Пятый - Марк Рабинович

На кладбище он так и не пошел. Вместо этого он снова пересек город, но на этот раз пешком, не доверяя троллейбусу. Дорога оказалась длинной, вскоре день погас, уступив место вечеру, он все шел и шел, меряя улицы, а город его детства так и не появился. Наверное город спрятался за вечерними матовыми фонарями, бьющей в глаза рекламой и робко возвышающимися над купеческими домами застенчивыми офисными высотками. Ничего этот в его городе раньше не было. Потом был вокзал, платформа и равнодушный поезд, забравший его в мир серьезных взрослых людей. Так он и не понял, для чего нужна была ему эта сомнительная попытка обратить время вспять. Да и была ли она? Когда вагон застучал по стрелкам, подъезжая к столице, он уже не был в этом уверен.

Третий

Город на берегу мелкого и теплого моря не слишком сильно пострадал от войны. По крайней мере здание городской администрации по-прежнему слепо глядело на центральную площадь своим фасадом, украшенным несуразными архитектурными излишествами. Строение настолько напоминало провинциальный Дом Культуры поздней сталинской эпохи, что, скорее всего, именно с этой целью и было построено в свое время. Его лишь несколько облагораживал государственный флаг и государственный герб. Судя по всему, в администрацию затесался некто неглупый, и поэтому флаг и герб не доминировали своими размерами, а аккуратно смягчали мрачность несоразмерно больших колонн.

– Нет – категорично сказала женщина за окошечком отдела регистрации населения – Александры Вержбицкой в нашем городе нет и никогда не было. У нас вообще не записаны граждане с такой фамилией. Можете не сомневаться, все точно записано, ведь город-то у нас небольшой.

Такое признание из уст городского чиновника прозвучало странно, но вероятно она могла позволить себе некоторую откровенность со столь незначительным посетителем.

– Может быть она замужем и поменяла фамилию? – нерешительно спросил он.

– Ну что вы такое говорите? – голос женщины прозвучал хорошо ему знакомым снисходительно-покровительственным чиновничьим тоном – Все смены фамилий у нас компьютеризированы.

– Как же так? – все столь-же робко и просительно проблеял он.

Женщина была профессиональным чиновником и, следовательно, существом, стоящим неизмеримо высоко над обычными людьми и над повседневной суетой. Женщина это понимала и давала понять ему. Подобные ей чиновники его всегда пугали, одновременно вызывая желание запустить в них чем-нибудь тяжелым.

– Я же не мог перепутать… Ее звали Саша, Саша Вержбицкая.

Теперь его голос более не был просительным, но не стал он и агрессивным, как можно было ожидать. В голосе этом были, совершенно иные оттенки чувства: недоумение, разочарование, душевная боль и, возможно, еще что-то, чему трудно было бы подобрать слова. Наверное, было нечто особенное в самом тоне его слов и это особенное подействовало на женщину за окошечком. Ее лицо, прежде отрешенно-бесстрастное, какое и полагается чиновнику при исполнение, неожиданно преобразилось, стало живым и усталым. У нее двое детей, подумал он, старший ее не слушает и хулиганит в школе, младшая капризничает и плохо ест, а мужу все это безразлично, он ее давно разлюбил и слишком часто уезжает на рыбалку с друзьями. Ничего такого, понимал он, на самом деле не было, но почему-то ему захотелось примерить именно этот слепок жизни на судьбу женщины за окном.

– Не знаю, не знаю – проворчала она, поджав губы – Возможно, конечно, что при оцифровке мы что-то упустили. Вот что, зайдите-ка вы после обеда, когда кончится прием посетителей. Может быть вечером мне удастся что-нибудь найти в старых архивах.

Он невразумительно поблагодарил ее и двинулся к двери, но, неожиданно для самого себя, обернулся. Женщина, не обращая внимания на нетерпеливые знаки следующего посетителя, смотрела ему в след совершенно непонятным взглядом. Он был уже далеко, почти у двери, но почему-то ему подумалось, что смотри он даже прямо в лицо чиновнице, ничего бы не смог прочесть в ее глазах.

Город, казалось бы, мало изменился за пару десятков лет. Разве что несколько офисных чудовищ в центре прятались от города за рефлекторным покрытием своих окон, да еще пара обновленных универмагов безуспешно тщились походить на столичные торговые центры. Зато ближе к морю город гордо хранил потрескавшийся асфальт узких улиц, широкие обочины с ровными рядами тополей, высокие разноцветные заборы и вросшие в землю аккуратно побеленные хаты с синими глазами наличников.

Если город изменился мало, то море и совсем не изменилось, как и полагается порядочному морю. Оно все так-же накатывалось на песок, как делало это и двадцать лет назад в этом же самом месте. А может быть все происходило и не здесь, потому все воспоминания были безнадежно смазаны. Да и что он мог помнить? В том, что случилось в ту давнюю пору властвовала пастельность тонов и палитра полунамеков, а вот четкостью там и не пахло, чему способствовал и полумрак ночи, слабо освещенной молодым месяцем. Нет, то удивительное состояние не возникало, да и как оно могло возникнуть, ведь минули не только годы? В смятенном состоянии он вернулся в город, совершенно не представляя, что искать и что делать дальше.

В отделе регистрации населения было пусто: приемные часы закончились и последние посетители, привычно и не слишком агрессивно поскандалив, разошлись. Его ждали, причем чиновница была не одна.

– Сергей Леонидович – представился пожилой мужчина.

Незнакомец принадлежал к таинственному клану тех долго не стареющих стариков, которых седина только красит и к лицу которых наиболее подходит термин "породистое", не вызывая при этом, однако, ассоциаций с собаководством. Сергей Леонидович представился археологом и, по совместительству, фольклористом, сотрудником местного краеведческого музея. Правда, при более пристальном взгляде в глаза бросался едва заметный шрам над бровью и странная неподвижность левой руки во время рукопожатия. Все это наводило на мысль о том, что собеседник, возможно, владеет или владел в прошлом и менее мирными профессиями. Тот без стеснения сканировал его буравчиками глаз, но с расспросами не торопился. А вот вопросы к археологу-фольклористу так и вертелись на кончике языка и не было причины их скрывать.

– Любопытно, чем мне может помочь археолог? – он попытался добавить в голос удивления и тут же понял, что в этом не было необходимости.

– Сейчас я здесь скорее в роли фольклориста… – медленно протянул Сергей Леонидович.

Чувствовалось, что он не знает как начать разговор и это было странно; нерешительность фольклориста совсем не гармонировала с его мужественной внешностью. Парочка хохмочек так и просились на язык,