Кукла на цепочке - Алистер Маклин

чтобы получить сведения обо мне, – впрочем, я подозреваю, что они ограничились угрозами, – то это была Жюли. Мне кажется, что Аннемари добровольно дала похитителям информацию о себе, бросив им ее как кость, чтобы они сосредоточили все свое внимание на выкупе, который смогут получить за нее. Может быть, она даже упомянула о влиянии, которым пользуется ее отец в правительстве, хотя люди, подобные братьям Аннеси, и сами понимают, что к чему. Аннемари сделала все это для того, чтобы отвлечь внимание от Жюли. Аннемари далеко не дурочка. Если бы она была дурочкой, я не стал бы переводить ее сюда из Роттердама. Она прекрасно понимает, что люди, подобные Аннеси, очень прагматичны. Их привлекла возможность осуществить с помощью отца Аннемари свои далеко идущие планы. Это для них гораздо интереснее, чем доставать меня через мою сестру.

– У тебя рыбья кровь! – пробормотал полковник.

– Прошу прощения?

– Может быть, ты и прав. А может быть, и нет. Если ты прав, у братьев Аннеси появились новые возможности, а Давид Мейер лишится очень крупной суммы денег в самом ближайшем будущем. Если ты не прав, то ты сам сунешь голову в петлю, которую братья рисовали на своих открытках. Если ты не прав, то девушка рассказала им о многом, например о том, что Стефан Данилов – это Питер ван Эффен. Я не могу рисковать. Поэтому я приказываю прекратить это дело.

– При нормальных обстоятельствах, полковник, я бы не мог не считаться с вашими желаниями, – сказал Джордж. – Но обстоятельства далеки от нормальных. Отказываясь выполнить ваше требование, я не нарушаю закон. Я не полицейский. Я просто иду своей дорогой, поступаю, как считаю нужным.

Де Грааф кивнул:

– Вас я не могу остановить. Но я могу…

– Лейтенант тоже может пойти своим путем, – сказал Джордж. – Для этого вам достаточно его уволить. Только вы себе этого никогда не простите, полковник.

Де Грааф бросил на него сердитый взгляд, снова наполнил свою рюмку, сел в кресло и стал смотреть на огонь в камине. Ван Эффен кивнул Васко, и все трое вышли.

Ван Эффен и Джордж вернулись в «Трианон» и обнаружили, что знакомый соглядатай исчез, а его место занял другой, еще более невзрачный субъект. Он сидел на некотором расстоянии от стойки дежурного и пил не джин, а пиво. Ван Эффен нисколько не сомневался, что это человек Аньелли. Когда лейтенант проходил мимо стойки дежурного, его окликнул администратор:

– Это сообщение только что пришло для вас, господин Данилов.

Он протянул ван Эффену листок бумаги, на котором было написано: «Не могу ли я поговорить с вами в вашей комнате? Через две минуты».

– Да, конечно. Большое спасибо.

Ван Эффен сложил листок, сунул его в карман и повел Джорджа к лифту. Через две минуты в комнату ван Эффена пришел администратор. Он закрыл за собой дверь и с сомнением посмотрел на Джорджа. Было видно, что он не решается говорить при незнакомце.

– Не волнуйся. Мой друг на нашей стороне. Джордж, это Чарльз, администратор. Чарльз, это Джордж, он из полиции.

– Хочу предупредить вас, лейтенант. На вашем месте я бы сегодня не стал пользоваться черным ходом. Какой-то незнакомец стережет дверь снаружи. Похоже, он там надолго устроился. У него старый «даф». Вы, наверное, заметили, что ваш прежний «хвост» заменен другим, который следит за вами еще более явно. Есть и еще один наблюдатель. Он только что начал ужинать. Совсем недавно этот тип сидел у самой двери, чтобы видеть каждого, кто входит в вестибюль. Он знает новенького. Они не разговаривали, только обменялись взглядами и быстрыми кивками. Наверняка считают, что при этом ничем не рискуют, – эти люди не знают, что я ими интересуюсь. Поэтому я выждал две минуты, чтобы посмотреть, что они предпримут. Они меня не разочаровали: как только за вами закрылась дверь, наш ужинающий приятель тут же отправился звонить по телефону. Я дождался, пока он закончит говорить с кем-то, кому он доложил о вашем прибытии. Я следил за обоими в зеркало. Тот, что ужинал, покидая телефонную кабинку, кивнул второму, но ничего не сказал.

