Стремление убивать - Марина Андреевна Юденич

день были обеспечены. Будильника она смертельно боялась. Ночных звонков — в дверь или по телефону — тоже. И испытывала приступ животного ужаса всякий раз, когда в таинство ночи врывались пронзительные вопли сирен — бдительных стражей автомобильного стада, коротающего ночь под окнами.

Вадим считал это блажью. Как, впрочем, и многое другое, что чувствовала и переживала Ирина.

Однажды она натолкнулась на статью, в которой черным по белому было написано, что стремительное пробуждение, вызванное внезапным, резким импульсом, неизменно ввергает человека в стресс. Разумеется, сила стресса у каждого своя и зависит от множества факторов… Это были уже детали.

Вадима она встретила, размахивая развернутой книжицей журнала.

— Ну, что там еще?

— А ты почитай. Здесь немного. И никакая у меня не блажь! Вот!

Он бегло пробежал статью. Фыркнул. И, ничего не сказав, легонько стукнул ее журналом по голове.

Фривольный жест в системе их взаимоотношений значил многое. Он выражал ироничное одобрение, что было проявлением симпатии едва ли не высшего порядка.

Разумеется, этого он не забыл. Значит, действовал с определенным и очень злым умыслом.

Второй звонок настиг ее на службе.

Дежурное приветствие натолкнулось на знакомую живую тишину, наполненную осторожным дыханием, близкими шорохами и слабыми отзвуками пространства, которое окружало звонившего.

В приемной, как всегда, толпились люди.

Это лишало Ирину возможности выплеснуть все, что кипело сейчас в душе: день был безнадежно испорчен.

Только и бросила в трубку:

— Вас не слышно, перезвоните. — Подлинный смысл, однако, ощутимо сквозил в тоне.

Он понял.

Короткие гудки отбоя раздались немедленно.

Следующий звонок оказался самым изощренным.

И подлым.

Обедали сотрудники секретариата, как правило, в крохотном недорогом кафе по соседству. Здесь вкусно кормили, а кроме того, хотелось, пусть и ненадолго, сбежать из царства холодного авангарда, который безраздельно господствовал в офисе, в иной мир, разительно на него не похожий. Старая московская улица напоминала лоскутную дорожку: вдоль нее, наседая друг на друга, теснились крохотные магазинчики, палатки, лотки. Между ними струилась пестрая толпа.

Знакомый официант, почти приятель, уже через пару минут расставил на столике тарелки, ловко разметал приборы, принес закуски, хлеб, два томатных сока, одно светлое пиво и стремительно исчез до той поры, когда наступило бы время подавать горячее.

У судьбы, однако, были свои планы.

Все сложилось иначе, и официант вернулся к столику гораздо раньше: минут через пять, не более. Вид у парня был встревоженный.

— Тут вот какое дело, Ир. — Смотрел он сочувственно, а говорил вопреки обыкновению, с трудом подбирая слова. — Звонили из вашего офиса. Просят как можно быстрее вернуться.

— Да в чем дело-то? — всполошились подруги.

— Они хоть сказали, что случилось?

Ирина молчала, предчувствуя недоброе.

— Да, в общем, сказали… Волноваться только не нужно, еще ничего не случилось, это точно. Бабушку забрала на улице «скорая»… Кто-то из врачей звонит в офис… и, я так понял, ждет на трубке…

Ирина уже летела по улице.

Ног не было, она стремительно перемещалась в пространстве, будто паря над землей. Зато сердце оставалось на месте. И заявляло о себе все ощутимее.

Легким не хватало кислорода, а дыхание, как назло, лихорадочно захлебывалось, зависая в бесконечности.

И раскаленная лава затопила солнечное сплетение.

По мраморным ступеням центральной лестницы она карабкалась уже на последнем издыхании. Суровые охранники провожали ее хмурыми взглядами, в которых, однако, сквозило сочувствие.

Дежурный секретарь ждала на пороге приемной. Она была так напугана, что не произнесла ни слова, только кивнула на телефонную трубку, ожидавшую на столе, рядом с аппаратом.

Та вдруг показалась Ирине змеей.

Перекрученный шнур сложился совершенно змеиными кольцами, а плавно изогнутый корпус был головой. Мерзкая тварь ловко притворялась неодушевленным предметом. Но хищная пасть уже полнилась смертельным ядом — змея терпеливо дожидалась, когда ее возьмут в руки.

— Я слушаю вас, — выдохнула Ирина.

Тишина была ей ответом.

Мысли о Панкратове бродили пока где-то далеко, не задевая сознания.

Ирина перевела дух.

В конце концов тому, кто ждал на другом конце провода, это могло наскучить и он просто отложил трубку в сторону.

— Я слушаю вас, говорите! — произнесла она более отчетливо и приготовилась к ожиданию. Но не выдержала, сорвалась, закричала звонко и отчаянно: — Говорите, черт возьми! Куда вы там подевались?!

Вопль, как ни странно, возымел действие.

Трубка отозвалась глубоким тоскливым вздохом.

И все сразу стало на свои места.

Потом Ирина рыдала, выкрикивала оскорбления, яростно, но неумело бранилась.

Словом, это была самая настоящая истерика.

Новый босс, недоуменно выглянувший из кабинета, застыл изваянием. Его появление, однако, подействовало благотворно: истерика прекратилась так же внезапно, как началась. Плечи женщины еще судорожно вздрагивали, она шумно втягивала в себя воздух, из глаз быстро катились последние слезы, но крик оборвался. Коротким жестом она прижала ладони к лицу, глубоко всхлипнула и, опустив ладони, виновато взглянула на патрона:

— Простите, Максим Сергеевич. Нервы разыгрались. Бабушку прямо с улицы забрали в больницу, но толком никто ничего объяснить не может. Разрешите мне уйти, пожалуйста.

— О чем речь? И послушай, может, нужно подтянуть специалистов? Или вообще перевести бабулю в хорошую клинику? Не стесняйся: на этот случай у нас имеются специально обученные люди…

— Пока не знаю. Вот съезжу, разберусь на месте…

— Ну, добро. Кстати, возьми машину и на всякий случай пару наших ребят… Сейчас дан команду.

В вестибюле Ирину догнал запыхавшийся начальник службы безопасности:

— Литвак! Ты куда мчишься? Велено доставить с эскортом. Шесть секунд: все будет готово.

— Знаешь что, Миша, не надо машины и ребят тоже не надо. Мне так будет спокойнее. Честное слово.

— Но шеф распорядился…

— А ты ему ничего не говори. И не переживай, сам он вряд ли вспомнит.

— Ну, если ты отказываешься…

— Отказываюсь. Миша.

— Дело хозяйское…

Уже у самых дверей он настиг ее снова:

— Ты вот что, скажи-ка на всякий случай: в какой бабушка больнице?

— В Первой градской, на Ленинском…

— Понял.

Такси явилось по первому зову.

Ирина быстро нырнула на заднее сиденье и, только оказавшись в салоне, назвала адрес.

Предосторожность была не напрасной.

В этот день у деятельного Миши имелись определенные виды на резервную машину, отказ заплаканной секретарши пришелся как нельзя кстати. Не случись этого, шеф службы безопасности вполне мог поинтересоваться ее маршрутом. И был бы несколько озадачен.

Ирина направлялась в Сокольники.

Впрочем, никакого криминала в том не было.

С детства парк служил ей укрытием от житейских невзгод и своего рода жилеткой для слез. Увязший в снегу и омытый дождями, пронизанный лучами яркого солнца, плетущими в содружестве с густыми кронами деревьев затейливое кружево на асфальте аллей, щедро раззолоченный осенью —