Кукла на цепочке - Алистер Маклин

– Да.

– Мы подождали десять минут на противоположной стороне улицы, потом подошли к освещенному окну. Проклятый дождь! Такое ощущение, что стоишь под Ниагарским водопадом. – Джордж ждал сочувственных возгласов, но не дождался их и продолжил: – Мы подождали еще десять минут. До нас доносились музыка и обрывки разговоров.

– Не сомневаюсь в этом. Потом, одолеваемые дождем, подозрительностью или нетерпением, вы вошли. Свет все еще горел. Звуки имитировались благодаря магнитофонной кассете. Птички улетели через заднюю дверь. Не очень оригинально. Но мы до сих пор не знаем, где они прячутся. Это не ваша вина: Аньелли одержим манией преследования.

– И все же можно было обойтись и без ошибок, – сказал Васко. – В следующий раз…

Пронзительно зазвенел телефонный звонок, и де Грааф взял трубку, некоторое время молча слушал, потом сказал:

– Минуточку, господин министр. – Он закрыл рукой микрофон. – Я так и предполагал. Это Дессенс. Кажется, Кабинет министров потрясен взрывом в королевском дворце и убежден, что дамба в Восточном Флеволанде также будет взорвана в полночь. Поэтому министры решили пойти на переговоры. Они хотят, чтобы я к ним приехал, и предлагают встретиться в одиннадцать вечера. Мне бы хотелось, чтобы и ты там был. Как насчет одиннадцати часов?

– Можно это сделать в одиннадцать тридцать? У меня уже назначено несколько встреч.

Де Грааф поговорил еще немного и повесил трубку.

– У тебя, похоже, очень плотное расписание. Я не помню, чтобы ты говорил мне об этих встречах.

– У меня не было такой возможности. Я должен быть в «Трианоне» в десять вечера. Мне позвонит Аньелли. У него проблемы со взрывчаткой. Я обещал, что достану ее для него.

– Взрывчатка. Ну конечно. Вполне естественно. – Де Грааф чуть не пролил бренди на ковер. – После того как ты взорвал дворец… – (это было преувеличение, но вполне простительное в данных обстоятельствах), – не стоит думать, что ты будешь почивать на лаврах. А где ты собираешься взять взрывчатку? Я уверен, что больше пары сотен килограммов тринитротолуола тебе не понадобится.

– Мне? У меня нет ни времени, ни полномочий. Но я подумал, что вы могли бы использовать ваше влияние…

– Я? Шеф полиции? Нелегально поставлять взрывчатые вещества группе террористов? А потом ты еще захочешь, чтобы я их лично доставил? Господи боже мой!

– Нет, конечно. Этим займется Джордж. Извини, Джордж, у меня не было времени что-либо тебе объяснять. Сегодня вечером я долго беседовал с Аньелли о тебе и о Васко. Боюсь, Васко, что я тебя очернил без надежды на реабилитацию. Ты проштрафившийся полицейский с трудной судьбой. Недостойный доверия, непредсказуемый. До психбольницы тебе – один шаг. Аньелли чуточку переиграл, расспрашивая о тебе. Он сделал это уж слишком небрежно. Он наверняка знает, что ты полицейский или был им. Сам он тоже из Утрехта. Нет, я не собираюсь отказываться от твоей помощи – после того, как мы внесем некоторые деликатные изменения в твою внешность и в твою легенду. Этим придется заняться в самом ближайшем будущем. А ты, Джордж, торгуешь оружием. Видит Бог, торговцев оружием здесь хватает, но ты – нечто особенное. Своего рода король этого бизнеса. Торговец с большой буквы. Ты в состоянии достать и танк «леопард», и ракету «земля – воздух», и даже подводную лодку. Ты – очень важная персона. Никаких посредников. Даже я не могу выступать в качестве твоего посредника. Ты заключаешь сделки один на один или не заключаешь вообще.

– Мне поговорить с этим Аньелли? – Джордж широко улыбнулся. – Ты хочешь ввести меня в дело?

– Кое-какая помощь мне не помешает. Конечно, я не имею права просить тебя об этом. У тебя Аннелизе и дети. Дело может оказаться не очень простым.

– «Не очень простым»! – Де Грааф, когда хотел, умел добавить в голос саркастическую нотку. – Дело это очень трудное. Я бы не сказал, что оно безнадежное, потому что нельзя считать безнадежным дело, в котором есть шансы на успех, но мне оно не нравится. У тебя, Питер, все построено на предположении, что твои друзья-преступники тебя не подозревают. А этого мало. Конечно, до сих пор они с тобой ладили и ты ладил с ними. Но только потому, что это устраивало обе стороны. У преступников может возникнуть желание тебя убрать. Наступит момент, когда они сочтут, что ты им больше не нужен, и тогда они решат избавиться от тебя раз и навсегда. Имеешь ли ты право просить об этом Джорджа?

