Искатель, 2004 №9 - Владимир Жуков

— Ты, Костя, если поймаешь кого, звони. Вечером вывезем.

— Наполеон. Еще не пришел, даже не увидел, а уже победил.

— Да шучу я, ты что, Костя. Шутка!

Полчаса скачки по ямам и выбоинам, и вот, тормознув у кромки леса, Телегин бодро крикнул в открытую дверь:

— Ни пуха!

— К черту. А тебе удачи!

«Зилок», газанув, тронулся и, набирая скорость, на-труженно загудел мотором. Через минуту красные габариты в последний раз мигнули за поворотом.

Звук удалился, и Зубов окунулся в предрассветный сумрак леса. Птицы пели вовсю, так что, можно считать, в лес опоздал. Лесная жизнь кипела. Человеку непосвященному и не знающему законов леса все в предрассветном лесу кажется темным и мрачным. А с наступлением светлого времени пик птичьего гомона ослабевает.

После теплой кабины грузовика Зубов поежился, показалось прохладно. Остановившись на кромке леса, собрал ружье, чехол положил в рюкзак. Сонливость и лень уже покинули тело. Когда рано утром встаешь, идти не хочется. Подгоняешь себя, заставляешь, какими только пряниками не заманиваешь. Зато когда попадешь в лес — разойдешься. Вдохнешь пьянящего воздуха соснового бора да если еще и трофей возьмешь, тут все забываешь. И, сидя на валежине с кружкой горячего ароматного чая, забываешь обо всем.

Жизнь прекрасна.

Да и как ей быть плохой? Где-то там какие-то реформы, перемены, перестройки, а в нашем болоте все по-прежнему. Как раньше местное партийное ворье воровало, так и теперь наше местное, только уже демократическое ворье ворует, правда, раз в десять больше. Как по телевизору московские дяди, толстомордые, с оловянными глазами, врали не задумываясь, так и теперь врут, но уже улыбаясь.

А здоровому тридцатилетнему парню все проблемы по плечу. Да и какие проблемы? Пока не женат. Работа есть, планы на будущее тоже существуют, от чего унывать?

Продвигаясь вдоль кромки леса, Зубов зорко поглядывал по сторонам. Зимой по следам частенько наблюдали, что в сады выходят козлы, иногда лоси. Про зайцев уже и разговоров нет. Все кусты, которые садоводы оставляли незащищенными, были обгрызены. В литературе пишут, что зайцы грызут яблоню. А они и крыжовником не брезгуют, а уж смородину и черную рябину со сливой — за милую душу.

У Зубова было много друзей охотников. Но все они разные. Одни на охоту ходили только по зайцу, да еще и с собакой. Другие — любители уток. Уедут на водоем утром, вечером попалят. Днём с удочкой посидят да водочки попьют, поспят. Таких Костя не понимал. Были знакомые охотники и еще хуже. Те уезжали от жены оторваться, и обязательно с ночевкой.

Уедут, водки наберут, вдоволь напьются, потом палят по бутылкам, шапкам и по всякой пролетающей живности от воробья до вороны. Такая охота Косте была противна. Он зря никогда не стрелял. Не в целях экономии боеприпасов, а по принципиальным соображениям. Хотя на людях поговорка была такой: нам бы только в лес попасть, а там валим все, что шевелится!

Бумаги у Зубова всегда были в порядке. Все положенные налоги платил, но вот если козел в лесу попадался или лосишка, тут уж извините. Закон — тайга. Добыча, она и есть добыча.

Впереди, немного не доходя до кустов рябины, что-то шевельнулось. Зубов напряг зрение: вроде козел, но расстояние большое, стрелять бесполезно. На ходу перезарядил ружье пулями и осторожно двинулся вперед. «Может, подпустит», — лихорадочно соображал Костя.

Но козел не выдержал. Или почуял, или решил не рисковать. Два прыжка — и на фоне темного леса стал невидим, ну и черт с ним. Если б взял, куда с ним с утра? Весь день таскаться. Нет, не надо. Вот бы под вечер напоследок, да еще поближе к дому, чтоб далеко не тащить, тогда бы в самый раз.

В низине, на кромке леса, разворот дороги, и дальше небольшой водоем. Здесь частенько вылетали рябчики. Перезарядив ружье мелкой дробью, Костя осторожно двигался по дороге. Так и есть, взлетел рябчик, с небольшим интервалом другой. Выстрелить успел только по второму. Рябчик свалился на кромке леса. Подобрав, Костя сунул его в левый карман штормовки, рюкзак снимать не хотелось.

Ну вот, начало есть — на душе повеселело. Хоть и невелик трофей размером, но, как говорят, важен не результат, главное — процесс! День начался, и вроде неплохо.

Со стороны леса медленно, с тяжелым гудением, летел большой черный жук с большими полосатыми усами. Костя сделал шаг в сторону. Жук, не меняя траектории, продолжил полет в сторону садов. На кормежку. С пустым желудком, а так тяжело летит. Наестся, как обратно полетит? Или вечером в лес пешком вернется?

Охотники. Живодеры. На охоте Зубов, конечно, никого не отпускал из промысловых зверей и птиц. Это те, которых сибирский охотник Черкасов называл снедны-ми. То есть те, которых можно употреблять в пищу.

Даже на охоте старался не наступать на муравьиную тропу, ну а уж всяких букашек даже из лужи вытаскивал — и подальше с дороги. Пусть обсохнут, отдышатся — и снова в полет. Змей никогда не трогал. Белки, бобры, ондатры и прочая мелочь — на этих в лесу даже полюбоваться приятно.

Пройдя по кромке до поворота садов, Зубов повернул в лес. Подъем на бугор — там начинались большие гривы соснового леса. Справа заросшая вырубка пятилетней давности, там бывали косули. А слева сосновые гривы перемежались со свежими зимними рубками. Эти сосновые гривы охотники называли «столбами». Тут царство глухаря. На свежих вырубках иногда и козлы устраивали свои лежки.

Козлы. А они вовсе и не козлы, а сибирские косули. Но так уж повелось, все охотники крестили их козлами, как, впрочем, и дедушка Бажов.

Пройдя «столбы» и обогнув вырубы по кромке, Костя ничего не обнаружил. Решил пойти к болотам. Там огромные шадринские покосы, который год не кошены. По кромкам держалась птица. Кое-где и зверь оставлял свой след.

Жаль, покосы не кошены. Уже несколько лет брошены. Или народ перестал держать скотину, или лесорубы своей техникой испортили все лесные дороги, и теперь к покосам не проехать. Колеи по пояс, сено не вывезти, вот, видимо, и бросили.

Зубов присел на валежину. Выглянуло солнце, стало тепло. В спину пригревает, можно сказать, жарко. Одет он был в пятнистую штормовку, толстый свитер поверх зимней тельняшки, выцветшие пятнистые штаны от военной формы и короткие резиновые сапоги. На голове вязаная коричневая шапка с козырьком.

В таком, как говорил Костя, маскарадном костюме с окружающей средой сливался исключительно. Был даже такой курьез. Один из охотников, с кем Зубов вместе