Девять жизней октября - И. Ф. Сунцова

– А не то что? Родителям позвоните? – В горле Семь забулькал злобный смех. – Нету их, нет родителей, а собака моя! Что хотите делайте – не отдам!

Не отдам! Не отдам…

Видение оборвалось с резким вдохом, пронзившим грудь. Семь быстро и тяжело задышала, прижимаясь спиной к каменной стене. Как только черная ткань спала с глаз, Семь увидела, что огненный язык лижет маску, не в силах добраться до лица. Собака скулила, явно переживая, и Семь заключила ее в крепкие объятия, роняя подбородок на огненную спинку. На глазах запоздало выступили от злости и от страха слезы.

– Не отдам, – просипела Семь. – Никому тебя не отдам.

– Ау! – взволнованно отозвалась огненная собака.

Сейчас ярче, чем до этого, Семь осознала: ей дорого это существо. Невероятно дорого. Они знакомы всего одну волнительно-опасную ночь, перетекшую в тревожное утро, но ощущалось так, будто их связывали долгие годы. Семь подумалось, что она нашла тепло, которое давно искала, но невидимые когтистые лапы были в любой момент готовы отодрать это тепло от груди, а затем столкнуть обратно в темную ледяную пустыню без солнца и дня.

Семь сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Шок от увиденного (и прочувствованного) заставил ее поверить, что во всем виноваты пары газа, которые, как предупреждали всех и вся, по какой-то причине были особенно концентрированными именно здесь, в канализации. Семь подумала о том, что, возможно, в этих вонючих лабиринтах ее сознание столкнется с еще чем-нибудь ужасным, поэтому увиденное – не худшее из того, что может быть.

Вон, например: на противоположной стене, прямо у прохода в широкий сток вод, зарябили цифры четыре, словно бы каждый из кирпичиков, поддерживающих свод стены, был маркирован таинственным «4444». Семь моргнула, и морок пропал. Она вздохнула. Недаром в эту канализацию не суются даже отбросы общества: и пять минут здесь находиться решительно невозможно, что говорить о поиске пристанища?

– Ну, пойдем за город, Горячий? – спросила она у собаки, поднимаясь. Имя из видения существу очень подходило. Единственное, это все-таки «она» или «он»? – Больше ведь некуда, правда?

Но тут Горячий зачихал. Цвет курчавой пламенной шерстки сменился на синий. Яркие и веселые прежде огненные язычки стали мельче и реже, а сама собака зашаталась: лапы пошли иноходцем, и в целом вид огненного чуда стал… болезненным.

У Семь поползли по спине мурашки. Неужели видение было вещим? Огонь мог заболеть?

– Ну, что с тобой? – Семь заботливо взяла собаку на руки, и дежавю захлестнуло ее с головой. Горячий, ветклиника…

Ветклиника. Где, черт подери, можно найти ветклинику в Нижнем граде? Нигде. Здесь запрещено было иметь домашних животных «во избежание распространения смертельно опасных заболеваний и ограниченного распределения пищевого ресурса». Верховенцы держали дома кошек, собак, попугаев и еще-кого-нибудь-того-же-толка, но у них совсем другая жизнь и совсем другая работа с обязанностями. Что до Горячего… Он ведь не обычный питомец. Он эксперимент, непонятно зачем и для кого созданный. Чем же его можно вылечить? И где?

«Это от недостатка кислорода, конечно! Неполное сгорание топлива приводит к образованию молекул, излучающих синий свет, и повышению температуры огня. Короче, огонь питается от кислорода, а у вас один газ да вонь! На воздух его неси, да побыстрей!»

Семь оглянулась и посмотрела прямо на Вас.

Семь подошла к Вам и придирчиво прищурилась.

Вы, возможно, отпрянули от экрана, или улыбнулись, или и вовсе не пошевелились. В любом случае, Семь вздохнула, пробормотала: «Галлюцинации», – и встряхнулась, будто придавая себе сил.

– Хорошо. Если тебе и правда нужен чистый воздух, чтобы выздороветь, тогда… – Семь посмотрела на змеистые тоннели канализации, рукавами уходящие налево, направо, налево-направо и в иных направлениях, и вздохнула еще раз. – Тогда нам в Верхний град.

Решиться на это было тяжело, но оставить Горячего в таком состоянии было бы еще тяжелее. Только в Верхнем граде была система фильтрации воздуха, и жили там самые влиятельные, талантливые, образованные люди, двигающие газовые потоки и управляющие работой Башен. Вариант с уходом в неизвестное куда-то, раскинувшееся за пределами городских стен, отпал сразу. Все ведь знают, что там бродит такой же газ, как и в Нижнем граде. Правда ведь?

С тяжелеющим сердцем Семь взяла курс на Верхний град. Пока она будет выяснять, правда ли за пределами стен есть жизнь без газа, Горячему может стать хуже. Ну а даже если жизнь там будет, неясно, с какими монстрами придется столкнуться. Оставалось одно: пробраться через систему канализации в Верхний град. К счастью, Семь готовилась отправиться в шахты, поэтому запомнила позаимствованную у Одного карту подземных и наземных систем заранее, чтобы не тратить время на ее изучение во время работы.

Семь пошла по канализации. Пока она шла, стены каналов рябили и переливались странными цветами. А еще расцветали странными витиеватыми надписями, словно выведенными чьей-то искусной рукой.

«ТЕБЕ ЛГУТ»

«НЕ ВЕРЬ ИМ»

«ЭТО ВСЕ НЕНАСТОЯЩЕЕ»

– Галлюцинации, – повторила шепотом Семь, глубоко вдыхая и выдыхая. А потом обратилась к Горячему, нежно поддерживая его обеими руками: – Скоро все будет хорошо. Ты только держись.

Глава 26

Семь. Верхний град

Каменные стены канализации, казалось, нависали все ниже, и пространство вокруг становилось все чернее. Семь, прижимая спрятанного под курткой Горячего к груди, жмурилась, стараясь не обращать внимания на надписи и образы, появляющиеся то тут, то там.

«ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ВЕРИШЬ»

«ВАКЦИНА БИОКАН? 720 °CТОИТ»

«ОДУМАЙСЯ, ПОБЕДИ НЕРЕАЛЬНОЕ»

«МИРОНОВА, ДВА»

«ОЧНИСЬ»

«Это все газ, газ, все он», – бормотала Семь, едва ли видя, куда ступает, через щелочки век. В какой-то момент ей почудилось, что на соседнем повороте мелькнула фигура мужчины с безумным взглядом. Девочка сжалась, прижимаясь к стене. Тишина давила; захотелось закричать, чтобы хоть разогнать ее.

Вслед за видением фигуры не последовало шума. Значит, тоже видение. Догадка Семь (мрачная и обреченная) подтвердилась новым видением, приведшим к новым догадкам, еще более мрачным и обреченным. Взявшийся из ниоткуда путь перекрыл изящный дом, будто из французской сказки. Этот дом уходил корнями в черную воду и совершенно бессовестно ухмылялся узкими и частыми, как зубы, окнами.

– Ну допустим! Допустим, это все неправда, – попыталась договориться Семь с реальностью, еще упрямей затопав вперед. Страх щекотал подмышки и лизал пятки, но она закрыла глаза и пошла напролом: – Оранжевое… не-ебо, оранжевое… мо-оре…

Было страшно, очень – но что есть страх, когда у тебя друг болеет и только ты можешь его спасти? Напевая под нос первую песенку, что пришла в голову, Семь уперто шла