Водяной - Константин Паули

— Давай для начала мы этот момент пропустим, — вмешался Яков Лаврович. — Что мы имеем? Ты приехал. Можно мне на «ты», ладно, ввиду возраста? Через восемь минут — бах-бах, следы крови, гильзы двух разных калибров, и кое-что важное для нас пропало. Как и участники этих событий. Потом ты якобы совершенно случайно устраиваешься на работу на почту, и твои данные вносятся в базы данных. То же самое делает поселковая администрация, которая предоставляет тебе дом на чёрт его знает каких основаниях. Впрочем, это не наше дело. Мы, само собой, тебя про…

Он запнулся.

— Пробиваете? — вставил я.

— Пробивают головой стену, когда дверь найти не могут, — мягко не согласился он. — А мы проверяем. И находим… молодого человека, воспитанника детского дома, отслужившего в армии, безработного. Который проехал через полстраны и — вуаля! — оказался в нужное время в нужном месте. Или, наоборот, ненужном. Вошёл, так сказать, не в ту дверь. Оказался в богом забытой дыре Краснодарского края.

— Ну, Бог про Краснодарский край не забывает, не надо тут, — задумчиво ответил я. — Давайте я лучше скажу то, что знаю, а вы уже решите, насколько это для вас важно.

Молодой поиграл мышцами на скулах:

— Валяй.

— Вы проверили меня и заинтересовались не потому, что я случайно здесь оказался. А потому что… как бы это выразиться… я — идеальный кандидат в киллеры?

На лице Якова Лавровича не дрогнул ни один мускул:

— Поясни.

— Ну, как же? — я развёл руками. — Детдомовец, ни семьи, ни друзей. Социальных связей — ноль. С армейской подготовкой. Без работы и денег. В девяностые такие, как я, пачками шли в бандиты и наёмные убийцы. Как правило — «одноразовые», потому что их самих тоже ликвидировали, чтобы стереть следы. Такой не особенно ценный инструмент. Но молодёжь велась, особенно после того, как очаровывалась фильмами про Леона или Никиту.

— Сериалу «Бригада» тоже большой поклон, — кивнул Яков Лаврович. — И?

— И из таких, как я, — продолжил я, — выходили отличные исполнители. Совесть ещё не отросла, адреналин в крови гуляет, деньги нужны позарез, а моральные принципы весьма специфические. Человек, за которым вы «присматривали», наверняка был фигурой непростой, раз уже на следующий день вы здесь. И ваша основная версия, что его кто-то «заказал». И для этого нанял меня — неприметного парня без прошлого.

Яков Лаврович многозначительно поднял одну бровь.

— Мы поговорили с твоим командиром роты, — Яков Лаврович выпустил сигаретный дым в сторону окна. — Где ты служил. Под Тулуном. И вот какая штука: он тебя не помнит. Не отрицает, что ты там был, записи есть. Но вот в лицо — не помнит. Хорошая основа для «серого человека», который умеет оставаться на виду и в то же время быть незаметным, не правда ли? Тройки по всем предметам, непримечательное образование, за всё время службы выстрелил свои пять патронов после Присяги и всё. Однако и реальной боевой подготовки, не считая стандартного набора нарядов и «залётов» — в твоём личном деле нет. Весь срок службы охранял склад под открытым небом с законсервированными паровозами на случай Большого Барабума. Однако, имел время и возможность подготовится к криминальной карьере.

— Однако, против этой стройной версии играет тот факт, что вы сейчас смотрите на меня, на мои дреды, и не видите в них киллера. Слишком заметный для серого человека.

— Это может быть маскировка, — буркнул молодой. — Все видят дреды, никто не замечает черты лица.

— Может. Но если бы я был киллером, я бы выполнил работу и сбежал.

— А если не добил? Или возникли осложнения? Тогда остался бы, — продолжил давить молодой. — И работа на почте — идеальное прикрытие, чтобы оставаться в поселке и следить за обстановкой.

— Слишком сложно, — нахмурился я, хотя понимал, что реальных аргументов у меня нет. Моя судьба, созданная Берендеем, была одновременно и защитой, и ловушкой. — В любом случае, ситуация развивалась иначе. Около остановки ко мне подошёл местный житель, какой-то Михалыч, пристал и попросил отогнать велосипед на почту. Я это сделал. Там познакомился с боссом всея колдухинской почты, Марией Антоновной, которая и предложила мне работу. Оттуда я пошёл в администрацию, оформил документы. Потом прогулялся до своего нового дома, кстати, крутейшее бунгало. По пути поглазел на место происшествия, хотя ничего там уже не увидел, кроме пары машин следственного комитета.

На этом месте я запнулся. На месте происшествия я видел нечто большее. Я видел, хотя и не поймал — другого двоедушника. Но говорить об этом этим людям я не спешил.

— Потом Мария Антоновна меня проводила до дома, — продолжил я как ни в чём не бывало. — Я там убирался, подмёл и всё такое. Но к этому времени в Колдухине уже вовсю работала оперативно-следственная бригада.

Яков Лаврович докурил сигарету и тщательно затушил её в пустой банке из-под кофе «Нескафе», стоявшей на столе.

— Ты сейчас тонко намекаешь, что у тебя есть алиби?

— Алиби нужно только тому, кто находится под подозрением, — пожал я плечами.

— Вадим Иванович, врать не буду, ты под подозрением, — вмешался молодой. — И ты мог проехать к месту преступления не по улице Краснопартизанской, где почта и остановка, а по параллельной, по Озерной. Мог? Свою вину и факт нападения отрицаешь?

Я покачал головой.

— Товарищ старший лейтенант, ты так кашу не сваришь.

Молодой, в отличие от своего невозмутимого начальника, чуть дёрнулся. Угадал, значит. Он молча достал из папки бланк и протянул мне. Подписка о невыезде.

— Вадим Иванович, — заговорил он уже сухим, казённым голосом. Я заметил, что он переходит на «ты» или на «Вы» в зависимости от контекста и настроя. — Мы просим Вас не покидать пределов поселка Колдухин, пока идёт следствие.

— Колдухин и окрестности, — поправил я его. — Я же почтальон, мне по долгу службы положено почту развозить.

— Вы можете идти, Вадим Иванович, — сказал Яков Лаврович.

Я встал.

— А как же фраза: «Если Вам что-то станет известно, позвоните мне»?

Полковник усмехнулся, обнажив желтоватые от табака зубы:

— Вадим Иванович, у нас такой функции нет. А у моего коллеги пока нет визитной карточки. Если что-то узнаешь — сообщай участковому. Мы используем её опорник в качестве базы для ведения оперативной работы.

Я кивнул и вышел из душного кабинета, чувствуя на спине их тяжёлые, изучающие взгляды. Новая жизнь началась куда интереснее, чем я предполагал.

Глава 8. Краеведение

Сегодня противный ветер гулял по поселку, продираясь сквозь