Красная Москва - Валерий Георгиевич Шарапов

— Да вы не беспокойтесь, — усмехнулся Левин, пристально глядя в глаза Никитину. — Я попрошу нянечку. Она уберет.

— Будьте так любезны, — отвесил легкий поклон Никитин. — А я с вами прощаюсь. Пока что. Будьте здоровы. Выписывайтесь!

— И вам не хворать! — ответил Левин, провожая взглядом следователя.

Глава 32

Смутные подозрения

Никитин сидел в кабинете, пытаясь связать воедино все несостыковки. Осколки стекла на даче с внешней стороны окна. Фотография Сони Альтерман с пятном крови в углу. Отсутствие шрамов на груди у Левина. И еще — слишком уж удачно сложились обстоятельства, что Левин остался жив. Хотя… Хотя если у Левина нет шрамов на левой стороне груди, то это еще не доказывает, что фото Альтерман ему не принадлежало. Выпачкать кровью уголок бесценной фотографии можно было случайно, неловко взяв его окровавленными пальцами. Например, в окопе. Или в госпитале.

А вот то, что опытный стрелок, убивший шестерых спекулянтов, вдруг промахивается? Попадает в руку вместо головы. Вместо сердца. Неужели в последний момент рука дрогнула?

Никитин встал, подошел к окну. На улице шел снег — крупные хлопья медленно опускались на тротуар, где их тут же растаптывали прохожие. Этот март выдался на редкость морозным, и люди торопились домой, кутаясь в пальто.

— Виктор, — спросил он Орлова, который как раз вошел в кабинет с докладом. — Вот представь: ты один на даче. Вечер. Тишина. И вдруг выстрел снаружи. Пуля попадает в руку. Кровь, боль, страх. Что бы ты сделал?

— Понятно, что, — усмехнулся Орлов. — Попытался бы погасить свет и упал бы на пол. Затаился бы, как мышь. Дышать бы перестал. Чтоб не добили вторым выстрелом.

— Вот и я бы так поступил. А наш Левин ничтоже сумняшеся открывает дверь соседу, академику, который прибежал на выстрел. Даже не подумал о том, что это мог быть убийца, который пришел добить его. А потом еще вместе с соседом выходит на улицу, в ночь, во мрак… Ну прямо игра в поддавки какая-то. Вот он я! Стреляй же в меня!

— Мы с вами опытные люди, — пожал плечами Орлов. — А Левин — человек сугубо гражданский. Шок, страх, потеря рассудка и здравого разума. В такие мгновения у людей обычно пропадает логика. Зато Левин поднял шум, свидетель тут еще нарисовался… Может быть, это все заставило преступника отказаться от планов добить жертву, и он быстро исчез в лесу.

— Может, и так… А может, ни в каком лесу он не растворялся.

— Не понимаю, Аркадий Петрович.

— А если он все время оставался в доме Левина? — задумчиво произнес Никитин. — Что, если выстрел в окно — это спектакль? Инсценировка? Что, если никто не стрелял снаружи?

Орлов нахмурился:

— Но рана на руке Левина настоящая. Мы же видели.

— Рана настоящая. Но кто сказал, что она от пули убийцы?

— Аркадий Петрович, вы хотите сказать, что Левин сам себя ранил?

— Не обязательно сам. Может быть, ему помогли. — Никитин повернулся к помощнику. — Представь себе такую картину: Левин стоит у окна. Кто-то еще находится в доме. Этот кто-то сначала стреляет в окно изнутри — отсюда странное расположение осколков. А затем убийца стреляет Левину в руку. Прибегает академик. Уводит Левина к себе. Сообщник спокойно уходит.

— Но зачем? — не понял Орлов. — Какой смысл в такой инсценировке?

— Чтобы отвести от себя подозрения. Левин ведь у нас проходит как жертва, а не подозреваемый.

Орлов подумал:

— Но тогда кто был тем соучастником?

— Я думаю, мы скоро это узнаем. — Никитин остановился посреди кабинета, прикуривая папиросу. — Знаешь что, Виктор? Вся эта история с бандой гораздо сложнее, чем мы думали, и гораздо проще.

— В каком смысле?

— А в том, что, возможно, никакой банды нет. Есть один человек, который очень умело инсценирует деятельность целой группы преступников.

— Но убийства-то настоящие!

— Убийства настоящие. Но исполнение — работа одного человека. Причем человека, у которого все жертвы как на подбор — негодяи, воры и мошенники.

Никитин затянулся папиросой, глядя на заснеженную улицу. Где-то здесь, в этом городе, живет и действует очень умный и опасный преступник.

Дело начинало приобретать новые, неожиданные очертания.

Никитин шел по заснеженной улице, опираясь на трость, и в голове его крутились мысли. Левин лгал — это было очевидно. Но масштабы этой лжи только начинали вырисовываться.

Он вспомнил свой визит в больницу, когда «случайно» разбил банку с мимозой. Конечно же, никакой случайности не было. Он специально опрокинул цветы, чтобы убедиться — записки нет. Левин ее нашел, прочитал и уничтожил.

Элеонора. Таинственная секретарша нотариальной конторы, которая исчезла сразу после убийства Краснова. Она была связана с Левиным какой-то тайной. Взаимное молчание, о котором хотела договориться Элеонора, — это был замок на ящике с тайной. И Левин делал все возможное, чтобы Никитин этот ящик не открыл.

Никитин остановился под фонарем, достал папиросы. Руки дрожали — не от холода, а от волнения. Ему казалось. Что он был близко к разгадке, очень близко.

— Аркадий Петрович, — окликнул его Орлов, — вы что-то обронили…

Никитин обернулся. Помощник поднимал с тротуара его записную книжку.

— Спасибо, Виктор. Задумался.

— О чем?

— О том, что наш Левин гораздо хитрее, чем кажется. — Никитин спрятал книжку в карман. — Он сейчас лихорадочно думает, как поступить дальше. Завтра его выпишут, и он окажется под нашим пристальным вниманием.

— И что он предпримет?

— Будет ждать, когда Элеонора снова выйдет на связь с ним. Они ведь должны встретиться и договориться о взаимном молчании. Эту встречу Левин всячески станет скрывать от нас.

— Хорошо бы установить за ним наблюдение.

— Хорошо бы. Причем не простое наблюдение. Он опытный человек, фронтовик. Заметит слежку сразу. Нужно действовать тонко.

Они дошли до перекрестка. Орлов собирался свернуть к себе домой, а Никитин — в противоположную сторону.

— Виктор, — остановил его Никитин, — завтра утром организуй контроль за больницей. Пусть Кочкин займет позицию у главного входа, а ты — у служебного. Как только Левина выпишут, не спускайте с него глаз.

— Он наверняка поедет на дачу.

— Это был бы лучший для нас вариант. А я пока что займусь другим вопросом. — Никитин затянулся папиросой. — Видишь ли, все убитые спекулянты были связаны между собой. Они наверняка знали друг друга, вели совместные дела. Левин слегка выпадает из этого ряда.

— Слишком мелкая сошка?

— Именно так. Это как если бы убийца поставил перед собой цель уничтожить командный состав батальона. А следователи среди убитых офицеров вдруг находят убитого солдата. Странно? Вот и у