Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Да, твоя мать… твоя мать сыграла во всём этом большую роль», — едко сказал он. «Знаешь ли ты, что в архиве есть фотография 1968 года, где она передаёт Олегу Кочалину и его команде корзину с едой? Её использовали в советских газетах. Этот поступок изменил всю нашу жизнь. Я только одного не понимаю. Кочалин тогда служил в КГБ или вернулся в Советский Союз и прошёл там обучение?»

«Ты хочешь обо всем этом узнать?» — спросила она, подражая его горячности.

Всё очень просто. Олег работал под прикрытием в армии, сотрудничая с КГБ. Они беспокоились, что войска не сделают то, что необходимо. Олег, служивший в армии до КГБ, был назначен капитаном танка, чтобы не вызывать сочувствия к чешскому народу, чтобы не ослабить решимость солдат. Когда танкам приказали войти в Прагу, у них не было еды. Знаете ли вы об этом? Великая советская военная машина забыла выдать своим солдатам продовольствие. На третий или четвёртый день эти солдаты были в отчаянии. Они ничего не ели и у них не было воды.

Август был очень жарким, и они не могли выйти из танков, чтобы найти провизию. В любом случае, чехи не собирались им помогать.

«Но твоя мать это сделала, а потом случайно оказался советский военный фотограф и запечатлел эту сцену для российских газет».

«Это было не так. Экипаж танка целый день дежурил у нашей квартиры.

Они страдали, и она давала им еду. Когда русские узнали об этом, они прислали фотографа и снова инсценировали эту сцену. Конечно, она была против вторжения – как и все остальные. Но она давала им еду, потому что однажды русский солдат спас ей жизнь. Томаш рассказывал тебе, что она выжила в лагере Терезин-Терезиенштадт?

Харланд нетерпеливо кивнул.

Когда лагерь освободили русские, её нашёл капитан танка Третьего гвардейского танкового корпуса генерала Рыбалко. В ту ночь он ухаживал за ней – давал ей воды и немного еды, потому что она могла есть лишь понемногу. Она была очень, очень слаба и была на грани смерти. Возможно, она напомнила ему его собственного ребёнка – она так и не поняла, почему он так заботился о ней. Но она говорит, что доброта – облегчение от того, что снова нашла доброту в этом мире – спасла её. Она дала ей надежду. Понимаете?

А потом, спустя столько лет, она увидела экипаж танка, которому нужно было именно то, что дал ей этот офицер – еда, вода, доброта. Видите ли, она видела в них людей и в глубине души знала, что у неё есть долг чести, и это было для неё гораздо важнее, чем вопрос о вторжении. Это было её личное обязательство. И за этот поступок она дорого заплатила. Мы обе заплатили. Нас выгнали из района. Люди не разговаривали с нами. Они плевали в нас на улице. Они называли нас русскими шлюхами. – Она сделала паузу и разгладила обложку своей книги. – Так что, видите ли, не всё так просто, как кажется.

«Как Кочалин поддерживал связь?»

«Олег остался в Праге. Он работал полный рабочий день по программе нормализации и курировал работу с Государственной службой безопасности. Он был постоянно в Праге. Не знаю, как моя мать нашла его, но она нашла, и это было хорошо, потому что новый режим снова начал выступать против евреев. Тех немногих евреев, которые остались в Чехословакии после войны, обвинили в антигосударственной и антисоциалистической деятельности – в сионистском заговоре. Олег обеспечил ей защиту. Он нашёл нам другую квартиру и дал ей новую работу».

Ева помолчала.

«Люди на Западе сейчас не понимают, как это было тяжело. Она зависела от него. Когда она уехала из Терезина, у неё не осталось ни одного живого родственника. Так что, понимаете, если бы я сбежал в 1975 году, она потеряла бы всё во второй раз в жизни. Мне пришлось вернуться, Бобби, и я не могу сказать тебе, почему».

Харланд задумался, была ли Ханна Рат любовницей Кочалина до того, как он переключил своё внимание на её дочь. Ждал ли он всё это время Еву? Ханна подтолкнула спичку, чтобы защитить себя?

«А ты?» — тихо спросил он. «Когда тебя втянули в эту сделку?»

Она отвернулась. «Ты очень жесток. Я не помню, чтобы ты был таким».

Он настаивал: «Когда ты стала его любовницей? До или после меня?»

Ее глаза потемнели.

«После тебя. Нам нужно было выжить. Я была беременна, ради всего святого!»

«То есть вы забрали Томаша и возобновили работу в Госбезопасности или в КГБ?

Что вы делали? Вы сказали, что учились на курсах вождения в России. Похоже, вас готовили к какой-то действительной службе. Чем вы занимались? Мокрыми делами? Курьером? Мне нужна вся история.

«У тебя нет права знать мою историю, Бобби. Ты был моим любовником двадцать восемь лет назад. Вот и всё».

«И отец твоего ребенка».

«Биологически — да. Но это не даёт тебе никаких моральных прав. Кто ты такой, чтобы судить решения, которые мне пришлось принять? Они были очень трудными, и я прожил жизнь наилучшим образом после того, как принял их. Что касается тебя, то у тебя не было никаких подобных обязанностей, не так ли? Ты просто продолжил свою карьеру в британской Секретной службе».

Не осталось даже намека на вежливость.

«Позвольте мне напомнить вам пару вещей, — холодно сказал Харланд. — Вы жили с палачом и садистом из КГБ. Как бы вы ни отводили глаза, вы должны были знать, кто он. Во-вторых, вы служили режиму, единственной целью которого было подавление чехов и словаков».

– ваши люди. Так что, когда дело касается морали, даже я могу оказаться выше вас.

«Ты шпионил для этого режима, — сказала она. — Кем ты теперь себя ведёшь?»

Он посмотрел на нее с новым пониманием. «Откуда ты знаешь, что я сделал?»

«Ты мне только что сказал».

«Я ничего об этом не говорил. Я сказал, что они просто пригрозили отправить материалы моему начальству. Я не рассказал вам, как отреагировал».

В этот момент дверь открылась, и сотрудник польской пограничной полиции попросил их предъявить паспорта.

«Вы оба едете в Варшаву, сэр?»

«Да», — ответил Харланд. «Деловая поездка — на один-два дня».

Он еще раз проверил паспорт.

«Этот паспорт был выдан три года назад.