Новобранцы холодной войны - Ирина Владимировна Дегтярева

без подписи. Он усмехнулся. «Никаких лишних сведений товарищи нам не дают. Передали информацию с пылу с жару, и на том спасибо. А их тайны нам и не нужны, своих хватает», — подумал он, вчитываясь.

Выпитое в Самаре уже выветрилось, но перелет и наступившая ночь не слишком способствовали умственной деятельности. Хотелось спать. Но Виктор собрался с силами, понимая, что это не прихоть Толмачева и вызвал он его в таком срочном порядке, имея веские причины.

Смысл докладной записки сводился к тому, что некто (читай, агент) слышал, находясь в компании американских дипломатов из Генконсульства в Стамбуле, что существует какой-то «аргентинец», которому не по душе холодный климат столицы. Какой столицы, неясно. Но, как говорили собеседники-американцы, тема перспективная. В чем ее перспективность, было упомянуто вскользь, намекали на готовящуюся войну на Украине. Написавший докладную предполагал, что речь, конечно, идет не о Буэнос-Айресе — столице Аргентины. Намек на Россию и Москву.

— Ты тоже так думаешь? — скептически свел брови Виктор. — Ну не Буэнос-Айрес… Да мало ли где в мире столицы с холодным климатом! Почему сразу Москва?

— Были еще сигналы по этому же поводу от агентуры. Поступают жалобы от населения, в том числе из регионов, что ведется активная рассылка с российских телефонов, в которой распространяется информация о том, что Россия собирается напасть на Украину. Промывают мозги нашим гражданам. Агитки против помощи Донбассу, в чем бы она ни выражалась. Дескать, зачем эта обуза нужна россиянам, лишние траты, как чемодан без ручки — и нести тяжело, и бросить жалко. Все в таком духе. Отследить источник сложно. Вероятно, невозможно. Ну время покажет. Специалисты говорят, что рассылка происходит, естественно, с разных телефонов. Это усложняет задачу. Есть подозрения, что аргентинец и рассылка как-то связаны.

Виктор помолчал, прикидывая план действий. Воображение рисовало безрадостную картину — кипа запросов, ожидание, кипа ответов, а на выходе — ноль. Найти иголку в стогу сена пытались еще предки, и, судя по тому, какую поговорку они придумали, результат поисков их не порадовал.

— Надо разделить тот самый стог сена, где иголка, на секторы, — мысли Толмачева двигались в том же направлении. — Отработать аргентинцев.

— Можно вопросик? — Виктор поднял руку, как первоклассник. — По всей России? Ты представляешь, какое у нас количество аргентинцев? Начиная со студентов, кончая бизнесменами. А еще есть те, кто взял российское гражданство, женился. Причем я бы не исключал ни тех, ни других, ни третьих. По каким признакам мы будет отбирать их в список подозреваемых, как отслеживать? Кто нам столько выделит сотрудников наружки?

— Во-первых, работать будешь не один. Подключай Фролова и Тюрину. Во-вторых, отрабатывать будем Москву и Московскую область.

— Потому что он упомянул столицу?

— И поэтому тоже.

— Допустим, — с вредной интонацией сказал Виктор. — А если предположить, что он живет и работает в Питере или в любом другом городе? Приезжает сюда в командировку, чтобы из Москвы отправлять сообщения пропагандистского толка.

Толмачев вздохнул и поглядел на зама мрачно из-под густых черных бровей. Прожег взглядом.

— Хорошо, Витя. Тогда ты отработаешь заодно вокзалы и аэропорты на предмет покупки билетов иностранцами, приезжающими в Москву из Питера регулярно.

Теперь вздохнул Виктор, понимая, что сам себе нашел гору неподъемной работы, которую втроем перелопатить будет очень сложно. Конечно, он перевалит все трудности на москвичей. В Московском управлении ФСБ ему спасибо не скажут, но им не привыкать. Центральный аппарат загружает их поручениями регулярно.

— Он, может, на машине приезжает, — проворчал Виктор.

— Значит, недалеко от Москвы живет, — отрезал Толмачев. — Надо же с чего-то начинать. Но не помешает разослать по регионам поручения отсмотреть поступающие от агентов сведения и оперативные разработки. Не попадал ли в их поле зрения аргентинец? Не слышал ли кто-то о нем? Проанализировать только то, что уже есть в наличии, агентам по этому поводу заданий не выдавать, чтобы не произошло непреднамеренной утечки. Нам это ни к чему. Анализ докладных нашей агентуры в околопосольских кругах на тебе и твоей группе. Записывай, записывай. — Он заметил, что Виктор достал блокнот и уже набрасывает план действий. Толмачев поискал на столе еще одну папку. Хотел было потянуть ее заму, но, задумавшись, замер с ней в руке. — Кстати, неплохо бы отсмотреть тех аргентинцев, кто часто выезжал из России, ну хотя бы с 2015 года, особое внимание обратить на европейские страны, то есть летал не домой в Аргентину. — Он все-таки отдал ему папку. — Вот тебе до кучи. Информация по рассылкам.

— «Стоит сосредоточиться на предстоящих событиях», — процитировал Виктор, скосив глаза в лежащий перед ним листок расшифровки записи.

Толмачев кивнул и бросил взгляд на часы:

— Мне сейчас надо сделать пару звонков. Ты иди к себе и переваривай. Тюрину посвяти в детали. Она сегодня дежурит. — Толмачев знал манеру Виктора ворчать по поводу каждого нового дела, выражать сомнения в неподъемности объема работы. Заму обычно требовался час или два, когда информация у него укладывалась в систему, и он включался в процесс. Все полученные данные начинали анализироваться в его многомудрой голове, простраивались схемы, возникал план действий, чаще всего с неординарным подходом. Включался он тяжело, но потом шел как минный тральщик, сгребая железными лапами все мины и не оборачиваясь на взрывы, вспышки справа и слева. — Не смотри на меня так! Сам посуди. Сегодня-завтра начнется открытое противостояние. Внутри страны не должна вестись пропаганда через СМС-рассылку или любыми другими способом. Надо пресекать? Надо. — Толмачев потер усталое лицо, пошуршал отросшей к вечеру щетиной, потянулся.

По дороге к своему кабинету Виктор постучал в кабинет Тюриной и сказал через дверь:

— Галина, зайди ко мне!

Вдруг прилегла отдохнуть, пока выдалась спокойная минута? Неудобно беспокоить. Ночь могла пройти без эксцессов. А могла начаться круговерть, если сотрудники наружного наблюдения заподозрят, что объект, который они ведут, идет на контакт или чтобы забрать закладку, оставленную в условленном месте агентом. Приходилось быть на низком старте в любое время дня и ночи. Если не случался аврал, когда кто-нибудь из дипломатов уже находился на крючке и готовилась спецоперация по захвату с поличным. Тогда уже поспать не удавалось вовсе. Ночь — хорошее время для личного контакта разведчика с агентом, да и для бесконтактного способа тоже. Легче выявить наружное наблюдение среди потока машин, оскудевающего по сравнению с дневным трафиком. Да и большинство пешеходов к вечеру доходит из пункта Б в пункт А, где ужин и теплая постель.

Тюрина пришла в самом деле сонная. Пучок светло-русых волос на затылке слегка растрепался, и казалось, что к ней поднесли магнит или она пребывает в невесомости. Круглое