Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Послушай», — сказала Лорел, смягчив тон. «Времена меняются. Они идут дальше.

Все меняется».

«Некоторые вещи не меняются».

«Да ладно, Татьяна. Будь благоразумна».

«Я серьёзно. Некоторые вещи не меняются. Россия не меняется».

«Такое ощущение, что...»

«Так кажется, потому что это правда. Когда за последние восемьдесят лет Россия не была самой большой геополитической угрозой миру? Когда Китай пытался захватить полмира? Сколько ядерных боеголовок на Ближнем Востоке сейчас нацелено на Америку?»

«Послушай, я поняла», — сказала Лорел. «Да, понимаю».

«Потому что это правда. Никто не угрожает нам так, как Россия. Никто и не пытается».

«Ну и какой смысл жаловаться на это?»

«Знаете, на это они и рассчитывают», — продолжала Татьяна, скатываясь к тираде. «Вы же это знаете, да? Знаете, что говорят в Москве?»

"Что?"

«Они говорят, что у Америки нет последовательности. Нет стабильности. Нет политики, которая переживёт администрацию, приведшую её к власти. Они говорят, что наш временной горизонт для принятия любого стратегического решения — четыре года. Максимум восемь. Потом приходит новый режим и переворачивает всё с ног на голову».

«Да?» — сказала Лорел. «И ты мне это рассказываешь зачем?»

«Я говорю тебе, потому что…»

«Ты вымещаешь свое раздражение не на том человеке», — сказала Лорел.

«Ты думаешь, я хочу, чтобы всё, что мы построили, было разрушено? Ты думаешь, у меня есть власть что-то изменить?»

«Вы глава Группы специальных операций. У вас есть полномочия бороться с этим».

«Ты наивен».

«Нет, не я», — сказала Татьяна. «Всё, что мы сделали. Всё, за что мы боролись. Всё, чему мы научились».

«Татьяна, я знаю».

«Вы думаете, они привлекут нас хотя бы в качестве консультантов для новой сборной России?»

«Этого нет в списке», — сказала Лорел, теребя листок бумаги.

«Нет», — сказала Татьяна, откинувшись на спинку сиденья и тяжело вздохнув.

«Я это вижу».

«Мы не можем устанавливать правила», — сказала Лорел.

«Значит, мы ничего не можем сделать? Не с кем поговорить?»

«Хочешь поговорить с Катлером?»

«Я хочу поговорить с президентом», — сказала Татьяна.

«Этого не произойдет».

«Это случалось и раньше».

«Рот был здесь и раньше. Если вы не заметили, он уже мёртв».

«Рот не умер. Никто так не думает».

«Если я не ошибаюсь, мы только что были на его похоронах».

«Если он мертв, то покажите мне тело».

«Мы просто похоронили его».

«В закрытом гробу».

Лорел уставилась на нее, ее глаза были похожи на два огненных шара, но она ничего не сказала.

Татьяна видела, что она так же зла, как и я. Просто она лучше это скрывала.

Официант принес им еду, и они оба уставились на тарелки так, словно кто-то только что подал им собачье дерьмо.

«Послушай», — сказала Лорел, — «как ни крути, старые времена прошли.

Всё будет по-другому. Прощальным подарком Рота было послать нас к черту и к черту Группу. Никому теперь не нужен наш опыт. Наши знания. Мы с тобой — бракованный товар.

«Блядь!» — сказала Татьяна, отодвигая тарелку.

На этот раз она действительно кричала слишком громко. Она видела, как приближается официант.

«Дамы, — сказал он самым громким шёпотом, какой только можно вообразить. — Мне придётся попросить вас вести себя потише или уйти».

«Извините», — сказала Лорел, глядя на Татьяну, как мать капризного ребенка.

Татьяна отвела взгляд. Она знала, как выглядит. Она знала, что Лорел считает её неразумной. Но правда была в том, что она не преувеличивала. Всё было плохо. Настолько плохо, насколько она говорила. Россия была её страной. Она выросла там. Она понимала её систему. Для неё это не было теорией. Речь не шла о стратегии, политике или долгосрочном будущем мирового порядка. Речь шла о каждой секунде каждого дня всей её жизни. Её жизни и жизни более ста миллионов других россиян. Каждая минута, пока Владимир Молотов оставался у власти, была для них мучением. Это была потерянная минута. Минута, которую все эти миллионы людей никогда не вернут. Российский народ не был источником власти Молотова, он был её жертвой. Каждый политический заключённый, каждый эмигрант, вынужденный бежать, каждый солдат, погибающий на поле боя, каждый ребёнок в классе, полном пропаганды и лжи, расплачивался за преступления Молотова. Дело было не в геополитике. Дело было в личном. Это была настоящая жизнь, целый день, каждый день, с момента ее рождения и до самой смерти.

«Простите», — сказала Лорел, видя глубину эмоций Татьяны. «Вот так выглядит смена караула. Она не идеальна».

«Можешь сказать это еще раз».

«Но альтернатива — это то, что есть у России, — сказал Лорел. — Пожизненный президент. Человек, которого невозможно отстранить от власти, каким бы коррумпированным и вредоносным он ни стал».

«Я начинаю понимать, какие преимущества это может иметь».

«Ты не это имеешь в виду».

Татьяна покачала головой. «Нет», — сказала она. «Нет, не знаю».

OceanofPDF.com

33

Лорел не пошла домой после встречи с Татьяной в «Олд Эббите».

У неё всё ещё была арендована квартира в городе, но она уже давно там не была. Что-то было в этом месте – мёртвые комнатные растения, мёртвые золотые рыбки, давно просроченная еда в холодильнике – одна мысль о возвращении вызывала у неё сильную тревогу. Она также перестала спать в офисе. Когда ей сообщили о смерти Рота и о ликвидации Группы, это место лишилось для неё чего-то. Чувства безопасности. Постоянства.

Вместо этого она остановилась в обычном отеле Courtyard Marriott недалеко от автомагистрали Джорджтаун-Пайк в Лэнгли. До комплекса ЦРУ было рукой подать, и это было, пожалуй, единственным его преимуществом.

Она вернулась из Олд Эббитта уставшей, не спала, и ссора с Татьяной ничуть не успокоила её. Но самым тяжёлым было увидеть Лэнса у могилы. Они не разговаривали, что было странно, но ещё хуже было то, что это предвещало будущее. Не то чтобы она когда-либо ожидала, что Лэнс будет звонить ей в день рождения или приглашать её к себе в Монтану на Рождество.

Но думать, что все действительно закончилось, что у них больше не будет причин разговаривать друг с другом, — это было тяжело.

Вернувшись домой, она сняла мокрую одежду – дождь её простудил – и приняла горячую ванну. Потом, совершенно непреднамеренно, она легла на кровать и уснула. Было четыре часа дня, когда она…

Проснулась, скоро снова стемнеет, и самое печальное, что это было совершенно неважно. Никто её не искал, никто нигде не ждал. Она могла бы проспать остаток недели,