Новобранцы холодной войны - Ирина Владимировна Дегтярева

Слушая полноватого, апоплексически краснощекого Александрова, говорившего тихо и устало, Мансур думал, что генерал неспроста завел этот разговор с ним. После провала отца, как можно было догадаться, направление Ирак, Сирия, Турция, курды этих стран, несколько просело в разведывательном плане. Хотя наверняка были еще разведчики и, само собой, оставалась агентурная сеть, с которой работал Горюнов. Связные, возможно, перейдут к Мансуру по наследству, но не сразу, сперва придется набить мозоли на ладонях, вскапывая грядки на огородах курдов в горах Ирака.

— Нельзя утратить позиции в отношениях с партнерами в арабском мире — в странах Персидского залива, в Сирии. С персами, само собой, да и с турками. Они посмотрят, как мы станем действовать в предстоящих событиях. Если проявим силу и спокойствие, с нами продолжат работать, будут считаться. Ну и наша с тобой работа отчасти нацелена на то, чтобы не упустить эти международные позиции. Любые попытки срыва контактов на данном направлении должны привлекать твое внимание. Лично предотвратить ты, конечно же, не сможешь и не должен, но необходимо вовремя информировать Центр о любых подобных поползновениях.

— Что я смогу там, сидя в горах? Вы же настаиваете на том, чтобы я оставался рядовым бойцом, тихо и спокойно работал…

— При условии мирного времени так и будешь сидеть тихо, не форсируя излишне. В другой ситуации, и об этом тебя известят при первой возможности, придется сделать все, чтобы начать активно проявлять себя, дабы выбиться в командиры, сблизиться с окружением Карайылана, разумеется, не рискуя оказаться раскрытым. Информация понадобится о контактах курдов. Учитывая их тесную связь с сирийскими курдами, наверняка им известны планы курдов YPG[8] и в целом ДСС[9]. Сирийцы никак пока не решили вопрос со своими курдами, ну а те хотят и мира с сирийцами, и одновременно самостоятельности — сложно совместимые вещи. Поживем, увидим, что они там предпримут. — Александров подмигнул Мансуру, намекая на то, что неплохо было бы получить возможность влиять на эти планы. Но тут же посерьезнел: — Нам не нужны проблемы за нашей спиной в Сирии. Турки, конечно, активизируются, как только у нас все завертится. Не преминут воспользоваться ситуацией. Падающую на дно Босфора лиру им необходимо поддержать очередной маленькой усмиряющей курдов-террористов операцией. Они все же НАТО при всей их самобытности и упрямстве. Но надо чтобы и мы остались с ними в одной плоскости. А для этого хорошо бы обладать рычагами влияния, чтобы у них не возникло желания вступить в дело всерьез. Посылать людей на Украину, чтобы те гибли за янки, они не станут в любом случае, но их военная помощь не должна превышать разумные пределы. Пусть балансируют на грани, чтобы и американцам угодить и нам сильно не навредить. Предстоит удерживать их на этой грани всеми способами. Я тебе обрисовываю все схематично, детальнее пока проработать невозможно, но главное, наметить тенденции, а твое дело быть там настороже, держать нос по ветру…

Мансур почувствовал, что из лагеря запахло тушеной бараниной с нутом. Мясо готовили не каждый день, нельзя сказать, что питались впроголодь, но не слишком разнообразно. Нохат шорак, как сегодня, делали, если резали барана. Чаще на стол шли куры. Нут, фасоль.

Удавалось Мансуру держать нос по ветру пока что только в плане еды. Молодой организм настойчиво требовал пищи.

Он некстати вспомнил Сашин капустный пирог и пельмени и, закинув лопату на плечо, бодрой трусцой припустился к лагерю. Туда же потянулись и остальные. Подгоняла не только мысль о еде, но и о турецких беспилотниках, которые могли после налета самолетов парить в безоблачном небе.

Через неделю Мансура на рассвете разбудил незнакомец, постучав по изъеденному термитами подоконнику маленького окошка. На этом подоконнике, находившемся над матрасом Мансура, прямо у него над головой, стояли его бритвенные принадлежности.

— Ты, что ли, Мансур Булут? — позевывая, спросил парень в камуфляже, с гривой черных волос, которые, по-видимому, как ни стриги, отрастают слишком быстро. Почти лев, точнее, негатив льва. Со смоляными изогнутыми бровями и глубоко посаженными карими глазами, скучающим выражением смуглого круглого лица.

«Красавчик, — машинально подумал Мансур и сел с чувством тревоги, сонно потирая глаза. — Служба безопасности? Неужели опять за меня взялись?»

— Одевайся. Тебя ждут. Давай поживей. Я пока покурю. — Он вышел, на ходу доставая пачку сигарет.

Когда Мансур собрался, курд его бесцеремонно обыскал в поисках мобильника или спрятанного оружия. На языке Мансура вертелся вопрос: «Это арест?» Однако промолчал. Они спустились по тропе к ожидавшему их джипу. Тут Мансуру незнакомец еще и плотную повязку на глаза надел.

«Быстро все закончилось, — подумал Мансур с грустью, пытаясь в полной темноте нащупать ручку на двери, за которую можно будет держаться. На ухабах даже с хорошими рессорами джип мотало из стороны в сторону. Мансур несколько раз ударился головой о боковую панель, пока не ухватился за эту самую ручку. Ехали совсем уж по бездорожью. По крыше машины чиркали ветви деревьев. Это могло указывать на то, что везут его на главную базу, наиболее замаскированную в горах, там, где руководство РПК.

— Меня зовут Джалил, — вдруг раздался голос с водительского места. — У тебя пока нет допуска в тот лагерь, поэтому повязка и обыск. Без обид.

— Нормально, — буркнул Мансур с великим облегчением.

«Джалил Джасим», — он сразу вспомнил имя курда, которого упоминала Кинне и который должен был отвезти его к Секо.

После получасовой поездки на джипе пришлось идти еще почти с километр, запинаясь за корни деревьев, выставив вперед руки. Джалил и не подумал снять с него повязку. Только подал руку, шершавую и твердую, как у статуи.

Когда повязку разрешил снять, Мансур, проморгавшись, увидел перед собой бетонный низкий домик, окруженный деревьями и густым туманом, с открытой террасой, с бетонным же полом. Старый бетон растрескался, местами порос травой и покрылся мхом. Сбоку по стене дома, используя трещины, взобрался назойливый колючий плющ. С беспилотника дом наверняка выглядит брошенным и полуразрушенным.

В глубине террасы кто-то сидел в непроглядной тени у самой стены дома, около черного дверного провала. Чуть виднелись ножки белого пластикового стула и ноги мужчины в камуфляже и в шлепанцах на босу ногу. Джалил оставил Мансура на тропинке перед террасой и исчез в тумане в кустах.

— Что ты там застыл? — раздался глухой слегка заикающийся голос с террасы. — У меня есть полчаса попить кофе.

Нога в шлепанце сдвинулась вправо и, как крюком, зацепила за ножки незамеченный Мансуром в тени еще один пластиковый стул. Ему явно предлагали сесть таким незатейливым