бывало, спуститься в долину, где на зеленой лужайке расположились юрты. Издали они напоминали перевернутые серебряные чашечки для жертвоприношений бурханам. Приятно было понукать лошадь, и без того резво идущую после ночи. А в лицо дул свежий ласковый ветерок. Сердце Балсана неизменно замирало при виде отары, которую гнала самая прекрасная девушка на свете — Цэрма. Они никогда не сговаривались об этих встречах с восходом солнца, но все происходило словно по уговору. Цэрма оставляла своих овец и садилась рядом с Балсаном. Залитая солнцем земля пряно и остро пахла полынью. Так сидели они подолгу, говорили и не могли наговориться. Балсан никогда не забудет тех чудесных дней. И при мысли о том, что они уже не повторятся, на душе у него становилось горько.

Огромный пылающий шар выкатился из-за горизонта. В солнечном свете от свежего ветра затрепетали, заиграли листья на плакучих ивах, склонившихся над водой, зашумели ветвями осины. Вокруг было тихо, ни единый звук не внушал тревоги. Вдруг зеленый полог на южном берегу дрогнул, приподнялся, и из него вынырнула конская голова. Затем она исчезла столь же внезапно, как и появилась. Однако вскоре из лесу выехали десять верховых и устремились к броду. У самой воды они остановились, явно поджидая еще кого-то. И вот из лесу стали появляться все новые и новые всадники. Вскоре они заполнили уже весь берег. Как их много! Балсан едва не присвистнул от неожиданности! Люди на противоположном берегу переговаривались, резко жестикулируя, очевидно, спорили. Кое-кто, видно, возражал против переправы в этом месте. Балсан догадался об этом по энергичным жестам одного всадника, настойчиво указывавшего рукой какое-то место дальше вниз по течению. Однако отряд продолжал топтаться на месте. «Они поджидают своих разведчиков», — догадался Балсан. Скрип несмазанных колес возвестил о прибытии небольшого обоза. Десять груженых телег спустились к броду. А это еще кто? Всадник на рослом буланом коне в коричневом дэле сновал вдоль берега, нетерпеливо объясняя что-то сгрудившимся на берегу людям. По-видимому, это сам Баяр-гун отдавал какой-то приказ. Наконец десятка два верховых отделились от общей массы и вошли в воду. Остальные всадники, оставшиеся на берегу, пристально наблюдали за каждым их шагом.

— Они решили разведать обстановку на нашем берегу. Как только верховые достигнут середины реки, по моему сигналу откроем по ним огонь, — сказал Балсан, обращаясь к цирикам.

Каждый цирик тщательно прицелился, взяв на мушку одного верхового. Всадники опасливо озирались по сторонам. Вода уже достигала стремян, быстрое течение мешало переправе. Вот и середина реки.

— Огонь! — скомандовал Балсан, и одновременно грянули десять выстрелов.

Два всадника упали, остальные поспешно повернули назад. На противоположном берегу реки поднялась невообразимая паника. Ведя беспорядочную стрельбу, отряд белых спешил укрыться в лесных зарослях. А взвод Балсана продолжал вести огонь по спешившим выбраться из воды вражеским всадникам. Вот пуля сразила лошадь, и она повалилась на бок, увлекая за собой седока. Еще выстрел — и еще один всадник вывалился из седла. Остальным удалось добраться до берега. Тем временем противник, видимо, оправился от неожиданности и открыл прицельный огонь по взводу Балсана.

— Переменить позиции! За мной! — крикнул