– Я только что это сделал.

Снова зазвонил телефон, и де Грааф взял трубку.

– Да, лейтенант Валкен… Да, да. – С его лица исчезло всякое выражение. – Не важно, что ты никогда об этом не слышал. Подожди, пока я возьму бумагу и ручку.

Де Грааф записал несколько слов, попрощался с Валкеном и повесил трубку. После этого он потянулся за своей рюмкой.

Ван Эффен спросил:

– Это насчет Жюли и Аннемари?

– Да. А откуда ты знаешь?

– Валкен, ваше лицо, бренди. Плохо?

– Очень плохо. Телефонный звонок от братьев. Они сообщают, что с девушками все в порядке, насколько это может быть при данных обстоятельствах. Эти типы также сказали, что отправили телеграмму с соболезнованием в Роттердам. – Полковник взял листок, на котором только что писал. – Телеграмма отправлена Давиду Йозефу Карлманну Мейеру.

Ван Эффен глотнул бренди и ничего не сказал. Джордж и Васко обменялись взглядами. Они не понимали, что происходит. Наконец Джордж спросил:

– А кто это может быть?

– Я забыл сказать. Вы, конечно, не в курсе. Это отец Анны… отец Аннемари.

– Понятно, – сказал Джордж. – Но я не об этом. Я не понял, что там насчет Аннемари?

Де Грааф недоверчиво посмотрел на ван Эффена:

– Ты что же, не сказал им?

– Я не думал, что это необходимо.

– Боже милостивый! – покачал головой де Грааф. – Очевидно, это все принцип «знать только то, что необходимо для дела». Когда-нибудь, Питер, ты забудешь напомнить себе о чем-нибудь важном, и это тебя погубит. – Де Грааф посмотрел на Джорджа и Васко. – Аннемари и сестра лейтенанта ван Эффена Жюли были похищены братьями Аннеси.

– Братьями Аннеси! – Джордж на мгновение замолчал. – Мерзкие негодяи! Вы посадили их на пятнадцать лет.

– Если быть точным, это лейтенант посадил их на пятнадцать лет. Двое из братьев избежали наказания. И с тех пор они ему угрожают. Теперь эти изверги нашли верное решение. Они похитили Жюли.

– Я прекрасно знаю Жюли. А какое значение имеет послание к отцу Аннемари?

– Смысл этого послания – в ее отце. Я понимаю, Джордж, в это трудно поверить, но отец того жуткого существа, которое так часто посещало «Ла Карачу», – один из самых богатых людей в Нидерландах. Возможно, самый богатый. К тому же очень могущественный. В правительстве с ним считаются. Подобное положение во Франции занимает Дассо, авиационный магнат. В некоторых областях своей деятельности правительство и шагу не сделает, предварительно не проконсультировавшись с отцом Аннемари. У этого человека есть власть, богатство и дочь. А теперь эта дочь в руках злоумышленников, и они могут использовать власть и богатство отца девушки в своих целях. Анна Мейер – это мечта любого похитителя.

Ван Эффен поставил рюмку и посмотрел на часы.

– Пора, Джордж.

– Господи! Я просто не верю своим глазам! Ты смотришь на эти проклятые часы и говоришь, что пора идти! Тебя даже не удивляет, как эти негодяи получили информацию о Давиде Мейере! – воскликнул полковник.

– Вероятно, благодаря настойчивым расспросам.

– Настойчивым расспросам?! Благодаря пыткам! Они пытали бедную девочку!

– Какую бедную девочку?

– С тобой все в порядке, лейтенант? Аннемари, конечно!

Ван Эффен решительно покачал головой, не соглашаясь с полковником:

– Нет, не Аннемари. Братья Аннеси, по крайней мере те двое, которых мы посадили, никого не пытали без серьезных оснований. Конечно, основания могли быть самыми извращенными. Например, месть или желание получить информацию. Зачем им мстить Аннемари? Она им ничего не сделала. А информация… Какую информацию они могли от нее получить? Аннеси не знали, кто такая Аннемари, не знали, кто ее отец. Для них она была только подругой Жюли. Они прихватили Аннемари лишь потому, что она оказалась в квартире Жюли. Если похитители кого-то и пытали для того,