Новобранцы холодной войны - Ирина Владимировна Дегтярева

Мансур шагнул на террасу, привыкая к полутьме. Различил очень крупного, плечистого высокого мужчину, даже несмотря на то, что тот сидел, это бросалось в глаза. «Пожалуй, повыше отца будет», — подумал Мансур удивленно. Все его заготовки разговоров с этим человеком вылетели из головы, осели вместе с каплями тумана на поверхности пластикового столика, где дымилась чашка с кофе, а рядом сигарета, нависшая над пластмассовым зевом прозрачной пепельницы.

Крупные черты смуглого лица, отдаленно похожего на Кинне, были расслабленными, как у человека только что проснувшегося, щека его еще хранила рубчик от подушки, взгляд темно-карих глаз казался мягким. Мансур знал, что этот человек — очень опасный и влиятельный. Он уже давно больше чем просто телохранитель Мурата Карайылана.

— Что там у вас с Кинне? Она даже рискнула связаться с Джалилом, чтобы сообщить о тебе. Влюбилась, что ли? — Он с прищуром оглядел все еще робко стоявшего перед ним Мансура. — Да сядь ты! — Секо постучал ладонью по стене сбоку от себя. Мансуру показалось, что посыпалась штукатурка. Выскочил встрепанный паренек лет четырнадцати с закопченным чайником в руке. Когда он налил кофе Мансуру и скрылся в доме, Секо пояснил: — Навязали дальнего родственника из деревни. Он даже кофе нормальный сварить не в состоянии. Словно с лягушками.

Мансур отодвинул от себя чашку.

— Да ты пей, — захохотал Секо так басовито, будто в бочку, настолько густой тембр голоса. — Я ему врезал пару раз, и он уже научился. Так что с сестрой? Может, поженитесь? Ей бы неплохо было остепениться. А то у нее все революция на уме. Сюда рвется. Боюсь я за нее.

— Можно и пожениться, — сказал Мансур, повертев кольцо на пальце, чтобы уж Секо заметил наверняка. — Но только как ее будет потом уговорить, чтобы она сюда за мной не ринулась? Она в самом деле хочет острых ощущений.

Мансур сразу смекнул, что звонок от Кинне Джалилу последовал после того, как он пожаловался Авдаляну, дескать, так и не состоялась встреча с Секо. Даже если бы Бахрам ее попросил, дело вряд ли сдвинулось бы с мертвой точки… До сей поры она ведь ничего так и не сообщила Джалилу о Мансуре, так что вдруг ее подвигло теперь? Ответ напрашивался сам собой. Все-таки Центр взял ее в плотный оборот, и она звонила Джалилу уже в другом качестве. Не просто сестра Секо, а агент российской разведки. Поэтому хоть у Мансура с трепетом и замерло сердце при мысли, что может стать ее мужем, что это более чем возможно, он все же не рискнул подложить Центру такую свинью. Увезти агента с рыбного, выгодного местечка в Стамбуле в горы Ирака, да к тому же Кинне не захочет сидеть дома и готовить ему обеды. Она нацепит камуфляж, схватит автомат и переквалифицируется на полевую хирургию. Ринется на передовую борьбы с ИГ, которую по сей день ведут бойцы РПК. Поэтому раненых всегда хватает, даже если Турция, подражая Израилю или Штатам, пока не объявляет очередную спецоперацию. Могил тут на многочисленных кладбищах много. Мансур уже видел белое столпотворение надгробий, белеющих как колотый сахар на склонах гор.

— Ладно, подумаем, — помрачнел Секо. — Эту упрямую ослицу и палкой не вразумишь. Эмансипе! Слушай, я не мог тебя раньше видеть? Правда, в Стамбуле сто лет не был… Хм. Меня там, видишь ли, не ждут. С турками при их кажущейся простоте договориться очень непросто, особенно если ты курд, да еще из РПК, да еще приближенный Мурата[10] , — он хмыкнул снова. — А мать твою покойную встречал однажды в Сирии. Красивая женщина была. Очень красивая. А ты случайно не знал такого Кабира Салима?

У Мансура резко отхлынула кровь от лица и даже заколол лоб от мурашек. Секо спрашивал про Горюнова, которого знал как Кабира Салима. Неужели догадывается о романе Кабира и Дилар? Как утверждал отец, Секо такой информацией не обладает. Тем более официально отцом Мансура числится ныне покойный Аббас.

Он пожал плечами, отпив кофе и закуривая. Это дало ему небольшую передышку, чтобы не выказать волнение.

— Как вы сказали? Кабир? В школе был у нас какой-то Кабир. А сколько вашему знакомому лет?

— Не важно, — отмахнулся Секо. — Давай по делу. — Он взглянул на циферблат крупных часов на металлическом браслете. — Я видел твою анкету. В самом деле знаешь арабский?

Мансур скромно потупился.

— Где выучил?

Этот вопрос Мансуру не понравился, но у него имелся ответ:

— Бахрам… Вы же знаете его? Он настаивал, чтобы я учил язык, нашел какого-то иракца-учителя. Кажется, старик надеялся, что я стану муфассиром[11] или мухаддисом[12].

— Здесь тебе удастся совершенствоваться только в этом, — Секо со смехом хлопнул себя по бедру, где висела кобура с «береттой». Несмотря на то что он только встал с постели, еще не обулся, кобуру уже нацепил. Это автоматически. — Что же ты так расстраиваешь старика? Помню этого морщинистого вечно живого Бахрама.

Секо ненавязчиво все еще прощупывал Мансура.

— Он все такой же морщинистый, хотя не такой уж живой. Но по шее может навалять запросто. Все еще поучает.

Телохранитель покивал и зевнул. Мансур умолчал в анкете о своем знании французского и о том, что начинал учить персидский. Это уже могло вызвать подозрения.

— Мне нужен помощник. Тем более неплохо будет, если мы породнимся, — Секо подмигнул Мансуру.

— Да я хоть сейчас, но как Кинне…

— И спрашивать не стану! — довольно бесцеремонно заявил Секо. — Раз за тебя хлопотала, значит, влюбилась. Колечко свое отдала… Но это потом. Наша СБ тебя проверила и в хвост и в гриву. Теперь надо получить разрешение, чтобы ты переехал сюда. Мне ты нужен под рукой. Наверное, здесь и поселишься, — он ткнул большим пальцем себе за плечо. — Хочу посмотреть уровень твоей боевой подготовки на полигоне. Мне сказали, что ты стреляешь хорошо. Только лишь переводчик — это не то. В тех заварушках, в которые мы можем угодить, особенно на территории Сирии, мне нужен будет боец, а не полиглот-очкарик.

Мансур смекнул, что речь идет о контактах с сирийскими курдами. От продажи сирийской нефти РПК тоже получает доходы, делятся с ними братья. От иракских не обломится.

— Поначалу переведешь мне пару документов на турецкий. — По лицу Секо пробежала легкая судорога: последствие контузии, о которой упоминал Горюнов. — А вообще, думаю, нет смысла тебе возвращаться на старую базу. Останешься здесь. Все документы оформим, пропуска.

Секо его взял в оборот сразу. Без передышки. Мансур предпочел бы вернуться домой — та база уже стала ему домом, переварить сегодняшнюю