Кукла на цепочке - Алистер Маклин

ваш друг поработал над моими шрамами, сделав их гораздо более правдоподобными и, главное, прочными. Я подозреваю, что мои друзья-преступники могут устроить мне проверку.

– Что вызвало у тебя подобные подозрения?

– Меня обеспокоило замечание вашего друга, профессора Спана, насчет того, что братья Аньелли родом из Утрехта.

– Ну и что?

– Вы, вероятно, забыли, что Васко – сержант Вестенбринк – тоже родом из Утрехта.

– Черт побери! – пробормотал де Грааф. Он тут же понял, что из этого следует. – Черт побери!

– Вот именно. Полицейские и преступники обычно знают друг друга по работе, если можно так выразиться. Впрочем, тут не все плохо. У себя в Утрехте Васко был на подпольной работе и тоже маскировался. А здесь, работая с кракерами, он был постоянно загримирован. Просто непостижимо, как все связано.

– Что действительно непостижимо, так это то, что ты все еще жив, – со вздохом заметил де Грааф. – Никто же тебя не заставляет…

– Кроме чувства долга. Как гласит пословица, «взялся за гуж, не говори, что не дюж». Если хотите, это просчитанный риск. По моим прикидкам, счет будет в мою пользу.

Лейтенант остановил машину у дома де Граафа.

– К счастью, я не из тех, кто любит заключать пари. – Полковник посмотрел на часы. – Шесть семнадцать. Если мне понадобится с тобой связаться в ближайший час, ты, конечно же, будешь в своей комнате, в «Трианоне».

– Совсем недолго. С шести сорока пяти я буду в «Ла Караче».

– Черт бы тебя побрал! Насколько я помню, кто-то должен доставить тебе какие-то данные в «Трианон» в шесть тридцать. Когда же ты собираешься их изучать?

– Я вовсе не собираюсь их изучать. Я знаю, как работать с радиоуправляемыми детонаторами. Когда я объяснял Аньелли возможные сложности, у меня были совсем другие цели. Во-первых, я должен был убедить преступников, что я именно тот, за кого себя выдаю, что я действительно собаку съел на взрывах. Во-вторых, мне необходимо было понять, много ли они сами знают о взрывах. Судя по всему, Аньелли и его люди знают о взрывах удивительно мало. Возникает вопрос: почему в такой хорошо организованной группе нет специалиста на столь важном участке? Именно поэтому я считаю, что счет может быть в мою пользу: я им действительно нужен. Но настоящая причина моего оптимизма связана с «Ла Карачей». Возможно, вы помните, что я просил Васко встретиться со мной в квартире Жюли? Позже я передумал. Я решил, что в облике Стефана Данилова мне лучше подальше держаться от этой квартиры. Поэтому я договорился встретиться с Васко в «Ла Караче». Я также взял на себя смелость позвонить Джорджу и спросить его, не хочет ли он мне немножко помочь. Джордж охотно согласился. Я обратился к нему от своего – не от вашего – имени. Думаю, что будет лучше, если вы кое о чем не будете знать – официально, конечно.

– Понимаю, Питер. У тебя для этого были серьезные основания. Временами я даже удивляюсь, как много всего я не знаю, официально и неофициально. Однако сейчас не время для размышлений. И как же эти двое твоих помощников смогут гарантировать твою безопасность?

– Я надеюсь, что они будут присматривать за мной. Как я вам уже говорил, Васко не имеет себе равных в слежке. А Джордж… у Джорджа есть другие достоинства.

– Это я заметил. Да поможет нам всем Господь!

Посыльный Аньелли прибыл ровно в шесть тридцать, меньше чем через две минуты после того, как ван Эффен вернулся в свою комнату в «Трианоне». С точки зрения лейтенанта, посыльный Аньелли идеально подходил для этой роли: маленький, невзрачный, ничтожный человечек, почти точная копия того типа, что совсем недавно потягивал джин в вестибюле «Трианона». Посыльный протянул желтый конверт, сообщил, что кто-то заедет за лейтенантом в семь сорок пять, и исчез – менее чем через двадцать секунд после прибытия.

– Нет, – сказал сержант Вестенбринк. Он сидел в маленькой отдельной комнатке «Ла Карачи» вместе с ван Эффеном и Джорджем. – Я не знаю братьев Аннеси, во всяком случае тех двоих, которых вы не посадили.

– А они тебя знают?

