Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне - Валерий Николаевич Замулин

центров, отделов и служб трудятся круглосуточно, добывая, сопоставляя и анализируя различные данные с единственной целью – представить реальное состояние дел в действующей армии противника. Причём разведчики стремятся получить всестороннюю информацию. Не только цифры личного состава, поставленного под ружьё, вооружения и техники, выпущенной заводами, но и данные об уровне подготовки старших командного состава, офицеров тактического звена, степени обученности поступающего в действующую армию пополнения. Помимо этого, скрупулезно ведётся учёт количества перебежчиков и дезертиров, анализируется национальный состав, изучаются системы и скорость передачи информации и приказов на различных уровнях. Всё это позволяет выявить не только материально-технические возможности противостоящей стороны участвовать в затяжном военном конфликте, но и боевой дух войск, уровень дисциплины, трения в среде личного состава на национальной почве, которые можно использовать для снижения боеспособности частей, разложения войск и т. д.

Как ни парадоксально, но для обеих сторон, участвующих в войне, было важно надёжно скрыть правдивую информацию подобного рода не только от противника, но и от собственного народа. Ибо в армии любой страны во все времена обязательно было немало негативных моментов, которые, став известными широким слоям общества, могли повлиять на её моральное состояние: поколебать веру войск в своих командиров, а гражданского населения – в умение и желание политического и военного руководства государства защищать страну. Так было и в годы Великой Отечественной войны. Все неудачи, негативные моменты и преступления, происходившие в войсках, а часто и придуманные, активно использовала пропаганда обеих сторон для формирования у советских людей «звериного образа немецко-фашистских захватчиков», а у немцев – «облика недочеловеков с Востока».

Подготовленный в то время специалистами по пропаганде и дезинформации, а затем умело вложенный в головы миллионов людей, этот информационный пласт, обрастая с годами новыми, придуманными уже обычными людьми подробностями, работает по сей день. И продолжает формировать в сознании соотечественников вот уже почти 70 лет искажённый до неузнаваемости облик Красной армии и далёкое от действительности представление о той Великой войне. Реальное же положение дел в войсках противоборствующих сторон и происходившие в них процессы тогда тщательно скрывались, поэтому в наше время эти аспекты (войны или отдельных битв) понять крайне сложно. Документы «о непридуманной войне» сегодня скрыты не столько грифами «секретно», а прежде всего миллионами страниц с сопутствующей боевым действиям информацией, которая двигалась непрерывным потоком между штабами сверху вниз и снизу вверх. Поэтому, чтобы обнаружить описание интересующего события или хотя бы отзвук его, исследователям необходимо приложить колоссальный труд, перелопатив документальные «терриконы» в военных архивах.

Но были на войне люди, которым полагалось знать абсолютно всё, что происходит в войсках, и принимать меры для исправления негативных тенденций и предупреждать их появление. К узкому числу таких руководителей в первую очередь относились командующие армиями и фронтами. Среди них был и генерал армии Н.Ф. Ватутин, командующий Воронежским фронтом. Ежедневно на его стол ложились десятки донесений, справок и докладов о состоянии и действиях подчиненных войск и даже отдельных солдат и командиров. Причём большинство из них носили оперативный характер. Эта информация требовала принятия немедленных решений, ибо промедление могло негативно повлиять на результат боевой работы фронта.

Помимо ежедневного потока документов, примерно раз в 5 дней, иногда через десятидневку, от различных служб и управлений фронта и армий поступали итоговые доклады и донесения. В них не столько излагались факты и события, сколько подводились итоги боевых действий за определённый период и, что очень важно, отмечались обнаруженные проблемы, прежде всего отрицательные. Это позволяло командующему сразу выделять наиболее важные вопросы из общего информационного потока и оперативно реагировать на них, если, конечно, это было в его силах. Сегодня этот материал бесценный для историков. Опуская субъективные оценки и выводы, которые всегда присутствуют в документах подобного рода, можно утверждать: знакомство с комплексом (рядом) этих материалов действительно позволяет увидеть реальное положение дел в войсках (хотя, возможно, не во всех сферах), в частности Воронежского фронта. Попробуем и мы, опираясь на эти источники, взглянуть на крупные проблемы, возникшие (или обострившиеся) в ходе отражения наступления ГА «Юг», и ситуацию в его армиях в первые 5 суток (т. е. в самый тяжелый и ответственный период Курской битвы).

