Врата тайны - Ахмет Умит

– Нет, это не Коран, это «Сказания мудрых».

Он заметил, что я его не поняла, и решил объяснить:

– В этой книге рассказывается о жизни Мевляны. И о тех людях, которые его окружали.

Ха, значит, об окружении Руми. Значит, в этой книге было и что-то о Шамсе. Только мы от него чуть отошли, как снова к нему вернулись. Вряд ли Меннан притащил эту книжку сюда просто так.

– А кто автор?

– Ахмет Эфляки, писатель из суфиев.

Никогда не слышала этого имени. Если он был таким важным автором, то его наверняка читал мой отец. Может, даже рассказывал мне истории из этой книги, но воспоминания об этом засыхали в самом тенистом уголке сада моей памяти.

– Эфляки жил в одно время с Мевляной?

– Скорее, позже. Он написал эту книгу, опираясь на воспоминания внука Руми, Улу Арифа Челеби.

– Это его прямой внук?

– Да, конечно. Сын Бахаэддина Веледа. Утверждают, что Эфляки видел и его самого.

Султан Велед… Должно быть, это тот скромный юноша, называвший Шамса шейхом. А как же звали того, второго, который шел вместе с Кимьей, в глазах которого в облаках гнева горел пламень бунтарства? Я не могла вспомнить и решилась спросить:

– У Мевляны же был еще один сын, помладше Султана Веледа?

Меннан погрустнел:

– Вы про среднего сына – Алаэддина. Он не пользовался большим уважением в семье.

Да, и этот молодой человек крайне не любил Шамса.

– А почему так?

– Я сам не очень знаю, но он вроде бы был не очень послушным ребенком. Не ладил с Шамсом. Говорят, что был крайне непочтителен с женой Шамса, Кимьей-ханым.

Если верить тому, что я видела во сне, то Алаэддин был гораздо ближе Кимье, чем наш одетый в черное дервиш. И если на Алаэддина Шамс злился, то девочка не вызывала у него никакого интереса. Ладно, пришло время уже перейти к сути дела.

Я указала рукой на книгу и спросила:

– Хорошо, а как вот это связано с убийством вора?

Меннан сглотнул и перевел взгляд на том в кожаном переплете.

– На первый взгляд, никакой связи нет, – Меннан аккуратно убрал трясущуюся руку с обложки, – но если объединить известное нам с тем, что скрывается на страницах этой книги…

Да, волновалась я явно зря. Меннан не знал, кто убийца. Он собирался рассказать мне о всяких мистических совпадениях. В расстройстве я откинулась на спинку кресла и саркастично спросила:

– Ну и что, вот вы объединили все, и что вышло?

Он был так напряжен, что не распознал сарказма.

– Да, – страстно произнес он, – я нашел убийцу, сопоставив все события, произошедшие со дня вашего приезда в Конью, со сведениями из книги.

Хотя я подозревала, что сказанное им окажется редким бредом, который с трудом сможет понять нормальный человек, у меня не получилось сдержать волнение из-за того, что его вычисления могли как-то впутать в происходящее меня.

– И кто же он? – спросила я уже с интересом.

Вместо того чтобы объяснить, он внезапно произнес, очевидно, имеющий отношение к исламу набор звуков: «Аузу билляхи мина ш-шайтани р-раджим» [34], из которого мне удалось вычленить только слово «шайтан». После этого быстро посмотрел направо и налево, словно опасался, что за нами может наблюдать кто-то невидимый. Его поведение выглядело странно, даже смешно, но при этом он был настолько серьезен, что у меня невольно забегали по коже мурашки. После того как Меннан убедился, что прогнал всех джиннов и шайтанов, он наклонился к моему уху и голосом, в котором страх смешивался с уважением, произнес:

– Убийца – Шамс… Шамс Тебризи.

Я почувствовала, как быстро забилось мое сердце. Его волнение передалось мне. Что же такое произошло? Я действительно поверила в эти безумные слова? Кем я была сейчас – ищущей смысла жизни среди мистических откровений папиной дочкой Кимьей или старающейся смотреть на все происходящие события холодно и рационально наследницей своей матери Карен? Скорее всего, мне хотелось быть второй, поэтому я, хотя и расслышала как следует все слова Меннана, попросила его уточнить, тем самым выделив мне еще времени на раздумья:

– То есть тот самый Шамс, ближайший друг Мевляны?

– Именно он, – из глаз моего коллеги не исчезало странное выражение, близкое к суеверному ужасу, – да упокоится он с миром, Шамс Тебризи.

Я нацепила на лицо выражение недоверия и легкого пренебрежения.

– Пожалуйста, давайте успокоимся и будем рассуждать логически, Меннан-бей.

Это предупреждение скорее касалось меня. Тем более, что мои слова не произвели на Меннана никакого эффекта. В его взгляде читалось некоторое удивление: как же я могу быть такой беспечной?

Я постаралась не обращать на это внимания и закончила:

– Будьте добры, говорите о более реальных вещах. Ваши рассказы скорее имеют отношение к сказкам или фильмам ужасов. Никто так не расследует убийства. Нам нужны настоящие подозреваемые, а не удивительные персонажи, умершие семь с лишним сотен лет назад.

Он посмотрел на меня с плохо скрываемой болью и сказал:

– Вы ничего не понимаете, мисс Карен.

Его голос был полон печали.

– Вы ничего не знаете. Мевлеви не умирают, а умолкают. Умершие – это всего лишь замолчавшие. Они продолжают жить среди нас. А такие, как Шамс, люди Господа, постигшие великие тайны, продолжат являться для помощи избранным рабам божьим вплоть до тех пор, когда трубы Исрафила не известят о начале Страшного суда. Время от времени они прерывают свое молчание и говорят с нами.

Он впился в меня своими широко раскрытыми глазами.

– Вы что, не понимаете, мисс Карен? – Он возвысил голос: – Шамс помогает вам!

Он говорил именно о той теории, в которую я не хотела верить, но которая, как вариант, жила в моей голове с того момента, как я предположила, что именно Шамс дал мне кольцо в первый вечер в этом городе. Хотя тело мое и тряслось от первобытного ужаса, разум сопротивлялся.

– Невозможно, – возразила я ему, – это совершенно невозможно. Но хорошо, даже если мы предположим, что произошло чудо, и ваш Шамс пришел мне на помощь… Предположим, что он действительно восстал из своей гробницы и, пользуясь вашим языком, прервал свое молчание и решил вмешаться в ход мирских дел. Но скажите тогда, каким образом он помог мне, убив этого воришку? Более того, достигший такого развития на своем мистическом пути дервиш, как Шамс, разве мог убить человека? Разве мог он лишить жизни даже никчемного вора?

Меннан легонько похлопал рукой по обложке книги.

– Сначала я думал так же, как и вы. – Снова понизил голос: – Известно,