Дыхание Донбасса - Владимир Дмитриевич Пронский

– Конечно! Пусть идут лесом и там ищут. И заявление в полицию напишите об угрозах.

– Хорошо, так и сделаю! – согласилась Маргарита.

Расставшись с ней и дочкой, Семён хотел было позвонить Людмиле, ночевавшей накануне, но сдержался, чтобы взаимно не накручиваться неопределёнными разговорами, слушать ахи и вздохи о мобилизации, а ему так не хотелось попусту говорить об этом, когда неизвестно, что будет дальше.

22

Утром, когда он собирался на работу, позвонили в дверь, и столь неожиданный звонок отозвался тревожным сердцебиением. Мелькнула мысль: «Вот и началось!» – когда на пороге он увидел полицейского и курсанта военного училища.

– Вы – Прибылой Семён Иванович? – спросил он.

– Так и есть…

– Вам повестка о мобилизации. Прежде чем расписаться о получении, предъявите, пожалуйста, паспорт, – попросил полицейский.

Семён взял на полочке в прихожей приготовленный паспорт, отдал лейтенанту. Тот полистал его, убедился, что данные верны, а курсант попросил:

– Распишитесь вот здесь.

Прибылой расписался, курсант оторвал корешок с подписью, а Семёну отдал саму повестку, напомнил:

– На основании «Федерального закона о воинской обязанности и военной службе» вы обязаны явиться в Зареченский военный комиссариат завтра, то есть 23 сентября 2022 года, к восьми часам утра! Иметь при себе повестку, паспорт, военный билет.

Они ушли, а он вздохнул, сел на банкетку и какое-то время сидел в оцепенении. Пытался разложить по порядку предстоящий день, но в голове полный сумбур, и ясно просматривалась лишь одна мысль: «Надо ехать на работу!» Он попытался позавтракать, но на еду смотреть не мог и отложил сковородку с омлетом. Лишь выпил чашку кофе с молоком и поехал на базу. В ремзону не стал заходить, сразу поднялся к директору и, поздоровавшись, положил повестку на стол.

Не читая, Джоник Ашотович, сморщив худое и без того морщинистое лицо, нахмурился, взглянув на бумагу.

– Что могу сказать? В другое время, Семён Иванович, на тебя бронь определили бы, но пока такой команды нет, да и вряд ли она будет. Ведь у нас частная компания, хотя есть ли теперь не частные? Иди в бухгалтерию, получай причитающиеся деньги, но учти, что трудовая книжка остаётся у нас, так как за тобой забронировано место работы, и, когда вернёшься, займёшь нынешнюю должность. Это, так сказать, официальная часть, а от себя скажу, дорогой Семён: возвращайся поскорее живым и невредимым с Победой! Будем ждать тебя! – Он поднялся из-за стола, подал, напутствуя, руку, обнял: – Береги себя!

В бухгалтерии, где получили указание начальника, его вместе с ещё одним мобилизованным – водителем из первой автоколонны – рассчитали. Вскоре появившаяся кассирша выдала причитающиеся наличными – и всё, летите, орлы! Водителя, всего лишь год назад дембельнувшегося со срочной, звали Анатолием, он предложил отметить мобилизацию, но Семён отказался, сказав, что за рулём. Вернулся в ремзону, поговорил напоследок с мужиками и пошёл к проходной.

Позвонила Людмила, осторожно спросила:

– Чего не звонишь? Какие новости?

– Новости? Разве не знаешь, что мобилизацию объявили. На войну завтра ухожу, повестку утром доставили – вот такие новости.

Она ойкнула, и он услышал её всхлипывания.

– Ладно, не гони слезу. Будешь сегодня?

– Конечно. Пораньше с работы отпрошусь.

– Договорились. Я сейчас с работы, надо машину в гараж поставить да с дочкой побыть, а то когда ещё увидимся.

– Я поняла.

Семён заехал к тёще, коротко, пытаясь намёками объяснить ситуацию, чтобы дочка ни о чём не догадалась, и заметил, как белолицая Маргарита сразу почернела лицом.

– Беда, беда… Может, тебе какая отсрочка полагается? Чего же я одна, – она кивнула на внучку, – с ней буду делать?! А если с самой, не дай бог, что случится. Что тогда?!

– Говорил же вчера – к сватьям обращайтесь. Всегда помогут. Телефон-то есть? Проверьте!

Она проверила, вздохнула:

– Вот они: Иван Семёнович и Вера Алексеевна.

– Всё правильно. – Он написал на листке их адрес: – Это на всякий случай. К тому же в Москве у вас есть деверь, кажется, так называется брат Германа Михайловича.

– Да ну его… Ненадёжный человек.

– Ненадёжный сейчас, но всё может измениться. Ладно, пойду машину в гараж отгоню, заодно Виолку прокачу. Доча, если хочешь прокатиться, одевайся!

– А пончиков купим?

– Обязательно, как без них.

К пончикам он приучил дочку с той поры, когда она только-только начала ходить – тогда чаще гулял, больше уделял внимания. Так уж получилось, что у них в Затеряеве тоже продавали пончики на городском рынке, а за ним вереницами тянулись разномастные гаражи. Был гараж и у отца, часто бравшего с собой сынишку, когда в выходной копался с «Жигулями». На обратном же пути они обязательно покупали несколько пончиков, сами ели, приносили маме и брату, и это стало привычкой. Вот и сейчас, услышав о лакомстве, Виолка засопела, с бабушкиной помощью торопливо надела кофту, куртку, скрипнула липучками кроссовок и посмотрела Семёну в глаза, словно доложила о готовности. И он не выдержал её радостного взгляда ничего не понимающего человека, и не объяснишь ему по-настоящему, почему, зачем куда-то завтра отправится её папка, и неизвестно, когда вновь они увидятся, и сколько должно пройти времени, чтобы она вот так же опять посмотрела в глаза.

Они быстро доехали до гаража, Семён хотел отсоединить аккумулятор, но он спрятан так глубоко под задним сиденьем, что не сразу его извлечёшь. Хотя зачем? Не на год и не на два он собирается в командировку. Зачем ему так долго задерживаться. Оставив машину, они заглянули в палатку рядом с магазином, где он купил пакет пончиков. Потом вышли в сквер и уютно уселись на освещённую солнцем скамейку.

После того как Семён вернулся из Затеряева, он мало приглядывался к облакам, лужайкам, аллеям, а сейчас заметил, что пришла настоящая осень, если клёны и липы закутались в золотые, искрящиеся на солнце одежды. Да и под ногами было разбросано много цветастых листьев, а среди них, почти незаметные, слетевшиеся воробьи: скачут бочком, склонив голову, заглядывают в глаза – выпрашивают угощение. Покрошил Семён пончик, отдал дочке, и она, словно курам, принялась разбрасывать угощение птичкам, устраивая среди воробьёв кутерьму.

Когда угощение закончилось, Виолка попросила:

– Давай ещё покормим воробьишек!

– Хватит, они уже наелись, видишь, как пёрышки чистят и прихорашиваются. Да и мало пончиков осталось – как раз бабушку угостить.

Виола замолчала, Семён вытер платком сахарную пудру на её губах, позвал:

– Пошли домой, нас бабушка ждёт!

Пока они гуляли, Маргарита собрала обед, вскоре все сидели