Красная Москва - Валерий Георгиевич Шарапов

Но девушка уже вышла на улицу.

Никитин кинулся в дежурку, схватил трубку.

— Аркадий Петрович, это доктор Волков из больницы. Помните, вы просили сообщать обо всем подозрительном?

— Помню. Что случилось?

— Пятнадцать минут назад Левину принесли букет цветов. Принесла девушка-цветочница, которая торгует на углу. Говорит, букет передала «поклонница».

— Как выглядела цветочница?

— Обычно. Молодая, в платке, с корзиной. Отдала букет мне и быстро ушла.

— Букет Левин получил?

— Нет, я его пока не передавал. Вспомнил наш разговор и решил сначала вам позвонить.

— Правильно сделали. Букет не передавайте ни в коем случае. Дождитесь меня, я сейчас приеду.

Никитин повесил трубку и схватил пальто. Поклонница у Левина? Но он не артист, не писатель, чтобы иметь поклонниц. Да и возраст у него… Хотя кто его знает. Краснов тоже был не молод, а Элеонора прилипла к нему накрепко.

Он выбежал из здания и сел в машину. Только запустив двигатель, он вспомнил про Варю и в сердцах двинул по рулю кулаком.

Глава 27

Букет с сюрпризом

В кабинете врача на столе лежал ослепительно-желтый букет мимозы. Пушистые золотистые шарики источали нежный аромат, резко контрастируя с больничным запахом карболки.

— Красивые цветы, — сказал Никитин, осторожно взяв букет в руки. — Где такие достают в это время года?

— Наверное, из Грузии привезли, — ответил доктор Волков. — Там уже весна, мимоза цветет. Дорого, небось, стоит.

— А что, много желающих было полюбоваться?

— Еще бы! Все санитарки в отделении обзавидовались. Каждая норовила понюхать — полбольницы с желтыми носами ходит. Пыльца, знаете ли.

Никитин внимательно осмотрел букет со всех сторон. Цветы были свежими, ветки аккуратно подрезаны, обернуты влажной тряпочкой. Профессиональная работа флориста.

— Цветочница что-нибудь еще говорила?

— Нет, только что от поклонницы. Денег не просила, сказала — уже оплачено.

Никитин перевернул букет и слегка потряс. Из глубины цветов выпал крохотный листочек бумаги, сложенный в несколько раз.

— Ага, — пробормотал следователь, разворачивая записку.

Карандашом, печатными буквами было написано: «Предлагаю свое молчание в обмен на твое молчание. Завтра Маяковка центр зала 23.00. Посмотрим друг другу в глаза».

Никитин несколько раз перечитал записку, запоминая каждую букву. Почерк был аккуратным, но явно измененным — человек старался писать не своим почерком.

— Что там? — поинтересовался врач.

— Ничего особенного. Поздравления с выздоровлением.

Никитин аккуратно сложил записку и сунул обратно в букет.

— Можете относить Левину. Кстати, на каком этаже его палата?

— На первом. А что?

— Под любым предлогом переселите его на третий этаж. Сегодня же.

— Зачем?

— Безопасность. И после девяти вечера посадите к нему сиделку. Скажите, что анализы плохие, нужно наблюдение.

Врач удивленно посмотрел на него.

— Но анализы у него нормальные…

— Придумайте что-нибудь. Повышенное давление, аритмия — что угодно. Главное, чтобы ночью он не оставался один.

— Хорошо, но объясните — в чем дело?

— Пока не могу. Служебная тайна. Просто выполните мою просьбу — и Левин останется жив. Сейчас же ему грозит смертельная опасность.

Доктор Волков кивнул, хотя было видно, что его мучает любопытство.

— А букет все-таки отдать?

— Обязательно. Пусть думает, что у него есть поклонница. Это поднимет настроение.

«Они пытаются выманить его из больницы, — думал Никитин. — Под любым предлогом. Зачем? Чтобы довести начатое до конца. В больнице ликвидировать человека без свидетелей сложно. Но разве в метро проще? Очень странно. Даже в одиннадцать вечера на Маяковке полно народа».

* * *

Через час в кабинете Никитина собрались Орлов и Кочкин. Оба выглядели серьезно — младший лейтенант еще носил следы вчерашнего избиения, а сержант держал руку на перевязи.

— Завтра в одиннадцать вечера на станции метро «Маяковская» проводим операцию по задержанию, — начал Никитин. — Предположительно члена банды. Возможно, самого главаря.

— Ориентировки есть? — спросил Кочкин.

— Никаких. По логике — крепкий мужчина средних лет, бывший военный. Наверняка вооружен и опасен.

— А как его опознаем?

— За местом встречи он будет наблюдать издалека, но с такого места, откуда хорошо просматривается центр зала. Позиция снайпера — чтобы можно было произвести точный выстрел при необходимости.

Никитин развернул план станции метро.

— Виктор, ты будешь здесь, у входа с Тверской. Иван — ближе к центру зала. Я — в центре зала. Жесты условные: поднятая рука — подозрительный объект, сжатый кулак — готовность к захвату, два пальца — захват.

— Брать живым? — уточнил Орлов.

— Обязательно. Он может быть единственным ключом к банде. В любом случае действуем по обстановке. Но приоритет — взять живым.

* * *

На следующий вечер они спустились в метро за полчаса до назначенного времени. Станция «Маяковская» встретила их мраморным блеском и приглушенным гулом голосов.

Зал был полупустым — рабочий день заканчивался, но основной поток пассажиров уже схлынул. У колонн стояли редкие фигуры: усталые служащие, читающие газеты, несколько студентов с книгами, пожилая женщина с авоськой.

Никитин занял позицию в центре зала, делая вид, что ждет поезда. Орлов и Кочкин рассредоточились согласно плану.

В половине одиннадцатого появился юноша с букетом роз — явно торопился на свидание. Через несколько минут к нему подошла девушка в светлом пальто. Они обнялись и ушли к выходу.

Старушка с клетчатой сумкой медленно прошла через зал, села на скамейку у стены.

Крепкий мужчина лет сорока появился у входа, держа в руках свернутую газету. Озирался, явно кого-то ждал. Никитин напрягся — подходящий типаж.

К мужчине подошли еще двое — такие же крепкие, рабочего вида. Первый украдкой развернул газету — внутри оказалась бутылка водки. Троица о чем-то пошепталась и направилась к выходу — решили выпить где-то в укромном месте.

Никитин расслабился. Обычные рабочие, решившие отметить получку.

Без десяти одиннадцать в зал вошла высокая женщина в элегантной шляпке с черной вуалью. Двигалась грациозно, аккуратно, как танцовщица. Дошла до середины зала, взглянула на тоненькие часы, сверкнувшие на запястье.

Остановилась. Оглянулась.

Никитин внимательно наблюдал за ней. Женщина? Из банды? В наше время такое было возможно — война многих женщин научила обращаться с оружием.

Он поднял руку, подавая сигнал Орлову и Кочкину. Сжал кулак — готовность к захвату.

Послышался шум приближающегося поезда. Пассажиры на платформе засуетились, потянулись к краю. Женщина на мгновение скрылась за колонной.

Никитин показал двумя пальцами — брать!

И в этот момент откуда-то сзади на шею ему вдруг кинулась Варька. Пахнущая цветочным мылом, с влажными глазами и губами.

— Аркаша! Милый!

Она крепко обняла его, прижалась всем телом. Никитин растерялся — что она здесь делает?

— Варя! Как ты…

— Хотела помириться! Нашла тебя по чистой случайности!

Поезд въехал на станцию с грохотом и скрежетом.