Фонарщица - Кристал Джей Белл

– Нам надо найти Гидеона. – Я оглядываюсь через плечо, мое хриплое дыхание отдается в ушах. – Где Пру?

– Она танцует с Джорджем. – Джози кивает в сторону таверны. На меня нисходит облегчение при виде светлых кудряшек Пру и золотистой шали, развевающейся у нее за спиной, пока пожилой бондарь кружит ее в танце. Спокойный голос Джози скрывает тревогу. – Она в безопасности. А тебе надо хорошенько отдышаться. Не смотри на меня так. Просто отдышись. Пожалуйста.

Я делаю, как он говорит, но это только будоражит мои и без того взвинченные нервы.

– Нам нужно найти Генри.

Песня резко обрывается громким возгласом певцов, и толпа взрывается аплодисментами. Джози широко улыбается танцующим, все еще не сводящим с него глаз, и ободряюще кивает им. Когда последний из них пожимает плечами и отводит взгляд, Джози наклоняется ко мне и тихо говорит:

– Конечно, я помогу тебе. Но мы не можем сейчас устраивать панику. Если ты публично обвинишь Гидеона, это может плохо кончиться.

У меня отвисает челюсть.

– Ты мне не веришь?

– Конечно, верю. – Он хмурится, и я понимаю, что задела его своим сомнением. – Но, если об этом станет известно, Собрание может перерасти в самосуд.

– Гидеон что-то сделал с Молли. По-твоему, самосуд – это так уж плохо?

– Если на Гидеона набросятся, мы можем так и не узнать, что с ней случилось. А может, все сложнее, чем тебе кажется, и ты обвинишь невиновного. Что тогда?

Я усмехаюсь:

– Невиновного?

Он так близко, что я вижу россыпь веснушек у него на шее, капельку пота, блестящую на виске.

– Ты разрушишь его жизнь и будешь жить с чувством вины до конца своих дней. Возможно, твоя репутация пострадает, когда выяснится правда. – Он тяжело вздыхает. – Слишком многое поставлено на карту. Ты же знаешь, что не стоит рубить с плеча. Не будь безрассудной.

Его слова перекликаются с тем, что сказала мне Пру, когда я впервые отвергла ее союз с Гидеоном, и я снова чувствую власть общественного мнения и приличий. Я делаю глубокий вдох, зная, что правда на моей стороне. Гидеон что-то сделал, но Джози прав. Мне нужно действовать обдуманно. Я не могу допустить еще одной ошибки. Но, что еще важнее, надо найти Молли и убедиться, что Пру в безопасности.

Джози пристально смотрит на меня, в его глазах ожидание. Когда я киваю, он выпускает меня. Все вокруг заняты своими разговорами и танцами, медленная песня обволакивает их романтическими нотами, мое внезапное вторжение и повышенный тон давно забыты благодаря Джози. Вместе мы пробираемся сквозь толпу в поисках Генри, не забывая высматривать и Гидеона. Расспросив людей, мы находим констебля в южном конце Собрания, за разговором со священником, и на его лице сияет редкая улыбка.

Я не намерена ждать окончания беседы и перебиваю их. Наш священник хмуро смотрит на меня, но удаляется. Генри замирает, когда я подхожу к нему с Джози.

– У Гидеона корзинка Молли. Та, что была у нее в ночь, когда она пропала.

Туман лениво клубится вокруг нас, создавая некое подобие уединения вдали от слабого света фонарей на бóчках. Генри оглядывает меня с головы до ног, обращая внимание на мой растрепанный вид. Куртка у меня расстегнута, коса почти расплелась из-за ослабших на бегу булавок, с висков течет пот. Один мой вид может вызвать сомнение в моем здравомыслии. Но через секунду Генри кивает.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает он, стараясь говорить как можно тише.

Генри неплохой человек. Возможно, он не всегда видит мир так, как я, но он всегда старается давать людям шанс. Выслушивать. Я признательна, что не потеряла его доверия из-за своих промашек.

– Я нашла корзинку в его мастерской. Только что. Вам нужно взять его под стражу. – Я сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладони от едва сдерживаемых эмоций. Я должна изобразить хоть какое-то подобие самообладания. – Допросите его. Пока он не причинил зла кому-то еще.

Генри оглаживает бороду, переминаясь с ноги на ногу. Он внимательно изучает мое лицо, убеждаясь, что я его не разыгрываю, и переводит взгляд на Джози.

– Ты тоже это видел?

Джози качает головой:

– Нет, я был здесь.

– Я вам покажу.

Я не могу скрыть нетерпение в голосе. Каждая секунда, пока мы тут стоим, кажется вечностью. Пока Генри обдумывает ситуацию, я оглядываю собравшихся. Гидеона нигде не видно. Наконец констебль кивает и велит нам следовать за ним. По дороге он задает мне вопросы: как выглядит корзинка? Когда именно я видела с ней Молли? Что я делала в мастерской Гидеона?

Я отвечаю коротко и ясно, спокойным тоном, чтобы нельзя было подумать, будто я во власти эмоций. А что я делала в мастерской Гидеона? Дверь была открыта. Я пошла закрыть ее и заметила корзинку. Вот так.

Пока мы идем по улице, Джози с Генри держатся чуть позади меня, но отстают не больше чем на шаг. Фонари словно светящиеся глаза во мраке пристани, наблюдающие за нами, выжидающие. Свидетели всех бед Уорблера. Они были последними, кто видел души заблудших, пропавших без вести и умерших. Перед моими глазами мелькает Па, обмякшее тело, веревка на шее. Я дергаю головой, но мои спутники, кажется, этого не замечают.

Я прогоняю эту мысль, надеясь, что к Молли судьба будет намного добрее. Когда мы сворачиваем с пристани и идем по другой улице, за густеющим туманом надвигается темнота. Сущий лес. Я уверенно ступаю почти всю дорогу, свет фонарей успокаивает, но под конец становится все труднее сдерживаться, чтобы не побежать. Мы так близки к тому, чтобы найти Молли и мое собственное искупление.

Нас поджидает фонарь Гидеона, туман клубится в облаке света, а ветви деревьев простираются над нами, словно трещины в серой бездне. Когда мы подходим к мастерской, моя уверенность тает. Дверь закрыта. Я отчетливо помню, что оставила ее открытой, когда спешно уходила. Вместо того чтобы сразу зайти, Генри поворачивает и идет по мощеной дорожке к дому Гидеона с кроваво-красными ставнями. В окнах горит свет.

– Что вы делаете? – обращаюсь я к Генри и смотрю на Джози, ища поддержки. – Корзинка в мастерской.

– Я должен проверить, не дома ли Гидеон, прежде чем заходить на его территорию, Темперанс. Пока он не считается виновным. Я хочу выслушать его. – Генри вскидывает брови на меня и снова поворачивается к парадной двери. Он стучит кулаком, не проходит и минуты, как ему открывает Гидеон.

– Констебль. – Гидеон выходит из тени в дверном проеме. Я едва различаю его хмурое лицо с того места, где стоим у ворот