Кукла на цепочке - Алистер Маклин

сигнализации – одна из лучших в мире. И все же в прошлом году туда несколько раз проникали не слишком интеллигентные люди с довольно низким коэффициентом умственного развития. Проникали просто потому, что им так хотелось. Ну, господин Данилов, теперь ваша очередь.

– Одну минуту. Вы не могли бы открыть для меня эту дверь, если у вас есть ключ?

Ключ у Аньелли был. Ван Эффен достал рулетку и измерил толщину стены.

– Как вышло, что эти подвалы совершенно пустые? – спросил он.

– Они не были пустыми еще несколько дней назад. Здесь все было изрядно завалено архивами, мебелью и всяким хламом, который в подобных помещениях накапливается годами. Не то чтобы нас беспокоила сохранность этой антикварной рухляди, но мы вовсе не хотим спалить дворец дотла.

Ван Эффен молча кивнул и вышел в сопровождении Аньелли, чтобы подняться на один пролет вверх и измерить толщину межэтажного перекрытия. Вернувшись в подвал, он посчитал что-то на бумажке и объявил:

– Придется использовать всю взрывчатку. Стены здесь толще, чем я ожидал. Но взрыв получится достаточно громким, вы будете довольны.

– Всегда приятно наблюдать за работой специалиста, – заметил Аньелли.

– Удовольствия не больше, чем наблюдать за работой квалифицированного каменщика. Ему требуется пять лет, чтобы достичь мастерства. Я тоже учился не меньше.

– Я полагаю, что есть разница – уронить кирпич или уронить детонатор, – не согласился с ним Аньелли.

– Квалифицированный специалист никогда ничего не роняет, – возразил ван Эффен и ненадолго задумался, потом спросил: – Насколько я помню, вы говорили, что у вас есть запасные ключи от тех подвалов, через которые мы прошли?

– Я действительно это говорил, и они у меня есть.

– Значит, войти сюда никто не может?

Аньелли отрицательно покачал головой.

– Так. Я закончил, – сказал ван Эффен.

Обратный путь прошел без приключений. Менее чем через десять минут после того, как ван Эффен вставил детонатор во взрыватель, Аньелли и его спутники припарковали машину позади слабоосвещенного микроавтобуса.

Когда они вышли, из темноты к ним приблизилась какая-то фигура. Подошедший обратился к Аньелли:

– Все в порядке?

– Никаких проблем, Джон.

– Спокойной ночи.

Мужчина сел в полицейскую машину и уехал.

– Еще одно подтверждение хорошей организации дела. Просто великолепно! – похвалил ван Эффен.

Все пятеро людей, которых братья Аньелли и ван Эффен оставили в комнате неподалеку от улицы Вурбургвал, теперь сидели в микроавтобусе, рассчитанном на четырнадцать человек, который на самом деле оказался гораздо больше. Ван Эффен и Ромеро Аньелли сели на широкое заднее сиденье.

Ван Эффен спросил:

– Можно узнать, как долго и чего именно вы собираетесь здесь ждать?

– Конечно. – Последние несколько минут Аньелли улыбался больше обычного. Он явно был очень доволен. Пока они находились во дворце, он не выказывал никаких признаков напряжения, но напряжение, естественно, было. – Честно говоря, я и сам точно не знаю. Определенно не более двадцати минут. Но первым делом мы должны соблюдать осторожность: возможно, поблизости есть не замеченные нами полицейские. Леонардо, лови!

Он бросил что-то своему брату, потом встал и натянул на себя длинный серый плащ. Снова сел, просунул руку под сиденье и вынул оттуда нечто похожее на радиопередатчик. Щелкнул выключателем, отчего загорелась красная лампочка, достал наушники и повесил их на колено, потом достал микрофон, штекер которого был вставлен в передатчик.

– Извините, что заставляю вас ждать, – сказал он, почти извиняясь. – Но я, в свою очередь, должен дождаться звонка.

– Еще одно свидетельство организованности. Причем совершенно восхитительное. Но все еще есть один аспект, где ваша организация несовершенна.

– Это неизбежно, – улыбнулся Аньелли. – И что же это за аспект?

– Отсутствие в автобусе обогревательных средств.

– Это недосмотр. Мария!

– Возьми там, возле радио.

Аньелли протянул руку под сиденье и не без усилий вытащил большую плетеную корзину, которую поставил на сиденье между собой и ван Эффеном. Он открыл крышку, и взору лейтенанта предстала прекрасно упакованная корзина с провизией.

– А что вы думали, господин Данилов! Корзинка для школьного пикника. Если у нас нет обогревателя, мы, по крайней мере, можем подогреть себя изнутри.