– Чарльз, если ты когда-нибудь обанкротишься, обращайся ко мне в любое время. Я разберусь с твоими кредиторами.

Администратор ушел.

– Итак, – сказал Джордж, – мы теперь в любой момент можем ожидать телефонного звонка. Человек из ресторана сообщил Аньелли, что Стефан Данилов вернулся к себе в комнату в сопровождении Джорджа, специалиста по взрывам и нелегального торговца оружием. Остается только гадать, что именно наши друзья выберут для встречи: логово льва или змеиное гнездо.

– Нечего и гадать. В комнате номер двести три, где мы сейчас находимся, нет ни львов, ни змей. Чарльз только что сообщил нам о двух верных, но не слишком смышленых подручных Аньелли – а слежку за нами организовал, конечно, он. Два человека внутри гостиницы. Почему два? Один наблюдает, другой сообщает шефу о нашем прибытии. Конечно, хватило бы и одного. Но это своего рода страховка. Не забывай, Аньелли не подозревает, что мы знаем о слежке. На самом деле соглядатаев может быть и больше – Чарльз мог не всех заметить. Эта комната – последнее место, которое мы выбрали бы для встречи с Аньелли; по крайней мере, он так считает. Поэтому будь уверен, когда Ромеро позвонит, он нам тут же объявит, что будет у нас через несколько минут. Он сделает все, чтобы мы не смогли подготовить другое место для переговоров.

Ван Эффен оказался прав. Аньелли позвонил и сообщил, что предлагает встретиться в «Трианоне». Он сам и его друзья должны были прибыть в гостиницу через пять минут.

– Он приведет друзей. Этот человек никому не доверяет, – сказал ван Эффен, повесив трубку.

Судя по сердечному, простодушному взгляду Аньелли, можно было подумать, что лейтенант ошибается. Всем своим видом этот человек внушал доверие. С ним пришли трое. Одним из них был его брат Леонардо, который сегодня еще больше, чем раньше, походил на мафиозо. Двое других были ван Эффену незнакомы. Первый из них, дородный краснолицый мужчина неопределенного возраста – где-то между сорока и пятьюдесятью годами, как показалось ван Эффену, – был представлен как Лайам О’Брайен. И акцент, и имя этого человека были ирландскими. Второй был молодым красавцем, темноволосым и немного смуглым. Его представили как Генриха Даникена. О его национальности нельзя было сказать ничего определенного. Аньелли не стал объяснять, какие функции выполняют эти люди в его организации.

После того как хозяин предложил гостям выпить и они приняли это предложение, Аньелли спросил Джорджа:

– Мне называть вас Джорджем или у вас есть другое имя?

– Просто Джордж. Мне не нужна реклама, – улыбнулся великан.

Аньелли оглядел крупную фигуру собеседника:

– Да, пожалуй. Вас трудно не заметить. Вам не кажется, что подобная комплекция усложняет вашу работу?

– Да нет, это скорее преимущество. Я человек миролюбивый и терпеть не могу насилие. А когда у человека такие габариты, как у меня, никто и не пытается давить на него.

Ван Эффен с восхищением подумал, что Джордж – самый изощренный и убедительный лжец из всех, кого ему доводилось знать.

– Кроме того, многие люди, и в особенности те, кто призван стоять на страже порядка, считают, что такое крупное, жизнерадостное и безобидное существо, как я, может прекрасно обойтись и без интеллекта. Это что-то вроде закона природы. Ну, я, конечно, не Эйнштейн, но в пациенты заведений для умственно отсталых пока не гожусь. Однако мы встретились не для того, чтобы обсуждать мои недостатки, не так ли, господин Аньелли? У нас пять вопросов. Что вы хотите? В каком количестве? Когда? Где? Сколько заплатите?

По лицу Аньелли скользнула добродушная улыбка. Она длилась одно мгновение, и только очень внимательный наблюдатель мог бы ее заметить, да и то подумал бы, не показалось ли ему.

– Вы сразу переходите к делу, да, Джордж? Не тратите времени на пустые любезности. Понимаю. Мне и самому это по душе. Как и вы, я не люблю ходить вокруг да около. Как и вы, я считаю себя деловым