Кукла на цепочке - Алистер Маклин

– Нет. Все вполне логично. Если ученый находится в каких-то дебрях Торбея, я его точно не отыщу до рассвета. Еще я сказал, что для доктора Фримана организован вертолет. Стоит мне позвонить, как он окажется здесь через пятнадцать минут.

– И конечно, вы не знали, что телефонные линии оборваны. Это сработало бы, не появись вы на «Файркресте» на спасательном катере до того, как отправиться на «Шангри-ла». Вы не могли знать, что наши друзья прятались в кормовой каюте, когда вы поднялись на борт, и что они доложат о появлении спасательного катера ВВС Великобритании в такое-то и такое-то время. Они могли увидеть его через бортовой иллюминатор, но и в этом нет необходимости, так как двигатели этих катеров невозможно спутать с другими. И теперь наши друзья в курсе, что вы безбожно врете. Вероятно, сейчас они догадываются о том, кем вы являетесь на самом деле. Мои поздравления, сэр. Теперь мы с вами в одной лодке, в которой я плаваю много лет. Отныне ни одна страховая компания в мире не выдаст вам полис страхования жизни даже категории «премиум».

– После вылазки на «Шангри-ла» у нас не осталось никаких сомнений относительно наших друзей, ведь так?

– Да, сэр. Вы видели реакцию титулованного брокера лорда Чарнли? Вдобавок он еще и аристократ!

– Полагаю, Калверт, не стоит делать скоропалительных выводов, – холодно произнес дядя Артур.

– Да, сэр. – Я достал костюм для подводного плавания из кормового рундука и направился вниз. – Мое падение в воду не было случайным. Я это подстроил. Забыл сказать, что сделал глубокую V-образную метку тем вечером, когда цеплялся за руль судна. На тендере «Шангри-ла» имеется глубокая V-образная метка. Это та же самая метка и то же самое судно.

– Понятно. Теперь все ясно.

Дядя Артур сел на диван и холодно взглянул на меня голубыми глазами, на одном из которых красовался монокль.

– Ты забыл предупредить меня о том, что собирался сделать.

– Извините, сэр. – Я начал переодеваться в сухое. – Я просто не подозревал, что вы такой хороший актер, сэр.

– Принимаю этот комплимент. Значит, теперь у тебя не осталось никаких сомнений.

– Нет, сэр. Просто лишний раз убедился в том, что и так знал. Помните того смуглого мужчину, который сидел рядом с Лаворски, того, кто спросил меня, умеет ли Ханслетт плавать. Держу пари, что он не присутствовал во время обеда на «Шангри-ла».

– Так и есть. Но откуда ты это знаешь?

– Потому что этот человек командовал людьми, которые сбили вертолет и убили Уильямса, а затем поджидали меня, чтобы доделать начатое. Его зовут капитан Имри. Именно он был капитаном призовой команды «Нантсвилла».

Дядя Артур кивнул, но думал о чем-то другом. Как оказалось, думал он о костюме для подводного плавания, который я надевал.

– Что ты, черт побери, собираешься делать с этим?!

– Я бы сказал, что это заблаговременное предупреждение о намерениях, сэр. Это не займет много времени. Я собираюсь на небольшую вылазку на «Шангри-ла». Точнее, на ее тендер. С небольшим устройством слежения и пакетом сахара. С вашего позволения, сэр.

– Калверт, может, ты еще что-то забыл мне сказать? Например, о том, что трап «Шангри-ла» оказался без освещения не случайно?

– Мне хочется добраться туда до того, как освещение восстановят.

– Не могу в это поверить. Просто не могу поверить. – Дядя Артур покачал головой.

На мгновение мне казалось, что он восхитился той скоростью, с которой я вернулся с тендера «Шангри-ла» без каких-либо инцидентов, но его следующие слова показали, что думал он о чем-то более важном и возвышенном:

– Тони Скурас, должно быть, замешан во всем этом по горло. Здесь скрывается что-то похуже. Просто не верится. Боже правый! Ты знал, что его имя значится в списке тех, кому будет присвоен титул пэра в следующем году?

– Так скоро? Мне он говорил, что ожидает снижения расценок.

Дядя Артур ничего не ответил. При других обстоятельствах он воспринял бы мои слова как смертельное оскорбление, поскольку сам автоматически станет пэром при выходе на пенсию. А сейчас он никак не отреагировал. До того он был потрясен!

