Девять жизней октября - И. Ф. Сунцова

усилие, повернулась полубоком, так, чтобы он мог дотянуться до веревки. Пальцы Стаса не слушались. Он тоже дрожал. Веревка не желала отпускать, поэтому он встал, так и не развязав руки Марины, и полез в карман.

В руках появился причудливый амулет. Стас легко нажал на вещицу, и из нее выскочило лезвие. Он на несколько секунд замер, рассматривая острие. Выражение лица мужчины говорило о том, что с этой вещью у него связаны неприятные воспоминания, и Марина снова сжалась. Вдруг он зарежет ее?

Но Стас не стал резать Марину, он освободил ее руки и помог встать. Она шаталась, ноги держали слабо. Он взял ее под локоть, и они, косясь на тело дяди Леши, под головой которого растекалась липкая темная лужа, пятясь, вышли из комнаты.

– Мне нужно вниз, сказать маме… – проговорила Марина, – хотя какая она мне мама…

– Я провожу и пойду, мне тоже нужно к кое-кому.

– Здесь некуда идти. Этот мир ненастоящий, и ты тоже ненастоящий, – горько сказала Марина.

– Скажи, – хмыкнул он, – здесь есть змеи-птицы, байкеры-киллеры с перьями на шлемах и пещерное озеро для жертвоприношений?

– Нет, – растерянно ответила Марина.

– Ну, тогда поверь мне, твой мир точно реальней моего.

Они вышли на лестничную клетку, и мир Марины тут же известил их об обратном.

– Это еще что?! – вырвалось у Стаса.

Реальность сыпалась. За окном день сменялся ночью, как в ускоренной перемотке. Проемы соседних квартир стояли без дверей, а внутри сновали мерцающие тени людей. Они, искаженные и неестественно выгнувшие конечности, шли задом наперед, оказываясь то на стене, то застревая между перекрытиями. Перила, словно мягкая стружка, отходили от железных решеток держателей и сворачивались улиткой. Бетонный пол подъезда волнами расходился от стен, обнаруживая за осыпающимися краями черную пустоту. Невыразимо прекрасно и жутко, как «Лакримоза» в Реквиеме Моцарта, окружающее звенело, говоря о своей приближающейся кончине.

Стас и ковыляющая Марина заспешили вниз, стараясь обогнать разрушительную силу за их спинами.

– Вон моя дверь! Она еще цела! – крикнула Марина, когда они чуть не ухнули в такую же пустоту, идущую на них с первого этажа.

Стас плечом, на голом адреналине, вынес деревянную дверь, и они ввалились внутрь в тот момент, когда пустота заполнила собою все.

Марина жестко приложилась о косяк, но все же, в безрассудном порыве, обернулась. Жизнь за порогом больше не существовала. И что теперь делать, не знал никто.

Глава 48

Димасик. Не ждали

Полосы света проникали сквозь тягучую материю. Смешались перламутровые пузырьки молекул в бокале бесконечности. Ленты радужной призмы хороводили вокруг эфемерных частиц, близко-близко прижимающихся друг к другу от нежелания потеряться в вакханалии хаоса. Искры безумия разлетались во все стороны фейерверками сварки, пока нож тел прорезал нетленное цифровое пространство. Они неслись, не зная куда, но осознавая, что навстречу приключениям: «Скучно жить – полюби робота».

Но вот ткань реальности начала трескаться, расползаясь на разноцветные нити и обнажая пятна калейдоскопа, что, совершив свой девятый круг, застыли на месте в морской фигуре, напоминающей чью-то спальню. В ней не было ни души: лишь сумерки, выглядывающие из-за занавески, пытались напугать кровать ультрамариновыми лучами ночи. Но Велимира нигде не было.

– Где Велимир-то? – словно прочитав мысли, поинтересовалась Настя, первой оклемавшаяся после путешествия между мирами.

