Водяной - Константин Паули

и тёмной, вытянутой кляксой озера, куда впадала река Малая Атаманка. В конце озера — старая земляная дамба с грунтовой дорогой. На карте, за озером было что-то ещё. Большое серое пятно, расчерченное тенями от полуразрушенных строений.

— А вот тут что за территория? За озером? — спросил я, показывая ей экран.

— Ох, мелко-то как, — она прищурилась. — Не вижу я, что в очках, что без очков. А, это… Так это ж наш Кирпичный завод. Только там нет давно никакого завода.

— Как это? Есть завод — нет завода. Что ещё за завод Шредингера?

Она усмехнулась, сверкнув золотым зубом.

— Парадокс имени Горбачева и Ельцина, милок. Небось, слышал в школе про таких? У нас таких заводов полстраны, а может и больше. Это когда есть завод, работает, кирпич делает. А потом ррррраз — перестройка! И нет завода. А сверху ещё гласностью и демократией щедро посыпали, чтобы наверняка, чтобы не ожил. Поэтому территория завода есть, земля есть, некоторые цеха даже стоят, хоть и брошенные. Ну, может, изнутри и разграбленные, особенно цыганами на металл. Так что получается, что завод как бы есть, и его как бы нет. Без всяких твоих Шредеров. Ну… не считая того, что там теперь обитают эти… сектанты.

Слово прозвучало буднично, как будто она сказала «грибники» или, скажем — «рыбаки». Но меня оно заставило напрячься.

Была какая-то причина, по которой меня «призвал» сюда волчок. Какая? А он никогда и ничего не объяснял. Но не та же причина притянула сюда как магнит — другого странного двоедушника, которого я видел в зарослях сорняка около места предполагаемой перестрелки на улице Озёрная? Быть может, та же причина неосознанно примагнитила сюда и сектантов? Сектанты они ведь разные бывают. Кто-то из них отказывается от мяса, поёт странные песни и не работает в определённый день недели, но не все просто забавные чудаки.

Надо осторожно расспросить Бабу Машу.

— Сектанты? — с неискренним равнодушием спросил я.

— Ну да, Вадим. Приехали тут одни, примерно год назад. Тихие на вид, но странные. Окопались на бывшем кирпичном заводе, в административном корпусе, он один более-менее целый остался. Их никто из нашинских не любит, однако же и не трогает. Хотя бы потому, что они отделены от Колдухина рекой.

— А что — туда совсем нет моста?

— Был когда-то, но он того… В общем, разрушился. Так что мы с сектантами как в песне — «как два берега одной мы реки и глубокой речкой разделены». Ну то есть, Малая Атаманка мелкая, но мысль мою ты понял?

— Вроде бы понял. Так что там сектанты? Во что верят? Они иеговисты?

— Не знаю я, как их зовут. Сектанты вроде как верят, что их бог, некий Абсолют, их очень любит и сделает их… колдунами и прочими сверхсуществами.

От этой информации я вздрогнул. Непроизвольно, всем телом.

Чего блин? Сделать их колдунами и сверхсуществами? В совпадение я не верил. Думаю, этих придурков сюда определённо притащила какая-то сила, скорее всего — воздействуя на них на интуитивном уровне. Может ли быть такое, что тут где-то спрятался мегалит?

Зачем меня сюда притащил волчок? Может быть моя цель — это поиск мегалита?

Здесь. В этой глуши? Ну, вообще-то не всем мегалитам жить в туннелях Кремля, они могут торчать абсолютно в любом месте. Версия про существование мегалита объясняла многое. И психов, саму кикимору тут, сектантов и странного мужичка в кустах. Это место было не просто умирающей деревушкой, а скорее узлом, точкой напряжения сил, о которых обычные люди предпочитали не знать.

И этот узел, то есть мегалит, определённо плохо себя чувствует, оттого и местность отравлена.

Природа «водяных» такова, что они зависят от местности, а местность зависит от них. Мне как водяному хочется, чтобы было хорошо, чтобы местность процветала, тогда и мне будет хорошо. Таков мой замысел.

Мария Антоновна, не заметив моего состояния и раздумий, продолжила инструктаж. Она извлекла из-под прилавка нечто синее и застиранное. Это оказался халат, который, по её мнению, был формой почтальона.

— Ой, картуз фирменный что-то не найду, — сокрушённо сказала она. — Стёпка где-то его задевал. Пойдёшь разносить без картуза?

— Э-э-э… Аааа…. Да я думаю, обойдусь как-то и без него, — пробормотал я, представляя себя в этом халате и форменной фуражке. Картина выходила более чем комичная.

— Велосипед возьми, который Михалыч починил по-свойски.

— А замок для него, цепь, чтобы пристёгивать?

— Чего? Тебе такое не нужно, тут все свои, никто не ворует.

Я не стал с этим спорить, хотя неподалёку находился опорник, который тут тоже стоял не просто так.

Я уже вышел на крыльцо, когда мой взгляд зацепился за то, что стояло у стены почтового отделения, наполовину вросшее в землю. Старая «буханка», УАЗ-452, выкрашенная в синий цвет с белой полосой и надписью «Почта». Краска облупилась, шины спустили, а из-под капота пробивались сорняки.

— Мария Антоновна, а что это за машина? Это у нас, у отделения, получается, есть служебная машина?

Я тут же вспомнил что у меня есть водительские права. Объективно у меня и навыки вождения были, хотя в своей прошлой жизни в Лобне я не садился за руль больше двадцати лет, всё же возраст штука упрямая. Однако сейчас-то тело молодое. Тело молодое и дело молодое.

— Ты чего удумал? — насупилась баба Маша. — У тебя есть исправный велосипед. На кой тебе цельный тарантас?

— Я пока что просто спрашиваю. Чего он тут стоит?

— Стоит… Стоять-то она умеет, — вздохнула она. — Это наша служебная. Была. Три года как списана. Её продать хотели с аукциона, да только никто эту рухлядь не купил. Наша колымага, считай, никому не нужна. Последний раз на ней ещё молодой Стёпка катался. Но и тот всё больше починял, чем почту возил. Нам теперь корреспонденцию из райцентра привозят, так что машина без надобности. Теперь она просто часть пейзажу!

В моей голове мгновенно созрел план. Транспорт. В такой местности машина, да ещё и с официальной раскраской, — это не только средство передвижения, но и хорошая маскировка. Она не будет привлекать внимания ни местных, ни органов власти. Кому нахрен нужна почтовая машина? Серая трудяга муниципальных служб.

— А как бы её… купить? Документы на неё где?

— Вадимка, ты чего тут придумал? Она — недвижимость! Вросла в землю, ждём, пока насквозь вырастёт и всё! Она ездить не будет, разве что если в неё коня запрячь и то, сначала придётся её от травы оторвать.

— А Вы подумайте, — я решил зайти, с другой стороны, включив всю свою житейскую хитрость. — Вы