Врата тайны - Ахмет Умит

– Расстроился, конечно, – подтвердила мама, – но я никогда не видела, чтобы он страдал из-за этого. Иногда вроде бы даже подшучивал, говорил: «Я, подобно Моисею, начал изучать этот мир из корзинки, а не как вы – с материнских рук». Наверное, так он пытался как-то успокоить свою внутреннюю боль. Сложно быть отвергнутым.

Мне не стоило такого говорить, когда мама была пьяна, но я не сдержалась:

– А в конце концов он отверг нас…

Повисло короткое молчание, глубокое, страшное, безнадежное молчание.

– Так и сделал… Этот тип бросил нас и ушел.

Я ничего не ответила, и не из-за того, что не хотела, а из-за того, что даже не знала, что можно на это ответить.

– Но ты не грусти, – сказала она, шмыгнув носом.

Ну вот, довела маму до слез…

– Не говори ничего плохого, уверена, у него была веская причина…

– Да, была, – проговорила я, старательно подавляя росший внутри гнев. – Уверена, что веская причина была и у тех, кто оставил его в корзинке под дверью.

19

«Познавший себя – познал и Аллаха»

После маминого звонка сон совершенно пропал. Я открыла ноутбук и подробно описала в отчете, с кем и когда сегодня виделась. Затем включила на диктофоне запись своего разговора с Незихе и Серхатом и внимательно ее прослушала. В их показаниях не было особо явных противоречий. Лишь два момента привлекли мое внимание. Во-первых, тот, что Кадир спас Незихе из огня, а во‐вторых, что самого Кадира позже из огня вытащил не Серхат, а пожарные. В официальных рапортах об этом ничего не говорилось. И хотя такая мелочь вряд ли могла помочь расследованию, упускать ее из виду не стоило. Тайны обычно раскрываются за счет таких с виду безобидных пустяков. Будет полезно спросить об этом завтра утром Кадира Гемелека. Конечно, если он поймет мой вопрос и сможет дать на него связный ответ…

Я остановила запись на диктофоне и выключила ноутбук. Следовало отдохнуть, завтра меня ждал тяжелый день. Но сна не было ни в одном глазу. Я погасила свет и улеглась в постель. Мне на ум тут же пришла встреча Шамса и Мевляны. Для них обоих эта встреча была не простым совпадением, а словно предначертанием. И предначертана она была Аллахом. Но первым возжаждал ее Шамс. Я видела в своем вчерашнем сне, как он просил Господа явить ему лицо одного из своих возлюбленных. А в качестве платы за исполнение просьбы предложил свою голову. Но и Мевляна что-то знал о предначертанном. Иначе как он мог за годы до встречи явиться Шамсу на дамасском базаре и сказать: «Эй ты, меняющий смыслы мира, найди меня»? Это был рок, судьба. Судьба, которой известен заранее любой шаг человека, любой его поступок. Судьба, предопределенная и неизменная. Когда Шамс смотрел на Мевляну, как же сильно билось его сердце, каким великим счастьем и какой вдохновенной любовью было наполнено оно! Даже в своих идеальных отношениях с Найджелом я никогда не чувствовала такой экзальтации, такого волнения.

Что же это была за любовь? И что при этом чувствовал сам Мевляна Джеляледдин Руми? Я помнила, как он сидел на муле и каким счастьем при этом светились его глаза. Ему было гораздо хуже, чем Шамсу, он пережил момент истины – момент экстаза. Как можно было назвать удивительно взаимное чувство, возникшее между этими двумя людьми? Это был род привязанности или же настоящая страсть? Мне кажется, что-то похожее происходило между моим отцом и Шахом Несимом. Когда отец видел Шаха Несима, глаза его начинали сиять таким же светом, каким сияли когда-то глаза Мевляны. В его взгляде не было такой страсти, когда он смотрел на меня или на маму. Он ни с кем, кроме Шаха Несима, не мог так страстно и глубоко вести разговор. Да, Шаха Несима можно было бы назвать Шамсом Тебризи, а моего отца Мухаммедом Джеляледдином. В их истории не было места ни мне, ни маме. Поэтому он оставил нас без всяких сожалений и ушел прочь. Кто знает, от кого пришлось отречься Шамсу и Мевляне ради своей любви? Вот еще вопрос: а зачем Мевляна женил Шамса на моей тезке, Кимье? Какой прок был дервишу, посвятившему всю свою жизнь поиску Бога, жениться на молоденькой девочке?

Вопросы, за многолетним отсутствием ответов обратившиеся в тайны; вопросы, рождающие у меня сомнения во всем, что казалось прежде точно известным; вопросы, накопившиеся в моей голове и путающие мысли. Нет, мне не спастись от них в эту ночь…

Сон все не шел. Я поднялась на кровати. Откуда-то из-за стены доносился приглушенный звук телевизора. Неплохая мысль, почему бы мне тоже не посмотреть. Я потянулась к лежащему на тумбочке пульту. Сперва на экране возникли беспорядочные цветные пятна. Для того чтобы изображение пришло в порядок, потребовалось несколько минут. Потом на экране появились неизвестные мне женщины и мужчины. Наверное, это были какие-то турецкие певцы, актеры и актрисы – короче, местные звезды. Они пытались из нижнего ряда высокой пирамиды бокалов достать один так, чтобы все сооружение не разрушилось. На фоне играла напряженная музыка.

Я переключила на другой канал, там показывали какую-то дурную копию любимого мной фильма «Гражданин Кейн». Переключила дальше – попала на телевизионный сериал. Камера в руках оператора дергалась так, что еще пара минут – и у меня бы закружилась голова. Я еще раз щелкнула кнопкой пульта. Сперва по комнате распространился голос, потом только подключилось изображение.

Показывали мавзолей Мевляны, метрах в двухстах от которого я как раз сейчас находилась. Пока камера въезжала через двери внутрь мавзолея, вкрадчивый, якобы подходящий окружающей атмосфере мужской голос произносил:

Вы, взыскующие Бога средь небесной синевы,

Поиски оставьте эти, вы есть Он, а Он есть вы…

Для чего искать вам то, что не терялось никогда?

На себя взгляните – вот вы, от подошв до головы.

Если вы хотите Бога увидать глаза в глаза —

С зеркала души смахните муть смиренья, пыль молвы.

И тогда, Руми подобно, истиною озарясь,

В зеркале себя узрите, ведь Всевышний – это вы [27].

Внутри этого освещенного желтыми и красными цветами помещения находились ряды гробниц, украшенных невероятно красивыми росписями.

«Кроме них двоих, этой тайны не мог знать никто, – начал рассказывать ведущий. – Годами эти двое искали друг друга. Годами эти двое горели желанием встречи. Возможно,