«Другой военный опыт»: российские военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914-1922) - Оксана Сергеевна Нагорная

военнопленных в ближайшую церковь[1022]. В Саксонии посещение местных служб было признано нежелательным после скандала, когда около ста русских и французских военнопленных были приведены на богослужение в придворную капеллу Пильница, где в это время молилась королевская семья[1023]. В целом, по признанию немецкой стороны, удовлетворить религиозные потребности находящихся в рабочих командах военнопленных было невозможно, и в результате только немногие посещали службы[1024].

На фоне западных союзников организация религиозной жизни военнопленных из Российской империи представлялась наиболее проблематичной. Постепенно к обслуживанию незначительного количества католиков, протестантов и иудеев были привлечены немецкие священники, раввины или теологи из окрестных университетов. Что касается православных и мусульман, практически все коменданты и инспекции указывали на отсутствие богослужений в течение более чем полугода вследствие нехватки пастырей или предметов культа[1025]. В адрес ПВМ поступали регулярные заявки срочно предоставить православного священнослужителя, из которых удовлетворялась только каждая десятая[1026]. Нехватку проповедников в лагерях немецкие военные органы пытались восполнить за счет перевода духовных лиц из оккупированных прибалтийских и польских областей, в исключительных случаях вместо отсутствующего священника религиозные обряды исполняли военнопленные учителя или представители других интеллигентных профессий[1027]. Временным решением проблемы было признано привлечение к службам наличествующих в лагерях французских католических священников[1028]. Однако многие из них «из религиозных соображений» отказывались «проводить отпевания православных и тем более иудеев». Поэтому чаще всего с представителями этих конфессий работали протестантские пасторы, к которым приставлялись лагерные переводчики[1029].

Усилия российской стороны по организации религиозной жизни военнопленных не были подчинены продуманной программе духовного просвещения и в итоге были ограничены бессистемной посылкой в лагеря книг и предметов культа. С одной стороны, при Синоде была учреждена Комиссия по удовлетворению религиозно-нравственных нужд русских военнопленных под председательством протопресвитера военного и морского духовенства Г.И. Шавельского. В ее обязанности входило «командировать в Германию и Австрию для пастырского попечения о военнопленных священников, снабжать их необходимыми для богослужений принадлежностями…посылать…военнопленным в духовную помощь и утешение соответствующие издания религиозно-нравственного, научного и общелитературного содержания»[1030]. Реализации этих намерений должны были способствовать и решения Копенгагенской конференции 1916 г., предоставившие странам-противницам возможность отправить «потребное число духовных лиц с условием, чтобы они не имели права до конца войны выезжать из этой страны без разрешения правительства этой страны». В одном из своих выступлений представитель РОКК Маркозов сослался на настоятельное желание протопресвитера, чтобы православные священники оставались в плену весь период войны, «дабы все время подавать духовное утешение военнопленным»[1031]. Однако в источниках пока не удалось найти подтверждений фактов добровольной или организованной отправки духовных лиц из России в лагеря, более того, уже попавшие в плен военные священники досрочно возвращались на родину, оставляя свою паству[1032]. Негативную роль для авторитета церкви в лагерях сыграл Комитет императрицы, массово присылавший в лагеря образки и книги религиозного содержания[1033] вместо столь ожидаемых там продуктовых пакетов. Полностью вне поля зрения русской стороны остались представители неправославных конфессий. В результате отсутствия планомерных усилий по духовному воспитанию военнопленных со стороны официальной церкви религиозная жизнь в лагерях отошла от заведенных канонов, а вниманием массы легко завладели немецкие пропагандисты и революционеры-эмигранты.

Частично отсутствие духовного утешения было восполнено нейтральными религиозными организациями, прежде всего YMCA. Издававшийся им «Вестник военнопленного» распространялся в лагерях на французском, русском, немецком и английском языках в количестве 41 тыс. экземпляров и проповедовал среди военнопленных христианские идеи и нравственные принципы вне зависимости от конфессиональной принадлежности, здесь же печатались тексты и ноты религиозных песен[1034]. Одну из своих задач представители организации видели в побуждении пленных к изучению Библии, отмечая, однако, что русские в силу особенностей православия не были к этому склонны[1035]. Организация религиозных праздников и лагерного досуга принесла Союзу заслуженную популярность в рядах пленных, подтверждавшуюся многочисленными благодарностями с их стороны[1036].

РЕЛИГИОЗНЫЕ МЕНЬШИНСТВА: КАТОЛИКИ, ПРОТЕСТАНТЫ, МУСУЛЬМАНЕ И ИУДЕИ

Вплоть до оккупации немецкими армиями западных территорий Российской империи, которая позволила мобилизовать местных священников для обслуживания лагерей, пленные католического вероисповедания (поляки и литовцы) посещали службы совместно с французами, бельгийцами и итальянцами[1037]. По свидетельству немецких военных священников, поляки, в отличие от остальных, были очень благодарны за эту возможность и прилежно исповедовались[1038]. Немногочисленным представителям протестантской церкви из числа русских немцев, латышей и эстонцев был разрешен контакт с местными пасторами. Кроме того, из оккупированных областей в лагеря присылалась литература религиозного содержания и сборники псалмов на родных для военнопленных языках[1039].

Религиозная жизнь мусульман в Германии была подчинена, прежде всего, пропагандистским целям, поэтому ее центром стал агитационный лагерь Вайнберг под Берлином. Помимо общения с муллой переведенные сюда солдаты получали возможность посещать специально построенную в соседнем Бюнсдорфе мечеть, пользоваться школой и библиотекой. С наибольшим размахом из всех исламских праздников отмечался байрам, во время которого мусульмане освобождались от работ, обеспечивались лучшей едой и объединялись для молитв с представителями располагавшихся поблизости рабочих команд[1040]. Главные празднества проходили в Вайнберге, где в присутствии немецких генералов, турецких представителей и делегаций из других лагерей совершались положенные обряды, включая жертвоприношения[1041].

Инициатива в организации религиозных отправлений военнопленных иудейского вероисповедания исходила от еврейских организаций Германии и нейтральных стран, которые в качестве влиятельного лобби сумели наладить интенсивные контакты с военными органами. Через персональные обращения и печатные воззвания в еврейских журналах к сбору книг для лагерей привлекалась и русская общественность. В качестве инициаторов выступали «Организация просвещения евреев». «Комитет помощи пленным евреям-воинам» и видные общественные деятели[1042]. Активное участие в обеспечении пленных материалами для чтения принимали раввины из оккупированных областей[1043].

При содействии Свободного объединения интересов ортодоксального еврейства уже в сентябре 1914 г., во время празднования иудейского нового года, немецкие военные органы предоставили священникам местных еврейских общин возможность проводить службы в лагерях либо разрешили пленным посещать соседнюю синагогу[1044]. Фактически это стало первым масштабным мероприятием немецких военных органов по обеспечению религиозных отправлений военнопленных. Спустя месяц Объединение обратилось в ПВМ с просьбой в рамках предписанного рациона организовать в лагерях с большим представительством евреев религиозную кухню. Министерство согласилось при условии, что пленные ясно выразят свои желания и раздельное питание не помешает функционированию налаженной системы обеспечения[1045]. В ходе проведенных в лагерях расчетов и опросов выяснилось, что организация отдельной кухни для еврейских военнопленных предположительно нарушит сложившийся порядок, а объединение их в один лагерь — работу лагерных канцелярий, где они исполняли обязанности переводчиков. Кроме того, большинство иудеев не высказало желания получать кошерную