Итак, к 9 июля в штаб Воронежского фронта начали поступать первые отчёты, обобщавшие опыт проводимой операции на всех уровнях. Читая их, Н.Ф. Ватутин видел, что хотя за три месяца оперативной паузы была проведена колоссальная работа по комплектованию и обучению войск, добиться главного – поднять степень их подготовки до необходимого уровня – не удалось. Как известно, бои – мерило всей работы командного состава. Вот и теперь они расставили всё на свои места и указали на ошибки, допущенные в планировании и при практической работе руководством фронта и армий.

В первую очередь стали возникать проблемы с управлением. В РККА, несмотря на ряд провалов, допущенных за первые два года войны на оперативном уровне, если не было давления политического руководства, принимались правильные, вполне взвешенные, а порой просто блестящие решения. Например, выбор момента перехода в контрнаступление под Москвой и Сталинградом и определение места нанесения удара по армии Паулюса. К таким дальновидным и хорошо продуманным решениям с полной уверенностью можно отнести и переход к преднамеренной обороне весной 1943 г., да и саму систему построения рубежей в районе Курского выступа. Знакомясь со стенограммами переговоров командующего фронтом, нельзя не отметить точность его прогнозов развития оперативной обстановки и действий противника на ближайшие несколько суток. В этот период большинство решений Н.Ф. Ватутина и его штаба по крупным вопросам являлись взвешенными, дальновидными и полностью отвечали складывающейся ситуации на фронте. Генерал армии в совершенстве владел навыками управления войсками стратегического объединения и, что немаловажно, в ходе боевой работы демонстрировал высокую культуру общения с подчиненными, был корректен и уважал их человеческое достоинство.

Большинство командиров армейского и корпусного звена фронта благодаря своему таланту и боевому опыту тоже вполне соответствовали занимаемым должностям. Однако значительная часть офицеров на оперативно-тактическом и особенно тактическом уровне как Воронежского фронта, так и всей действующей армии в целом была подготовлена в профессиональном плане слабо. Они не умели быстро и правильно оценивать оперативную обстановку, принимать адекватные решения и своевременно доводить их до войск, налаживать в помощь себе работу штабов соединений и организовывать взаимодействие с соседями. В боевых условиях нередко терялись, проявляя элементарную беспомощность. Это являлось одной из главных причин высоких потерь в войсках, подчиненных им.

Слабым местом командного состава до корпусного звена включительно было неумение организовать взаимодействие всех родов войск в процессе боя. Говоря техническим языком, эти командиры с трудом выстраивали «технологическую цепочку боя» и слабо управляли её элементами, т. е. частями и подразделениями в процессе «производства». В германской армии тоже существовали подобные проблемы, но в вермахте к обучению офицеров подходили более тщательно, этому придавалось первостепенное значение, как, впрочем, и индивидуальной подготовке солдата. Поэтому её тактические командиры, по крайней мере в ходе Курской битвы, демонстрировали хороший уровень профессионального мастерства. Это позволяло немецким дивизиям и корпусам успешно действовать значительно меньшими силами, чем это делала советская сторона.

Часто подготовка боевых действий в частях и соединениях Красной армии носила схематичный характер, не отличалась конкретностью, возникавшие вопросы не рассматривались в деталях. Штабы редко прорабатывали несколько вариантов выполнения поставленных задач, мало уделялось внимания «мелочам», которые потом, как правило, «выходили боком», то есть не учитывались проблемы, которые могут возникнуть в процессе боя. Командиры соединений, участвующие в операции, после постановки задач не собирались, не излагали свои первоначальные решения и предложения, возникавшие в ходе планирования вопросы, каждый командир решал их самостоятельно, как умел.

Планы боя нижестоящих частей и соединений не проверялись вышестоящими начальниками. Возможно, это покажется невероятным, но встречалось немало случаев, когда при разработке плана крупномасштабных боевых действий управления даже армий не учитывали действия своего соседа по рубежу обороны. В документах лишь отмечалось его наличие и не более. С большим трудом организовывалась боевая работа приданных частей усиления. Со скрипом шло отлаживание их взаимодействия с частями дивизии или корпуса, к которым они были направлены. Особенно много проблем возникало у командования стрелковых дивизий и полков при взаимодействии с танкистами и артиллеристами. Общевойсковые командиры не знали специфики этих родов войск и особенности тактики, что часто приводило к неправильному использованию приданных