– Такой же вопрос. Непохоже, чтобы тут жил взрослый мужчина, – заметил Дима, оббежав поверхностным, но сканирующим взглядом помещение: окружали советские коричневые обои с частым узором из ненавязчивого аканта, одинокое изображение совы, денно и нощно подглядывающей за жителем спальни беспокойными желтыми глазами, угловатая лампа, висельником болтающаяся на коротком поводке железной веревки, плакат группы «Кино» в сердечках, красующийся на стене напротив кровати благодаря малярному скотчу, постельное белье в ромашку, на тумбочке розовая расческа с фиолетовыми зубчиками, расположившаяся рядом с едва начатой упаковкой клубнично-бананового «Орбита» без сахара.

Отыгрывая роль матерого детектива, Дима принялся шарить по полкам, пытаясь найти если не секретный проход, то хотя бы подсказку, наводящую на разгадку идентичности обитателя комнаты. Пальцы бродили по корешкам нотных тетрадей и кружили над книгами иностранных классиков в бешеном кордебалете, пока не наткнулись на розовый блокнотик с наклейками, изображающими в разных позах и количествах ухоженных котиков с бантиками. «Бинго», – подумал Дима, перед тем как без спросу вторгнуться в чужое личное пространство через интимное знакомство с частичкой души владельца, вложенной в дневничок вместо закладки. Открыв на случайной странице ближе к концу дневника, он уставился на размашистый неразборчивый почерк, улавливая в потоке волнистых линий синей пасты ключевые слова: «консерватория», «стриж», «дядя Леша», «рогатка», «стриж», «ноты», «консерватория», «дядя Леша», «стулья», «кошмар», «лицо», «схожу с ума», «стриж», «Леша»… Дима продолжал фиксировать повторяющиеся слова на протяжении еще десяти листов, но, заметив заветное «а» в окончании глагола прошедшего времени, радостно захлопнул книжицу.

– Как я и предполагал, здесь живет девушка! – самодовольно заключил робот в человеческой оболочке.

– Тебе висящее в углу платье и цветочная наволочка придали мало уверенности в своих догадках? Шерлок из тебя никакой.

– Зато ищейка отменная! На смекалку надейся, а сам не плошай – все, что ты перечислила, это были безликие улики: теперь же у нас есть вещественные доказательства. Так, попробую воссоздать для тебя ее психологический портрет. Судя по всему, это подросток четырнадцати – семнадцати лет, у которого на нервной почве смены гормонального фона усилились проблемы с ментальным здоровьем. Более того, хоть и не хочется в такой ситуации быть правым, какой-то левый «дядя Леша» проявляет к девочке нездоровый интерес – ни дня нынче без его упоминания не проходит…

– Жаль девчонку, да, но как это нам поможет найти Велимира? Какая нам вообще разница, кто здесь живет?

– Один из его изотопов точно здесь недавно побывал, иначе бы нас сюда не закинуло. Думаю, необходимо дождаться возвращения блудной хозяйки дневника и расспросить ту обо всем как следует. Теперь и мне этот Алексей покоя не дает, ну что за человек-то такой!..

– Не отвлекайся: мы сюда не за тем пришли, чтобы кого-то удочерять! – прагматично подметила Настя, но в ее голосе нельзя было не заметить проскользнувшую надрывную нотку ревности.

Дима с шумом выдохнул, оставаясь стоиком до последнего, и, тихо подойдя сзади, спросил, обдавая теплым воздухом макушку женщины на две головы ниже его самого:

– Может, воспользуемся временем томительного ожидания, чтобы поговорить?

Настя согласилась благосклонным пожиманием плеч.

Они уселись на уголок заправленной кровати. Димасик заключил женщину рядом в неожиданно крепкие объятия, впечатывая в свою накачанную грудь и тем самым, как ему казалось, впечатляя недюжинной силой и смелостью. Девушка почувствовала исходящий от футболки пряный аромат