Красная Москва - Валерий Георгиевич Шарапов

— Давно простила. Спите.

Он закрыл глаза и почувствовал, как напряжение постепенно уходит. Здесь, в этой теплой комнате, рядом с этой доброй девушкой, он наконец мог расслабиться.

Но перед сном в голове крутились цифры: № 2110199. Завтра он обязательно проверит, кому принадлежал этот орден. И тогда, возможно, узнает правду о Варваре.

А пока он просто усталый человек, который нашел приют в доме загадочной девушки.

Глава 15

Второй выстрел

Никитин проснулся рано утром на диване в квартире Варвары. Голова гудела от вчерашнего алкоголя, во рту было сухо. Он осторожно поднялся, стараясь не шуметь.

На столе лежала записка: «Ушла на работу рано. Кофе в турке на плите, только подогрейте. Варя».

Никитин умылся холодной водой, выпил кофе и отправился в отделение. По дороге он обдумывал номер ордена, который запомнил: № 2110199. Нужно было проверить, кому он принадлежал.

В отделении его уже ждал посетитель — маленький, худенький мужчина лет пятидесяти с залысиной и нервно дергающимся глазом. Он сидел на скамейке в коридоре, крутил в руках кепку и явно волновался.

— Вы товарищ Никитин? — спросил он, когда следователь проходил мимо.

— Да. А вы кто?

— Сидоренков Семен Иванович. Я к вам по делу об убийстве Краснова. Мы с женой давали показания…

— Проходите в кабинет.

Никитин вспомнил этого человека. Сидоренков с женой жили в соседней квартире и показали, что слышали выстрел в ночь убийства.

— Садитесь. Что случилось?

— Видите ли, товарищ следователь, — начал Сидоренков, нервно теребя кепку, — я тогда не всю правду сказал. Побоялся.

— Чего побоялись?

— Жены. Она у меня строгая, курить запрещает. Врачи тоже запрещают — говорят, сердце слабое. А я иногда тайком покуриваю.

— И что?

— В ту ночь, когда Краснова убили, я встал покурить. Мы с женой проснулись от первого выстрела. Она сказала: «Наверное, что-то упало», — и снова заснула. А я заволновался, не мог уснуть.

— Дальше.

— Я потихоньку встал, чтобы жену не разбудить, и пошел на балкон курить. Хотел успокоиться. И вот тогда услышал второй выстрел.

Никитин поднял голову от блокнота.

— Второй выстрел?

— Да! Более отчетливый, чем первый. Как будто он раздался с улицы, откуда-то от противоположного угла нашего дома.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Первый выстрел был глухой, как из квартиры. А второй — резкий, звонкий. Я даже вздрогнул.

— Сколько времени прошло между выстрелами?

— Минут пять, не больше. Я только-только закурил.

— И почему вы не сказали об этом сразу?

Сидоренков покраснел.

— Да как я мог при жене сказать, что курил на балконе? Она бы мне такую взбучку устроила! Вот и соврал, что выстрел был только один.

— А сейчас почему решили рассказать?

— Да совесть замучила. Думаю — а вдруг это важно? Вдруг второй выстрел поможет найти убийц?

Никитин записал показания и задумался. Два выстрела в разное время и из разных мест. Это меняло дело.

— Семен Иванович, опишите, с какой стороны раздался второй выстрел.

— Со стороны торца дома. Как будто кто-то стрелял из-за угла.

— Вы никого не видели?

— Нет, темно было. Только звук слышал.

— Хорошо. Распишитесь в протоколе.

Когда Сидоренков ушел, Никитин долго размышлял над новой информацией. Первым выстрелом был убит Краснов. Для чего и кем был произведен второй выстрел?

Может, убийца убрал случайного свидетеля? Или… сообщника?

Никитин встал и начал ходить по кабинету. А что, если банда избавилась от кого-то из своих людей? Кого-то, кто знал слишком много или стал опасен?

Нужно было проверить, не было ли в ту ночь чего-то странного в районе дома Краснова. Возможно, второй выстрел был не менее важен, чем первый.

Возможно, банда оставила след, сама того не подозревая.

Выходя из отделения, Никитин невольно вспомнил прошлую ночь. Как он, пьяный и растерянный, явился к Варваре среди ночи. Как она встретила его без упреков, помогла, уложила спать. А он в благодарность тайком рылся в ее сумочке, как обычный вор.

Щеки горели от стыда. Что с ним происходило? Когда он превратился в подозрительного параноика, который не доверяет даже тем, кто ему помогает?

Но дело было не только в стыде. Вспоминая вчерашний вечер, Никитин чувствовал что-то еще — теплое, незнакомое чувство. Как Варвара заботливо помогла ему снять пальто, как укрыла пледом, как говорила тихим, успокаивающим голосом. Давно никто не проявлял к нему такой заботы.

После смерти невесты он словно заморозил свое сердце. Жил только работой, долгом, местью за погибших товарищей. Не позволял себе думать о личном счастье, о тепле человеческих отношений.

А теперь, в тридцать семь лет, он вдруг почувствовал, что одинок. Что хочется прийти домой не в пустой казенный кабинет, а туда, где его ждут. Где горит лампа, пахнет кофе и домашней выпечкой, где можно просто быть человеком, а не следователем.

Варвара была именно такой женщиной — домашней, заботливой, понимающей. Рядом с ней он почувствовал себя не героем войны и не грозой преступников, а просто усталым мужчиной, которому нужны покой и забота.

Но тут же в голове всплыли сомнения. Орден в ее сумочке. Ложь про Элеонору. Слишком настойчивые попытки направить его подозрения в определенную сторону.

Никитин остановился посреди улицы. Неужели он дошел до такой степени подозрительности, что видит заговор даже в искренних чувствах? Неужели война и служба так его изуродовали?

— Эх, Аркадий, — пробормотал он себе под нос, — совсем с катушек съехал.

Но проверить номер ордена все равно нужно. Не из подозрений, а просто чтобы знать правду. Если орден принадлежал ее молодому человеку, то никаких вопросов не будет. А если нет…

Тогда придется делать выбор между чувствами и долгом. И Никитин не был уверен, что сделает правильный выбор.

Он ускорил шаг. Работа — вот что поможет отвлечься от мучительных размышлений. Выстрел в упор, голый труп в квартире, второй выстрел — это реальные зацепки, которые могут привести к банде.

А личные переживания подождут. Как говорили на фронте, сначала война, потом любовь.

Хотя иногда любовь приходила и во время войны. И тогда воевать становилось еще тяжелее, потому что было за что умирать и ради чего жить.

Подполковник Семенов, с которым он уже встречался по делу Кащеева, принял его в своем кабинете. Пожилой военком выглядел усталым — на столе лежали стопки документов, а пепельница была полна окурков.

— Что привело вас снова, Аркадий Петрович? — спросил он, откладывая бумаги.

— Нужна помощь. Требуется узнать, кому был вручен орден Красной Звезды с номером 2110199.

— Орден Красной Звезды? — Семенов нахмурился. — Это сложно. Таких орденов выдано больше миллиона.

— Но же