Красная Москва - Валерий Георгиевич Шарапов

Глава 14

Ночное раскаяние

Никитин шел по ночной Москве, пошатываясь и опираясь на трость. Водка ударила в голову сильнее, чем он ожидал. Улицы были пустынны, только изредка проезжали поздние трамваи, бросая желтые полосы света на мокрый асфальт.

Что он, собственно, сегодня выяснил? Что Орлов нервничает, а Кочкин слишком спокоен? Это не доказательства, а детские подозрения. Хороший следователь не должен строить теории на пьяных догадках.

Но главное — если кто-то из них действительно предатель, то теперь он знает о подозрениях. Никитин слишком прямолинейно намекал на свои сомнения. Профессиональный информатор сразу поймет, что его раскусили.

И что тогда? Предатель исчезнет, затаится, перестанет передавать информацию банде? Или наоборот — решит устранить опасность? Убить того, кто слишком близко подобрался к истине?

Никитин остановился под фонарем и достал папиросы. Руки дрожали — не от холода, а от нервов. Он понимал, что совершил ошибку. Вместо осторожной проверки устроил пьяную провокацию.

Теперь его жизнь была в опасности. Если предатель есть, он обязательно доложит банде о подозрениях следователя. А банда уже показала, что не церемонится с теми, кто ей мешает.

Никитин затянулся папиросой и посмотрел вокруг. Пустая улица, темные окна домов, редкие прохожие. Идеальное место для покушения. Он ускорил шаг, насколько позволяла больная нога.

Голова кружилась от алкоголя, мысли путались. Он думал о банде, об убийствах, о предательстве. Но больше всего — о своем одиночестве. После смерти невесты он так и не нашел близкого человека. Жил работой, службой, долгом. А теперь даже коллегам не мог доверять.

Никитин свернул на знакомую улицу и вдруг остановился. Перед ним стоял дом, где жила Варвара. Второй этаж, окно с желтым светом. Она не спала.

Он долго стоял, глядя на освещенное окно. Вспоминал их последнюю встречу, свои грубые слова, ее слезы. Как он мог так поступить? Накричать на девушку, которая потеряла отца и пыталась помочь следствию?

Не отдавая себе отчета в действиях, Никитин зашел в подъезд. Медленно поднялся на второй этаж, останавливаясь через каждые несколько ступенек. Нога болела, дыхание сбивалось, но он упрямо шел вверх.

У двери он замер. Что он скажет? Как объяснит свой поздний визит? Варвара наверняка еще злится на него за вчерашнюю ссору.

Но отступать было поздно. Никитин нажал на звонок.

Послышались шаги, потом голос:

— Кто там?

— Это я, Варя. Аркадий.

Пауза. Потом щелкнул замок и дверь приоткрылась. Варвара стояла в домашнем халате синего цвета с мелким цветочным рисунком, с удивлением глядя на него.

— Аркадий Петрович? Что случилось?

— Простите, что поздно. Можно войти?

Она заметила, что он нетвердо стоит на ногах, и лицо ее выражало беспокойство.

— Конечно, проходите.

Никитин вошел в знакомую уютную комнату. Несмотря на позднее время, здесь было тепло и светло. У окна стоял письменный стол красного дерева с аккуратно разложенными бумагами и старинной чернильницей. Книжные полки от пола до потолка занимали всю стену — тома классиков, справочники, детские книги в ярких обложках.

На круглом столике возле дивана стоял самовар — старинный, начищенный до блеска, а рядом с ним — тонкие стеклянные стаканы в металлических подстаканниках. Диван был накрыт пледом в клетку, а на нем лежала наполовину связанная детская кофточка с воткнутыми спицами.

Варвара закрыла дверь и внимательно посмотрела на него.

— Вы пьяны, — сказала она без осуждения.

— Немного. Отмечали с коллегами… неудачную операцию.

— Садитесь. Я заварю кофе.

— Не надо, Варя. Я пришел извиниться за вчерашнее. Вел себя как хам.

— Забудьте. Сейчас не время для этого.

Она помогла ему снять пальто и повесила его на деревянную вешалку у двери. Никитин прошел в комнату и сел в мягкое кресло с вышитыми подлокотниками. На стене висели фотографии — семейные портреты, виды старой Москвы, а также детские рисунки, видимо, подарки маленьких читателей библиотеки.

— Варя, — сказал он тихо, — я не знаю, кому доверять. Кругом враги и предатели. А я кричу на единственного человека, который мне помогает.

— Не говорите глупости. Вы просто устали.

— Устал… — Он закрыл глаза. — Знаете, что самое страшное? Я начинаю подозревать всех подряд. Коллег, начальство, даже вас.

— Меня? — Варвара присела на край дивана. — За что?

— За орден в сумочке. За ложь про Элеонору. За то, что слишком настойчиво пытались направить мои подозрения на нее.

Варвара резко встала и отвернулась.

— Аркадий Петрович, давайте не будем об этом.

— Но Варя…

— Нет, — она подняла руку. — Некоторые вещи слишком личные. Я сделаю вам кофе.

Она быстро вышла из комнаты, и Никитин услышал, как она хлопочет на кухне — звякают чашки, шумит вода. Он посмотрел на ее сумочку, которая лежала на комоде рядом с зеркалом в серебряной раме.

Никитин быстро встал и подошел к комоду. Сумочка была не заперта. Никитин осторожно открыл ее и нашарил орден среди обычных женских вещей — пудреницы, расчески, платочков.

Орден Красной Звезды. Никитин перевернул его и внимательно посмотрел на обратную сторону. Там были выбиты цифры: № 2110199. Его феноменальная память мгновенно запомнила номер. Он быстро положил орден обратно и вернулся в кресло.

— Кофе почти готов, — раздался голос Варвары с кухни.

— Спасибо, — отозвался он.

Варвара вернулась с подносом, на котором стояли две чашки с кофе и блюдце с сахаром.

— Что с вами происходит? Вы же не пьете обычно.

— Сегодня было тяжело. Думал, что смогу вычислить предателя среди своих людей. Но только все запутал.

— Предателя?

— Кто-то в милиции работает на банду. Передает информацию, срывает операции. Из-за этого мы едва не погибли.

— И вы не знаете, кто это?

— Подозреваю двоих. Но доказательств нет. А теперь, после сегодняшнего вечера, они поняли, что я их подозреваю.

Варвара взяла его за руку.

— Может, стоит обратиться к вышестоящему начальству?

— Уже обратился. Но кому еще можно доверять? Вдруг и там есть предатели?

— Тогда что делать?

— Не знаю. Впервые за всю службу — не знаю.

Никитин почувствовал, как глаза закрываются. Алкоголь и усталость делали свое дело.

— Варя, — пробормотал он, — можно я немного отдохну? Домой идти страшно. Вдруг там меня ждут.

— Конечно. Ложитесь на диван.

Она помогла ему снять ботинки и пиджак, принесла из бельевого шкафа подушку в белой наволочке и теплый плед. Никитин лег на диван, чувствуя под щекой мягкую ткань и вдыхая легкий аромат лаванды.

— Спасибо, — прошептал он.

— Отдыхайте. Утром все будет яснее.

Варвара выключила верхний свет, оставив только маленькую лампу на столе. Никитин лежал в полутьме, слушая тихие звуки — шуршание бумаги, негромкие шаги.

— Варя, — позвал он.

— Да?

— А