Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

и климатические условия сразу разъясняют, что морская сила здесь, еще даже более чем по отношению к Турции, решит, какое иностранное государство будет господствовать, если не прямым приобретением владений, то своим влиянием на туземные правительства.

Географическое положение Соединенных Штатов Америки и их внутренняя сила дают нам неоспоримое преимущество; но это преимущество не будет иметь цены, если мы будем много уступать своим соперникам в организованной грубой силе, которая все еще остается последним доводом республик и королей. В этом выводе заключается великий и все еще живой интерес для нас Семилетней войны. В ней мы следили за тем, как Англия, с армией маленькой по сравнению с другими государствами (что налицо по сей день), сперва успешно защищала свои берега, затем раскинула сеть своих военных действий по всем направлениям, распространяя власть и влияние на отдаленные страны и не только обязывая их повиновением, но и делая их данницами своего богатства, своей силы и репутации. В том, как она вырывала власть из рук Франции и Испании и нейтрализовала их влияние в заморских странах, следует, может быть, видеть пророчество, что в дни грядущие выступит на сцену какая-либо другая великая держава, которая перетянет на свою сторону чашу весов в одной из будущих морских войн и за которой впоследствии, если уже не современниками, признается главенство в устройстве политического будущего и экономического развития стран, до тех пор потерянных для цивилизации. Но такой державой не стать Соединенным Штатам Америки, если момент, о котором идет речь, застигнет их безразличными, как теперь, к вопросу о господстве на морях.

Направление, заданное усилиям Англии инстинктом нации и пылким гением Питта, сохранялось и после войны и глубоко повлияло на последующую политику этой державы. Господствуя в Северной Америке, разыгрывая в Индии при посредстве Ост-Индской компании, территориальные завоевания которой были утверждены туземными раджами, роль господина над двадцатью миллионами жителей, т. е. над населением, превышавшим население самой Великобритании и дававшим доход, почтенный даже рядом с доходом последней, Англия при других богатых владениях, рассеянных широко и далеко по лицу земного шара, имела всегда перед глазами, как спасительный урок, суровое наказание, которому она сама смогла подвергнуть Испанию вследствие слабости этой огромной расчлененной монархии. Слова английского морского историка той войны, относящиеся к Испании, приложимы, с малыми изменениями, и к современной нам Англии: «Испания именно та держава, с которой Англия может всегда состязаться с самыми основательными надеждами на выгоды и на почести. Эта обширная монархия истощена совершенно, источники ее доходов значительно удалены, и всякая держава, господствующая на морях, может завладеть богатством и торговлей Испании. Отдаленность владений, из которых она черпает свои ресурсы, как от столицы, так и друг от друга делает более необходимым для нее, чем для всякого другого государства, выжидать, пока она не вдохнет деятельность во все части своего гигантского, но нестройного организма»[160].

Будет неверно утверждать, что «Англия совершенно истощена», но ее зависимость от внешнего по отношению к ней мира такова, что вышеприведенные слова должны звучать для нее предостережением.

Эта аналогия не оставлена Англией без внимания. С того времени до наших дней владения, приобретенные ею при посредстве морской силы, воздействовали заодно с этою силою на в направления ее политики; путь в Индию – в дни Клайва дальний и опасный за неимением собственной промежуточной станции – был облегчен, когда случай представился, приобретением острова Святой Елены, мыса Доброй Надежды и острова Маврикий. Когда пар сделал удобопроходимыми Красное море и средиземноморский путь, Англия приобрела Аден, а еще позднее утвердилась на Сокотре. Мальта уже попала в ее руки в ходе войн французской революции, и господствующее положение, послужившее краеугольным камнем, на который опирались коалиции против Наполеона, позволило Англии потребовать в числе условий мира в 1815 году окончательной уступки этого острова. Вследствие близости последнего к Гибралтару, от которого он отстоит на какую-нибудь тысячу миль, области военного влияния этих двух пунктов взаимно пересекаются. На наших глазах господство Англии распространилось от Мальты к Суэцкому перешейку, сначала без станции, обеспеченной затем уступкой Кипра. Египет, вопреки ревности Франции, попал под контроль Англии. Важность этой позиции по отношению к Индии, понимали Наполеон и Нельсон; именно она заставила некогда последнего послать офицера сухим путем в Бомбей с вестями об Абукирском сражении и о крахе надежд Бонапарта. Даже теперь ревность, с которою Англия смотрит на успехи России в Центральной Азии, звучит отголоском тех дней, когда ее морская сила и средства восторжествовали над слабостью д'Аше и гением Сюффрена и вырвали Индостан у французов, заявлявших тогда притязания на него. «Впервые со Средних веков, – говорит Мартен о Семилетней войне, – Англия победила Францию одна, почти без союзников, тогда как Франция имела сильных помощников. Она победила единственно превосходством своего правительства».

Да! Но превосходством правительства, которое пользовалось ужасным оружием – морской силой. Это оружие сделало Англию богатой и, в свою очередь, защищало торговлю, с помощью которой ее богатство составилось. Своими деньгами она поддерживала немногочисленных помощников, главным образом Пруссию и Ганновер, в их отчаянной борьбе. Ее влияние ощущалось везде, куда ее корабли могли проникнуть; не было никого, кто мог бы оспаривать у нее море. Куда она хотела идти, туда и шла, и с нею шли ее войска и пушки. Этой подвижностью ее силы умножались, а силы врагов рассеивались. Обладая морями, она везде преграждала врагу главные пути. Флоты ее противников не могли соединяться, один большой флот не мог выйти в море, если она не хотела, а если и выходил, то только затем, чтобы сейчас же встретить – со своими непривычными офицерами и командами – тех моряков, что были ветеранами в войне и в борьбе со штормами. За исключением Менорки, Англия тщательно оберегала собственные морские базы и энергично захватывала морские базы неприятеля. Каким сторожевым львом был Гибралтар для французских эскадр на пути между Тулоном и Брестом! Какова могла быть для Франции надежда оказать, в случае надобности, помощь Канаде, когда английский флот имел Луисбург у себя под ветром?

Единственной державой, выигравшей в рассмотренной выше войне, была та, которая пользовалась морем в мирное время для стяжания богатств и господствовала на нем во время войны громадностью своего флота, многочисленностью подданных, живших на море или морем, и многочисленностью операционных баз, рассеянных по земному шару. Однако нужно заметить, что эти базы сами по себе потеряли бы цену, если бы сообщения между ними нарушились. Потому-то Франция утратила Луисбург, Мартинику, Пондишери; по той же причине и Англия потеряла Менорку. Базы и подвижная