Россия и локальные войны. 1991–2023 - Димитрий Олегович Чураков

Штаты использовали Россию в качестве политического средства давления, опираясь на своих надежных «партнеров» внутри силовых структур нашей страны. Подобно Козыреву и Иванову, Черномырдин также всячески игнорировал или смягчал жесткую позицию Ельцина. В частности, когда Ельцин заговорил о начале переговорного процесса только после прекращения бомбардировок, Виктор Степанович, не дожидаясь снижения активности авиации НАТО, убедил Милошевича вступить в переговоры, предъявив ультиматум с Запада. Его суть заключалась в полной капитуляции сербов и отказе от Косово в условиях продолжающихся авиаударов по Югославии: сербы должны были вывести все свои вооруженные силы из Косово, а силы НАТО должны были занять их место. Только после этого Соединенные Штаты были готовы приостановить военную операцию.

30 апреля 1999 года была достигнута договоренность о том, что Милошевич выведет военных и полицию из Косово при условии одновременного прекращения бомбардировок. Однако у Черномырдина не было никаких договоренностей с НАТО по этому вопросу. Главной задачей было заставить Милошевича вывести вооруженные силы из провинции.

6 мая 1999 года в Бонне состоялась встреча министров иностранных дел стран «большой восьмерки» для разработки принципов урегулирования косовской проблемы, которые должны были лечь в основу решения Совета Безопасности ООН. Это была попытка решить вопрос о международном присутствии в провинции с помощью механизмов ООН. В соответствии с этими принципами предполагалось, что все вооруженные силы Югославии будут выведены из Косово. В то же время в документе не упоминалось о прекращении бомбардировок страны, которые после этой встречи НАТО только начало укреплять, используя кассетные бомбы и бомбы с графитовым наконечником, запрещенные международным правом и конвенциями (суббоеприпасы BLU‑114/B).

Впоследствии вопрос урегулирования косовской проблемы был выведен из сферы решений международных организаций. Вместо ООН и ОБСЕ это было решено тройкой уполномоченных, созданной Соединенными Штатами: заместителем госсекретаря США С. Талботтом, президентом Финляндии М. Ахтисаари, который действовал с постоянным прицелом на Америку, и премьер-министром России В. Черномырдиным.

Очень важно, что у Министерства обороны России, от имени которого генерал Л.Г. Ивашов принимал участие в переговорах в Бонне в мае и июне, была своя позиция, которую можно расценивать как национально-патриотическую. Министерство обороны Российской Федерации разработало проект директивы президента Российской Федерации накануне трехсторонней встречи в Бонне. Этот проект включал такие положения, как немедленное прекращение бомбардировок СРЮ, принцип целостности СРЮ, продолжение переговоров при активной роли России, урегулирование косовского конфликта в рамках ООН. Однако в ходе переговоров решающее слово было предоставлено главе делегации Черномырдину, который решил взять американский проект за основу для обсуждения.

Это решение было принято произвольно В.С. Черномырдиным в обход Ельцина и даже возглавляемой им российской делегации. Считается, что Соединенные Штаты пообещали Виктору Степановичу пост президента России за соблюдение. Когда Черномырдин полностью перешел на позицию США в переговорном процессе 1–3 июня 1999 года в Бонне, генерал Ивашов с горечью написал, что Россия предала сербов: «Нас перестали уважать как партнеров, мы приобрели репутацию, которая больше подходит не для державы, которая хочет считаться великой, а для уличной девушки. И со стратегической точки зрения мы потеряли важный плацдарм».

3 июня 1999 года под давлением Черномырдина Милошевич подписал унизительные условия «мира», но авиаудары прекратились только 20 июня. Также был вычеркнут вопрос о размещении российских войск в районе Косово.

Последствия договора, подписанного Югославией, означали начало новой эры – агрессия НАТО, политика ультиматумов и санкций были узаконены. Югославия была признана виновной без суда и следствия в конфликте в Косово.

Соединенные Штаты попытались полностью выдавить Россию с Балкан, запретив ей иметь отдельную зону ответственности, свой контингент в миротворческой операции в Косово. Российские миротворцы должны были находиться в американской зоне на второстепенных ролях. Но наши военные при активном участии начальника Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны России генерала Л.Г. Ивашова попытались восстановить престиж нашей страны в балканском процессе. Они убедили российское руководство отдать приказ небольшому подразделению ГРУ взять под контроль аэропорт в Приштине. Приказ был выполнен на таком высоком уровне, что почти никто посторонний даже не догадывался о присутствии российских истребителей. Министр иностранных дел Иванов также не знал о предстоящей операции. Затем был разработан план введения в Косово российского миротворческого подразделения батальона воздушно-десантных войск в составе 200 человек, дислоцированного на территории БиГ. Ввод наших десантников должен был состояться синхронно с натовцами. Ельцин поддержал план и дал прямой указ о его реализации. Что принципиально важно, Россия действовала в координатах международного правового поля, в соответствии с резолюцией 1244 Совета Безопасности ООН, которая предоставила равные права России и НАТО. 10 июня 1999 года был отдан приказ десантникам наступать, и к 7 часам утра 12 июня операция была завершена.

Ситуация с этим маршем напоминает действия российских войск в Центральной Азии после Крымской войны. Тогда был попран международный авторитет нашей страны. Прозападный министр иностранных дел Российской империи А.М. Горчаков, руководствуясь принципом баланса сил в Европе, заверил международное сообщество, что Россия не собирается укреплять свои позиции в Центральной Азии, и в то же время министр обороны Д.А. Милютин послал отряды казаков как можно скорее присоединиться к среднеазиатским ханствам, чтобы Англия отказалась от интриг против России на европейском геополитическом фронте, продолжая линию Парижского мира. То же самое было в 1999 году. Пока военные во главе с министром обороны Игорем Дмитриевичем Сергеевым пытались спасти престиж и отстоять национальные интересы нашей страны, министр иностранных дел Иванов оправдывался перед американцами тем, что въезд десантников был случайностью, и их колонну вернут обратно. 12 июня (в «День России») российский батальон десантников пересек границу с Косово из Сербии и двинулся в Приштину, заняв ее аэродром Слатина.

В то же время «Курск» К‑141[55] (проект «Антей»), прозванный на Западе «убийцей авианосцев», под командованием Г.П. Лячина[56] вошел в Средиземное море, на позиции 5‑й средиземноморской эскадры кораблей ВМФ, находившейся там до 1992 года. Умело обойдя американскую противолодочную систему SOSUS, подводная лодка прошла Гибралтар. Во время переговоров о российском присутствии в составе миротворческих контингентов в Сербии «Курск» демонстративно всплыл на поверхность. Затем, впервые за время войн в Югославии, Россия продемонстрировала политическую волю – серьезное военное подкрепление для принятия решений в ходе переговоров. Впервые за много лет подводники, разведчики и десантники, совершившие рывок в Приштину, возродили настоящую веру в Россию в той части мирового сообщества, которая не хочет жить по велению Вашингтона.

Наши военные собирались усилить свое присутствие в регионе Косово, перебросив туда 10 000 подкреплений и техники, но бывшие страны ОВД – Румыния и Болгария – закрыли воздушное пространство для наших самолетов.