Дочь Иезавели - Уилки Коллинз

Тетка не догадывалась, насколько меня заинтересовало ее признание.

– Но почему?! – нетерпеливо спросил я.

– Самое скверное, что у меня нет ответа на твой вопрос, – ответила она. – Мадам Фонтен была само очарование – столько такта и чувства. Но все время внутренний голос недоверчиво нашептывал мне: «Не верь ей, у нее есть своя выгода!» Ты уверен, Дэвид, что она заперлась в комнате из-за легкого недомогания и только потому выглядит такой бледной и испуганной? Не знаешь ли ты чего-нибудь о ее делах? Энгельман богат и занимает хорошее положение. Не попала ли она в затруднительное положение после разрыва с ним? И возможно, теперь хочет его использовать?

Торжественно заявляю, что до вопросов тетушки такая мысль не приходила мне в голову. В качестве отвергнутого поклонника от мистера Энгельмана не было никакого толку. Но, если вексель предъявят к взысканию до свадьбы Мины, он в качестве будущего мужа может быть очень полезен.

Проницательный взгляд тетки остановился на мне.

– А ну, выкладывай, Дэвид! – воскликнула она. – Ты ей тоже не веришь, и у тебя есть для этого основания.

– Выкладывать-то, собственно, нечего, – сказал я. – Сам теряюсь в догадках и нахожусь, возможно, на ложном пути. Не просите меня без веских доказательств обвинять мадам Фонтен. Но у меня есть предложение, которое может внести некоторую ясность.

С трудом обуздав свой темперамент, тетушка сдалась.

– Послушаем твое предложение, – сказала она. – Меня берет сомнение, течет ли в твоих жилах шотландская кровь? Для своих лет ты ужасно предусмотрителен и осторожен.

– Нет сомнений, что доставить мистеру Энгельману сообщение от вдовы надо, – продолжал я, – но не почтой. Я был с ним тотчас после того, как его отвергли, и убежден, что после такой жесткой формы отказа он вряд ли решится на вторую попытку. Да и поверит ли в искренность ее раскаяния? Возможно, я не прав, но проверить это стоит. Я могу легко отлучиться на несколько дней, так что позвольте мне завтра отвезти письмо в Бинген. Там я своими глазами увижу, какое впечатление оно произведет на мистера Энгельмана.

Мне повезло – я заслужил теткино одобрение.

– Прекрасная мысль, – сказала она. – Но, кажется, ты заразил меня осторожностью – давай скроем от мадам Фонтен истинную цель твоей поездки в Бинген. Скажем, что тебя взволновало сообщение о нездоровье Энгельмана. – Она ненадолго задумалась. – Или еще лучше. Ты можешь заехать в Бинген по дороге в Англию. Нет ничего странного, если ты мимоездом навестишь Энгельмана.

Ее слова меня ошарашили.

– Так я должен непременно покинуть Франкфурт? – спросил я безрадостно.

– Друг мой, у меня есть дела и помимо интересов Энгельмана, – объяснила тетка. – Мистер Хартри ждет от меня указаний. Учитывая состояние здоровья Энгельмана, надежды на то, что в Лондон поедет он, нет. Келлер тоже не может бросить дела. Я хочу, чтобы ты донес это до мистера Хартри и помог ему в управлении бизнесом. У меня нет человека, которому я доверяла бы больше, чем тебе. И потому прошу тебя вернуться в Лондон.

Учитывая, сколько для меня сделала тетушка, у меня не было выбора. Я подчинился ее желанию беспрекословно. Мистер Келлер полностью с ней согласился, прибавив, что более подходящей кандидатуры не найти. Было решено, что я проведу день в Бингене, отправлю во Франкфурт подробный отчет и, не теряя времени, поспешу в Лондон.

Вот так необходимость заставила меня покинуть сцену до начала финальных сцен драмы. Почтовый дилижанс отъезжал в шесть часов утра. Я собрал вещи и попрощался вечером со всеми, кроме мадам Фонтен, которая по-прежнему не выходила из комнаты и передала, что слишком больна и не может меня принять. Добрая Мина подставила мне щеку для поцелуя и заставила пообещать непременно вернуться к свадьбе. Мой отъезд ее сильно расстроил. «Вы первый утешили меня, – сказала она. – Вы принесли мне счастье. С вами не хочется расставаться. О, Дэвид, как бы я желала, чтобы вы остались с нами». «Ну, будет, будет, – вмешалась тетка, – никаких слез, юная леди! Нельзя расстраивать мужчину, когда тот отправляется в путь. Обними меня, Дэвид, и помни, что в будущем ты станешь компаньоном фирмы».

Ах, какая это была женщина! Таких уж нет, дорогие читатели.

Когда наутро экипаж подъехал к дому, не спал только один Джек Строу. Я думал, он меня позабавит, но случилось иначе. Меня испугали сказанные им на прощанье слова.

– Я вот что хочу спросить, – прошептал он, когда я уже выходил в холл.

– Только скорее, Джек.

– Хорошо. Вчера я говорил с Миной о болезни мистера Келлера. Это правда, что его лечили лекарством из синей бутылки?

– Правда.

– Тогда вот что, Дэвид! Я не спал всю ночь и думал. Мне тоже давали лекарство из синей бутылки.

Я резко остановился и уставился на Джека. Он подошел ближе и еще больше понизил голос.

– А меня ведь отравили, – сказал он. – И я хочу знать – кто отравил мистера Келлера?

Между частями

Мистер Дэвид Гленни знакомит читателей со своей корреспонденцией

и бросает новый свет на известные события

I

Прошу, ознакомьтесь с письмом секретаря адвоката Шмукля к городскому советнику Хофу:

«Дорогой сэр! Вы можете быть спокойны по поводу мадам Фонтен. Она не сможет улизнуть из Франкфурта незаметно, как ей удалось из Вюрцбурга. Теперь нам не придется обращаться за помощью к ее родственникам. Я глаз с нее не спущу, пока не наступит срок предъявления векселя.

В настоящее время она состоит экономкой фирмы “Вагнер, Келлер и Энгельман” и, судя по всему (если не случится чего-то экстраординарного), не собирается менять место.

Срок векселя истекает 31 декабря настоящего года. Платеж должен состояться в Вюрцбурге, и вы должны позаботиться, чтобы документ был опротестован в этом городе. Убедительная просьба тут же переслать его мне, чтобы я мог дальше действовать как предписывает закон.

Примите мою глубокую благодарность за присланный вперед гонорар. Остаюсь вашим покорным слугой».

II

Далее я прикладываю копию письма покойного профессора химии Фонтена, адресованного одному из ученых коллег, который еще жив и разрешил напечатать письмо только при условии анонимности.

«Высокочтимый друг и коллега! Наверное, вы удивились, получив так скоро мое новое письмо. Но у меня есть для вас интересные новости. Несчастный случай заставил меня испробовать одно мое лекарство на живом человеке. В последнем письме я сообщал вам, что принял решение не прибегать больше к формуле воссоздания ядов Борджиа (ошибочно