Содержимое корзины действительно позволяло это сделать. Кроме двух рядов блестящих рюмок и пакетов с бутербродами, аккуратно завернутых в целлофан, там было несколько бутылок.

– Мы предполагали, что, возможно, сегодня вечером нам захочется что-нибудь отпраздновать, – снова сказал Аньелли, почти извиняясь. – Мне кажется, у нас есть чем. Хотите шнапсу, господин Данилов?

– Я снимаю свои замечания по поводу недостатков организации, – улыбнулся ван Эффен.

Не успел Аньелли разлить шнапс, как зажужжал зуммер радиопередатчика. Он схватил наушники и подтвердил, что вызов услышан. Почти минуту молча слушал, затем сказал:

– Да, они глуповаты. И у них нет выбора. Вы полагаете, что маленькое доказательство не помешает? Перезвоните мне через минуту. – Он снял наушники. – Ну, кто вызовется нажать кнопку?

Добровольцев не нашлось.

– В таком случае я предлагаю это сделать вам, господин Данилов. Вы подготовили заряды, и, конечно, вас мы и будем винить, если они окажутся отсыревшими или, наоборот, если дворец рухнет. Так что вы лучшая кандидатура. Тогда мы все будем ни при чем, в то время как вы…

Ему было не суждено закончить предложение. Ван Эффен нажал на кнопку, и менее чем через две секунды раздался взрыв. Он был приглушенным, словно его произвели под водой, но по звуку можно было безошибочно понять, что это именно взрыв. Любой человек в километре от дворца мог его слышать. Площадь перед дворцом содрогнулась. Ван Эффен взял бутылку из безвольных рук Аньелли, сидевшего с полуоткрытым ртом и отсутствующим выражением лица, и налил себе шнапсу.

– Кажется, я могу себя поздравить. Взрыв достаточно громкий, но стены дворца стоят по-прежнему. Все как обещано. За мое здоровье!

– Великолепно! – радостно сказал Аньелли, на лицо которого вернулась его обычная улыбка. – Великолепно, господин Данилов! И после такого грохота – никаких разрушений. Невероятно!

– Возможно, немного вина было пролито на скатерть в королевском дворце, – махнул рукой ван Эффен. – Излишняя скромность мне несвойственна, это не в моем характере, но сегодняшний взрыв – просто пустяк. В следующий раз, если у нас с вами будет следующий раз, пожалуйста, дайте мне что-нибудь посложнее.

– Следующий раз будет обязательно. Это я вам обещаю. И задача действительно будет немножко посложнее. Это я вам тоже обещаю.

Аньелли замолчал и выпил немного шнапса. Остальные, взволнованные и довольные, повернулись к ван Эффену, чтобы его поздравить. В этот момент снова зажужжал зуммер, и Аньелли поднял руку, требуя тишины.

– А, так вы его тоже слышали, да? Очень, очень неплохо! Господин Данилов – человек слова. – Примерно минуту Аньелли молча слушал, потом сказал: – Да, я согласен. Я сам об этом думал. Совершенно случайно… Спасибо. Тогда до десяти часов.

Положив на место наушники и микрофон, он откинулся на спинку сиденья:

– Ну, теперь можно и расслабиться!

– Вы, конечно, можете расслабляться, – недовольно заметил ван Эффен. – А я – нет. Если вы отсюда не уедете, то я уйду.

Он сделал движение, собираясь встать, и озадаченный Аньелли поймал его за руку.

– Что случилось?

– Со мной ничего не случилось. Просто у меня, как я вам уже говорил, слишком обострен инстинкт самосохранения. Как только полиция придет в себя, она тотчас же начнет расспрашивать всех, кто находится поблизости от дворца. Я абсолютно уверен, что микроавтобус с восемью странными личностями, припаркованный на площади в проливной дождь, будет их первой мишенью. – Движением плеча ван Эффен сбросил руку Аньелли и встал. – У меня глубокое отвращение к полицейским допросам. Преступник – а мы здесь все преступники – должен быть полным идиотом, чтобы оставаться на месте преступления.

– Сядьте, прошу вас. Вы, конечно же, правы. Это было глупо с моей стороны. Никогда нельзя терять бдительность. Хельмут!

Падеревский, явно совершенно согласный с ван Эффеном, тотчас же включил двигатель, и микроавтобус тронулся.

Все вернулись в комнату, которую совсем недавно оставили. Аньелли упал в кресло.

– Спасибо вам, милые дамы, большое спасибо! Да, шнапс будет в самый раз. Теперь, господин Данилов,