Искатель, 2004 №9 - Владимир Жуков

ходил на охоту, выйдя к условленному месту встречи, не заметил его, сидящего под сосенкой. И, оглянувшись по сторонам, подошел к деревцу «слить воду». Костя сидевший по другую сторону, возмущенно рявкнул:

— Я тебе пипетку-то сейчас оборву!

Потом друг другу не верили. Один говорил, что Костя подкрался специально. А тот в свою очередь говорил, что дружок «веником прикинулся» и хотел его обмочить.

Лес здесь был смешанный. Большая половина его — береза и сосна. Небольшие островки ели, осины, ольхи, тополя и липы неплохо разнообразили лес. Особенно осенью, когда каждое дерево надевало наряд своего цвета. И кустарников большой выбор. Есть тальник, черемуха, рябина. Тут же боярышник, смородина, бузина.

Какая порода деревьев лучше? Мнений много. Но в лесу нужно все. Для птицы — одно, для зверя — другое, для зайца — третье. А вот поляны в лесу нужны для всех вместе.

Есть даже тест о характере человека через призму леса: какой лес вы больше всего любите? Кому нравится сосновый, кому березовый, но оказывается, самый лучший характер у человека, который любит смешанный лес. Случайность? А может, закономерность?

Пройдя по кромке болот, Зубов вышел к дамбе. Кто и зачем посредине леса построил метровую насыпь вдоль болота, шириной два метра и длиной с километр, непонятно.

В этом районе зимой всегда были зайцы, и ходили они по этой дамбе, как по проспекту. Если собака шла с гоном и заворачивала к дамбе, кто-нибудь из охотников быстро сюда перемещался, и можно было считать, заяц в рюкзаке. Если, конечно, стрелок не промажет, а такое бывало.

За болотиной влево бугор. Бугор. Так охотники называли это место. Он с двух сторон охватывает болото. На запад болото неширокое — метров сто, а на восток оно тянется больше километра. У самой кромки бугра, по низу, протекает ручей. У конца твердой земли он поворачивает на восток. Еще метров двадцать неширокое русло просматривается, а дальше все теряется среди камышей и метровых кочек вперемежку с чахлыми березками.

Здесь постоянно живут зайцы. По снегу с собакой, если нет нигде ближе зайца, приходили сюда: здесь обязательно следок находился. Зимой в ручье на излучине вода не замерзает, течение хоть и не такое сильное, но морозы не могут остановить энергию движения воды. Один из друзей Кости говорил: зайцы приходят на водопой. Так эти места и прозвали: восточную часть бугра «заячьим водопоем», а западную — «дамбой».

Но не только зайцы любили это место. Облюбовали его и охотники, только охотники были своеобразные.

Они сделали балаган, расчистили один берег ручья и начали копать ямы. Так бы, наверно, никто и не узнал, но один из друзей Зубова провалился в замаскированную яму. Она была метра три глубиной, и в разных направлениях под землей выкопаны метровые норы. Потом обнаружили еще пару таких же ям, и все стало ясно.

Кто-то копал золотишко или интересовался камушками. В старину таких людей называли старателями. Тут же обнаружился и маленький отвал. Старатели сделали из жердей мостик и по нему пустую породу уносили в глубь болота, метров на тридцать, и там ссыпали в воду. Болото надежно укрывало следы незаконного промысла.

Кто-то возрождал старинные уральские традиции. Это в наших краях не такая уж редкость. Старательство было уничтожено в конце двадцатых, а теперь вот времена стали «получше», жить стало веселее, и народ вновь принялся добывать уральские каменья да мыть золотой песочек.

Узнав это, решили по черной тропе сюда больше не ходить. С одной стороны, не надо людям мешать, а с другой, как говорили раньше, золото — кровь. Это уральский люд знает доподлинно.

Почти у каждого в родне кто-нибудь занимался старательством в давние времена. Только добром все это не кончалось. Впрок никому не пошло. Никто не разбогател, миллионером или фабрикантом не стал. Редко кому на пользу. Да и какая польза? Разве что для хозяйства коня купил или корову. Кто дом новый поставил, но это редкость, да все равно потом пошло все прахом — раскулачили.

Многие из старателей пропали, и неведомо где. Кто в тайге сгинул, а кто в кабак пошел и не вернулся.

Был и у Кости по бабкиной линии родственник — камешками занимался, когда жили они в селе Грязновском в начале века. Михаил Крюков, здоров был как бык. Шесть пудов на колокольню на себе поднимал на спор. Своенравный был мужик, в Бога не верил — по тем временам крамола и позор на всех родственников.

Мимо церкви проезжал, креста на лоб не накладывал. Лошадь у Федора была под стать хозяину. Высокий непокорный жеребец Буско. Никого не признавал, кроме хозяина. Вынослив был исключительно, бегал резво и на большие дистанции ходил быстро. Девять пьяниц возил, десятого — нет. Может, различал по весу или еще как. Но пробовали и на ходу запрыгивать в сани, и прятали одного под тулупом. Конь будто считать умел. Стоял как вкопанный, а если на ходу — сразу садился посредине дороги.

Старателей еще называли хитниками. Поселок даже раньше был, назывался Хитный. На старых картах название еще осталось.

Царская власть тоже гоняла старателей. Не хотела, чтоб простой народ жил получше. Вот и приходилось хитникам прятаться, собираться по ночам у костров и при свете луны торговаться песочком да камушками.

А где ночь да луна, там и закон-тайга. Кто сильнее да похитрее — удавалось и заработать кое-что, и в живых остаться.

Дела всякие бывали: и честные, и неправые. Но уж винить некого было. Сам сунул голову в пекло, а там пан или пропал, как повезет. Торговались долго: и об одежду камушки терли, и ногтем ковыряли, и в рот брали, слюнявили. Потом доставали, смотрели на луну, на костер.

Самый главный показатель — цвет. Отсюда и название «изумрудный». Это сейчас, за границей считается: все, что зеленее тетрадного листа, — изумруд. А тогда, встарь, к цвету основное внимание. Да еще трещинки смотрели: если есть трещинка — цена не та. А можно было и вообще за бесценок взять трещиноватый.

Зато если камень попадался чистый да крупный, без трещин, цена была… Торговались долго, упорно, иной раз и не сразу договаривались. Привозили заезжих с большими деньгами, иногда и до греха доходило.

Когда из шубы вытряхнут да деньги отберут — еще ладно. А некоторые продавцы вместе с ямщиками пропадали.

Так вот и Федор: муслякал-муслякал камень, то на костер смотрел, то на луну. Выбрал момент, прыгнул в сани, гикнул-свистнул, и Буско унес хозяина от погони.

Из леса-то ушел,