– Больше всего я хочу, чтобы всю эту шайку арестовали, – сказал я. – Но наши руки связаны. Мы беспомощны. Тем не менее, принимая во внимание то, что нам известно на данный момент, могу я вас кое о чем попросить, сэр, прежде чем мы отправимся на берег? Есть два вопроса, и мне очень нужны ответы на них. Первое: действительно ли сэр Энтони устанавливал успокоители качки на какой-то верфи в Клайде несколько дней назад. Задача эта непростая, учитывая размеры судна, не всякая верфь с ней справится. Это можно узнать за пару часов. Не стоит забывать, что людям свойственно говорить глупости и лгать. Второе: предпринял ли лорд Кирксайд необходимые шаги, чтобы передать титул своего умершего сына – вроде как тот был виконтом – младшему сыну.

– Подготовь аппаратуру, и я спрошу все, что тебе нужно, – устало произнес дядя Артур, который на самом деле не слушал меня, он все еще размышлял и не верил, что его будущий коллега-пэр по уши в махинациях такого масштаба. – И передай мне бутылку, прежде чем уйдешь.

Ввиду того, с какой скоростью дядя Артур уничтожал спиртное, само Провидение устроило так, что один из самых знаменитых винокуренных заводов в Западном высокогорье находился менее чем в полумили от нашей якорной стоянки, размышлял я.

Я поставил крышку правобортного дизельного двигателя на палубу машинного отделения, будто она весила тонну, выпрямился и простоял там целую минуту не двигаясь. Затем подошел к двери:

– Сэр Артур?

– Иду-иду. – Спустя несколько секунд он уже стоял в дверном проеме со стаканом виски в руке. – Все готово?

– Я нашел Ханслетта, сэр.

Дядя Артур медленно продвигался вперед, словно во сне.

Передатчик пропал. А вместе с ним исчезли взрывчатка, подслушивающие устройства и небольшие переносные передатчики. Как результат, освободилось много пространства. Посетителям пришлось сложить Ханслетта вдвое, чтобы разместить его там: голова лежала на предплечье, руки на коленях, но пространства оставалось много. Я не видел его лица. Я не видел следов насилия. Он полусидел, полулежал, казался удивительно спокойным, будто человек, грезящий наяву, прислонился к нагретой солнцем стене летним днем. Долгим летним днем, потому что вечность – долгий период. Это то, что я сказал ему прошлым вечером: у тебя будет вечность, чтобы выспаться.

Я коснулся его лица. Оно еще не остыло. Ханслетт мертв часа два-три, не более. Я заглянул ему в лицо, чтобы понять, как он умер. Голова свалилась набок, как у сломанной тряпичной куклы. Я повернулся и посмотрел на сэра Артура. Он будто пробудился, глаза холодные, печальные и жестокие. В моей памяти всплыли россказни относительно бессердечности дяди Артура, в которые я никогда не верил. Но сейчас мне казалось, что они правдивы. Дядя Артур был на своем месте не потому, что ответил на объявление в «Дейли телеграф». Его отобрали двое или трое очень умных людей, которые, вероятно, искали по всей стране человека исключительных способностей. И они выбрали дядю Артура как человека исключительных способностей, среди которых бессердечность является одним из важнейших качеств. Раньше я никогда об этом не задумывался.

– Убит, конечно, – сказал он.

– Да, сэр.

– Как?

– Ему сломали шею, сэр.

– Сломали шею такому сильному человеку, как Ханслетт?

– Я знаю того, кто способен это сделать одним движением руки. Его зовут Квинн. Это человек, который убил Бейкера и Делмонта. Это человек, который чуть не убил меня.

– Понятно. – Дядя Артур сделал паузу, затем рассеянно продолжил: – Ты, конечно, найдешь и убьешь этого человека. Каким угодно способом. А сейчас, Калверт, сможешь реконструировать происшедшее?

– Да, сэр. – Теперь, когда дело дошло до реконструкции, когда было уже слишком поздно, я остался один. – Наш друг или друзья появились на «Файркресте» сразу после того, как я покинул судно утром, то есть до рассвета. Они бы не рискнули провернуть это, когда станет светло. Они одолели Ханслетта и взяли