Маракуда - Владимир Шеменев

Вторая колибри села на приборную доску.

— Кыш отсюда, — сказал Рошель, ни на минуту не отпуская рычаги.

Третья птичка приземлилась на штурвал, четвертая — на шлем, пятая — на колено. И пошло-поехало. Шестая, седьмая, восьмая… и так до тех пор, пока своим весом они не заставили дельтоплан рухнуть на землю.

— Кыш, кыш, кыш! — орал Рошель, размахивая руками и брыкаясь.

Как только аппарат, перевозящий профессора, свалился в штопор, птички разлетелись, оставляя Рошеля наедине с возникшей проблемой. Геликоптер сделал замысловатый кульбит, перевернулся и рухнул в джунгли. Столб пламени от взорвавшихся бензобаков ударил в небо, освещая окрестности.

Восстание индейцев

Вайяма прислушивался к крикам, доносящимся с озера, и не мог понять, почему так неистово орет Маракуда. И вообще он ли это и почему его армии так долго нет? Молодой воин вставал, садился, ходил вдоль стен, припадая время от времени к щелям в грубо сколоченных воротах. «Ну где же они, где? — всё время твердил он себе. — Где, в конце концов, Пват, которая обещала прийти? Её отец умер, а она и не чешется», — думал Вайяма, переступая через лежащих вповалку индейцев. Он отвлекся всего лишь на секунду, пропустив основной момент атаки.

Как и планировал Маракуда, удар кабанов пришелся в центр лагеря.

Пустующие палатки наемников и несколько сараев, в которых сидели пленные индейцы, рухнули в один миг. Подняв тучу пыли, копытные пронеслись всеразрушающей волной, не причинив бандитам вреда.

Почему?

Да потому, что в лагере их не было. Даже солдаты, оставленные стеречь Пват, привязали девочку к столбу и побежали собирать золото.

Когда под ударом секачей рассыпалась стена, Вайяма понял: время пришло. Пват не обманула их, а Маракуда не подвел. Выскочив из душного сарая, индейцы похватали лопаты, кирки и мотыги и замерли от удивления. Лагерь был пуст.

Кабаны, олени и пекари ровными рядами стояли на обрыве и смотрели с него вдаль. Там, где раньше было озеро, пылала огненная чаша, из которой, словно из адова котла, пытались выбраться бандиты Гонсалеса.

Животные перешептывались между собой, и Вайяма с удивлением осознал, что не только слышит их, но и понимает.

— Что это?

— Они разбудили огненного демона.

— Сбылось великое пророчество.

— Какое пророчество, дядя Каливаку (Олень)? — маленький олененок боднул в бок старика.

— Давным-давно… — старый олень начал свой рассказ, но договорить не успел: то что, увидел Каливаку, увидели все стоящие на берегу.

Навстречу им брели полчища мертвецов.

Они болтали головами и руками, с которых от жара лоскутами сползала подрумяненная кожа. Мертвецы шли на крики людей, вмурованных в озеро. Дно озера было покрыто плотной коркой засохшего ила, из которого торчали тела бандитов, намертво влипшие в него. Люди махали руками, умоляли, плакали, орали, просили пощады — но, увы, только вой ветра, гул вулкана и смех мертвецов вторили им в ответ.

«Да что же вы так орете, они же идут на ваши голоса!» — подумал Вайяма, прежде чем пошел искать Маракуду и Пват.

Монстр возвращается

На берег вылезло существо, отдаленно напоминающее человека.

Заляпанный кровью монстр двинулся к центру лагеря, огрызаясь на кошачий рык. Все звери, стоящие вдоль обрыва, шарахнулись в разные стороны, стараясь быстрей спрятаться среди развалин лагеря.

Король тьмы шел, распугивая своим видом ягуаров, пум и пантер, не говоря уже про осторожных оленей и пугливых обезьян. В лагере он оставил то, что могло ему пригодиться. От всего человеческого у существа оставалась память. Командор вспомнил про девочку в палатке. Она нужна была ему как воздух. Мозг не подвел и подкинул Гонсалесу идею, как и с помощью кого переселить Макунайму в другое тело.

Пват стояла привязанная к столбу и могла лишь догадываться, что это за красные всполохи дрожат за стенами брезентовой палатки. Спросить было не у кого. Солдаты сбежали, а мертвецки пьяный Сильвер лежал на походной кровати и храпел.

Страшная, уродливая тень закрыла солнце.

— Я пришел за тобой, — раздался утробный рев, и когтистая рука отдернула занавеску. Непроизвольно Пват вздрогнула, увидев монстра. Она ожидала всего чего угодно, но только не Макунайму в теле Гонсалеса или Гонсалеса в теле Макунаймы.

Встреча с монстром

Маракуда был похож на пантеру: тело покрыто черным илом, в руке — копье, в глазах — огонь мести. Орудуя копьем, как шестом, мальчик опустился рядом с палаткой Гонсалеса.

— Останови его! — нечеловеческий рык мгновенно разбудил Сильвера и привел в чувство, выбрасывая из гамака.

Повинуясь инстинкту одноглазый телохранителя, словно зомби, вскинул пистолет в сторону Маракуды. Раздался щелчок, сообщая владельцу, что произошла осечка.

— Черт! — телохранитель выругался.

— Не называй меня так, я не люблю это слово, — огрызнулся монстр.

— Это я не вам, сэр! — Сильвер еще раз прокрутил барабан, вскинул руку и нажал на курок.

Маракуда метнулся за ящики, уходя от летящей пули. Подоспевший Вайяма взмахнул киркой и с одного удара расколол Сильверу голову. Не понимая, почему так больно, тот повернулся, чтобы посмотреть, кто это сделал. И то, что в его голове свистел ветер, еще ничего не значило. Оставались рефлексы. Палец продолжал машинально давить на курок, вгоняя пулю за пулей в тело Вайямы.

Упали они одновременно.

Маракуда бросился к Вайяме и прижал мертвого воина к себе.

— Что с ним? — подоспевший Мава опустился на колени. Приняв из рук Маракуды тело друга, он посмотрел в лицо брату и сказал то, что должен был сказать: — Не отдавай её монстру.

— Не отдам! — Маракуда бросился в палатку. Отдернув полог, увидел рычащего зверя, на руках которого лежала безжизненная Пват. — Тебе нужен я! — крикнул мальчик, задрав голову, потому что Гонсалес был подобен скале. Четырехметровое уродище шло к озеру, сметая всё на своем пути.

— Не совсем. Без разницы, на кого я надену корону, чтобы вернуть себе плоть. Так сказано в пророчестве. Аха-ха-ха!

— Оставь её!

— Жалкое существо, бросившее вызов дону Гонсалесу де Кориньяку!

— Я убью тебя!

— Сначала догони! — Гонсалес прыгнул вверх.

Монстр вместе с Пват исчез в дыре, через которую с тоской смотрел алый диск заходящего солнца. Разбежавшись, Маракуда воткнул шест в землю и вылетел из палатки следом за командором.

Монах Люк и капрал Педро

Солнце, уставшее от бандитских безобразий, решило досрочно уйти на покой, но и луна не желала показываться. Не было и звезд. Будто все небесные светила разом сговорились не помогать больше бледнолицым собакам.

Но