Водяной - Константин Паули

Участковый уполномоченный полиции, старший лейтенант Светлана Изольдовна.

Вчера я видел её издалека, сейчас она надвинулась вплотную. Есть такие люди, которые носят свою должность не на погонах, а во взгляде. Она была высокая, крупная, крепкая, ладно скроенная, в идеально отглаженной форме, которая сидела на ней так, будто была её второй кожей. Темно-каштановые волосы стянуты в тугой узел на затылке. Но все это было лишь фоном для главного — её огромной белозубой улыбки.

Идеально ровные белые зубы обнажались ровно настолько, чтобы продемонстрировать дружелюбие, но глаза при этом оставались холодными, внимательными и абсолютно неулыбающимися. Так, наверное, улыбается щука, прежде чем проглотить зазевавшегося пескаря.

— Привет, Мария Антоновна, — её голос был на удивление мелодичным, но и с металлическими нотками. — А я сегодня не к тебе.

Её холодные глаза впились в меня. Улыбка стала шире на пару миллиметров:

— Ты у нас Вадимка, новый почтальон? А ну-ка, пошли за мной.

Это был не вопрос и не предложение. Это был приказ, обёрнутый в тонкую плёнку вежливости.

Мария Антоновна за своей стойкой встрепенулась, словно курица-наседка, у которой пытаются утащить единственного цыплёнка. Она поправила очки, которые и без того сидели на носу идеально, и подала голос:

— Светлана! Ты чё? Ты куда мою кадровую надежду забираешь? Арестовываешь, что ли? Вадим, ты же сказал, что у тебя нет проблем с законом!

Я промолчал, решив, что молчание золото, и чтобы мои слова не были использованы против меня, лучше сразу вживаться в роль слегка ошарашенного новичка.

Участковая издала звук, который, по её мнению, должен был походить на ласковое воркование, но на деле напоминал рык собаки.

— Ну что Вы, Мария Антоновна, какие аресты? — просюсюкала она с абсолютно неискренней интонацией. — А мы просто поговорим. Познакомимся. Правда ведь, новичок?

Я почувствовал на своём плече её женскую, но и уверенную в себе, сильную руку. Она по-хозяйски шлёпнула меня, словно коня на ярмарке, проверяя стать. Жест был дружелюбным, но подтекст читался ясно: «Ты на моей территории. И ты — моя собственность».

— Пошли-пошли, — не унималась она. — Почту ты уже видел, администрацию, судя по тому, что они внесли тебя в базы данных, тоже. Теперь надо бы и на опорник изнутри посмотреть. Культурная программа, понимаешь, для вновь прибывших.

Что ж, сопротивляться было бы глупо и совсем не вписывалось в легенду Вадима Купалова, простого парня с дредами и дипломом теплотехника. Я ничего не нарушил и, надеюсь, не словлю проблему без вины (хотя так бывает). Опять же, помимо инстинктов, был ещё и многовековой опыт, который подсказывал, что с такими вот представителями власти лучше не спорить, а наблюдать.

Я покорно кивнул и позволил себя увести. Мария Антоновна проводила меня взглядом, полным сочувствия и беспокойства за судьбу почтового отделения Колдухино.

«Конвоирование», как метко выразился дядя Толя, проходило пешком. Светлана шла рядом, не говоря ни слова. Её улыбчивое молчание было куда более гнетущим, чем любая перекрестная ругань. Я чувствовал себя персонажем дешёвого детектива, которого ведут по грязным улицам захолустного городка на первый, «неофициальный» допрос.

Мы шли мимо всё тех же серых домов. Грязь чавкала под её форменными ботинками и моими кроссовками.

В какой-то момент я не выдержал и решил сыграть свою роль до конца.

— Простите, а… зачем мы идём в опорный пункт? — мой голос прозвучал достаточно робко и неуверенно.

Светлана остановилась. Она повернула ко мне своё лицо и снова улыбнулась. Той самой улыбкой. Очаровательной и пугающей одновременно. В её глазах не было ни злости, ни раздражения. Там было лишь холодное, спокойное любопытство исследователя, изучающего новый, непонятный вид насекомого.

Она ничего не ответила.

Просто смотрела на меня секунды три, давая своей улыбке сделать свою работу. И это было красноречивее любых слов. Я понял, что она не объяснит мне ничего. Не потому, что это секрет. А потому, что она не считает нужным. Я — объект, она — субъект. И в её маленькой вселенной под названием Колдухино этой расстановки будет достаточно.

Глава 7. Вопросы тут задаю не я

Я усмехнулся. За свои бесчисленные годы я встречал существ, от одного взгляда которых смертные рассыпались в прах. Я видел сущностей, чьи имена нельзя было произносить вслух. Я говорил с теми, кто стоял у истоков этого мира. И ни один из них не обладал таким простым, незамутненным, почти животным чувством собственной власти, как эта женщина в полицейской форме посреди умирающей деревни. В этом было что-то по-своему восхитительное.

Опорный пункт охраны правопорядка оказался маленьким кирпичным домиком, вросшим в землю, с решёткой на единственном окне и облупившейся синей табличкой. Он выглядел так, будто сам отбывал здесь пожизненное заключение. Светлана достала из кармана связку ключей, с лязгом отперла железную дверь и широким жестом пригласила меня внутрь.

— Прошу. Культурная программа, экскурсии.

…

Дверь, обитая рваным дерматином и снабжённая табличкой «Участковый пункт полиции № 8», поддалась с привычным скрипом.

Я шагнул внутрь, в мир полиции, протоколов, квалификации преступлений и борьбы за показатели, снижение роста преступности.

Помещение было небольшим, уставленным разномастной мебелью, словно собранной по окрестным свалкам. Стены забраны деревянными панелями, модными в начале восьмидесятых, покрытыми толстым слоем лака. Стояли старые столы с потёртыми столешницами, обшарпанные стулья, сейф в углу, похожий на дореволюционный несгораемый шкаф. Под потолком тускло гудела энергосберегающая лампочка с меткой «Сколково-2021», заливая всё мертвенно-белым светом. Иногда лампочка предательски мигала, словно собиралась лишить обитель правопорядка источника света, но потом восстанавливала работу.

И посреди этого царства бюрократического уныния сидела девушка. Она была как артефакт из другой эпохи, пришелец из прекрасного мира, сбой в матрице поселка Колдухин.

Правильные, почти иконописные черты славянского лица, ясные голубые глаза и добрая, милая улыбка, которая не сходила с её губ, даже когда она сосредоточенно вписывала что-то в очередной бланк. Длинная, толщиной в руку, тёмно-русая коса лежала на плече, переброшенная вперёд, чтобы не мешать. Она сидела за столом, заваленным такими гигантскими кипами документов, что казалось, будто она в одиночку ведет бумажную войну с целым министерством. Её движения были плавными и точными, ручка в её пальцах не писала, а словно выводила старинную вязь.

Я замер на пороге, наблюдая за ней. Было в этой картине что-то гипнотическое.

Светлана Изольдовна, которая находилась за моей спиной, иронично хихикнула, видя мой замерший вид и лёгким толчком продвинула меня вперёд, в помещение.

— Василиса, — обратилась Светлана