– Уверен, что нет. Я никогда с ними не контактировал. Они переехали в Амстердам около трех лет назад.

– Ах да, я совсем забыл. Кто-нибудь из вас слышал что-нибудь по поводу встречи члена правительства и представителя FFF?

– Встреча назначена на восемь вечера, – сказал Джордж. – Она состоится в доме министра юстиции. Неприкосновенность представителей FFF гарантируется. Мне кажется, правительство поверило, что FFF может превратить Восточный Флеволанд в новое море.

– Ну, сейчас нас это не интересует. Джордж, ты уверен, что хочешь принять участие в этом деле?

Казалось, Джордж задумался.

– Дело трудное, может быть – даже опасное. Возможно насилие. – Он нахмурился, но потом просиял. – А все же иногда надоедает подавать мясо с яблоками!

– Итак, в семь сорок поставь, пожалуйста, свою машину неподалеку от «Трианона». Скорее всего, я уеду из отеля на своем «фольксвагене», но, возможно, и на машине того, кто за мной заедет. Не думаю, что ты потеряешь нас из виду, но на всякий случай знай, что наше основное направление – королевский дворец.

Джордж спросил:

– А что, шеф полиции знает об этих планах?

– Он знает о вас двоих и о том, что вы будете держать меня под наблюдением. Об остальном – нет. Нам нельзя нарушать закон.

– Конечно, – согласился Джордж.

В семь сорок пять не кто иной, как сам Ромеро Аньелли, заехал за ван Эффеном в «Трианон».

Глава 6

Судя по всему, Аньелли был в прекрасном расположении духа; впрочем, у него всегда было хорошее настроение. Даже проливной дождь, барабанивший по крыше «вольво», не мог его испортить. Машина принадлежала Аньелли – большая и, как с удовлетворением отметил ван Эффен, выкрашенная в броский зеленый цвет.

– Отвратительный вечер, – заметил Ромеро. – Просто отвратительный. Я уверен, что погода еще ухудшится. Плохое это время года. Всегда мерзкая погода. Шквалистый северный ветер, весенний прилив… Надо бы в восемь часов послушать прогноз погоды.

Ван Эффена удивил необычный интерес Аньелли к погодным условиям.

– Напряженный день, господин Данилов?

– Если считать сон проявлением деловой активности, то да, у меня был напряженный день. Я поздно лег спать вчера ночью, а точнее, сегодня утром. И я даже не знаю, насколько вы меня сегодня задержите. Вы ведь, господин Аньелли, не слишком охотно делитесь информацией о ваших планах.

– А как бы вы поступили на моем месте? Не беспокойтесь, мы не задержим вас допоздна. Данные, которые я вам послал, оказались полезными?

– Я узнал все, что нужно. – Ван Эффен достал из плаща желтый конверт. – Вот, возвращаю вам с благодарностью. Не хочу держать это при себе. А где сам прибор?

– В багажнике. Уверяю вас, он в прекрасном состоянии.

– Я в этом не сомневаюсь. Тем не менее я хотел бы его осмотреть. Я надеюсь, что тол, капсюль и остальное – не в багажнике?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Я думаю о детонаторе. Обычно его делают из детонирующего пороха, чаще всего это производные ртути. Очень деликатная вещь. Ужасно не любит сотрясений. А я не люблю находиться поблизости, когда его трясут.

– Все, что вам нужно, сейчас находится в комнате, которую мы наняли на Кальверстраат.

– Не могли бы вы объяснить, почему устройство управления не хранится вместе с взрывчатыми веществами? Если это не секрет, конечно.

– Вовсе нет. Я хочу инициировать взрыв с площади перед дворцом. Возможно, вам интересно почему?

– Интересно или нет, но я не собираюсь спрашивать. Чем меньше я знаю, тем лучше. Я глубоко верю в принцип «знать только то, что необходимо для дела».

– Я тоже.

Аньелли включил радио. «Восемь часов. Передаем прогноз погоды. Ветер северный, семь баллов. Направление ветра скоро изменится на северо-северо-восточное, скорость ветра возрастет. Ожидаются сильные дожди. Температура будет падать». Далее следовал технический жаргон по поводу падения ртутного столба и делалось мрачное предсказание о том, что в ближайшие двое суток погода будет ухудшаться.

– Дело плохо, – сказал Аньелли, но на его лице не отразилось ни малейшей озабоченности. –