Маракуда - Владимир Шеменев

— Эй, чудище, а не хочешь пирожок? — Мава подкинул в руке увесистый камень. Они стояли за спиной Гонсалеса: брат Маракуды, сам Маракуда, Мартин и Онка, который примчался спасать Пват.

— Какой пирожок? — проревел монстр, раздосадованный тем, что его отвлекли от важного дела. И тут он узнал того самого пухленького мальчика, который привел их сюда. — Вот кого я сделаю королем, — монстр отшвырнул Пват. — Уж он точно не будет против.

Ударившись о застывший ил, девочка бесчувственной куклой покатилась по дну некогда полноводного озера. От того, что он отбросил ее, Пват не пришла в чувство, к ней не вернулось сознание, и она не открыла глаза. Слишком много он вдохнул в нее зла. Она была между жизнью и смертью: бродила в долине теней, не понимая, как она туда попала, и не зная дороги назад.

Маракуда всё понял, понял с первого взгляда и первого прикосновения к Пват. Она была словно лед, холодная и безжизненная. Маракуда поднял Пват на руки и понес к храму — туда, где был камень жизни и смерти.

Монстр с безразличием посмотрел на Маракуду и повернулся к толстяку.

Гонсалес считал Маву главным виновником всех своих бед и всего того, что тут произошло. Ни себя, ни своих людей, ни Рошеля, который предупреждал о вулкане, он не винил. Винил только маленького индейского мальчика с пухлыми щёчками и толстым животиком, которого почему-то уже не было, да и щечки как-то пообвисли. Винил за то, что тот привел их сюда. Мало ли, что он не знал про подводного короля, должен был знать и предупредить.

Мава прищурился, подкинул булыжник в руке и швырнул в Гонсалеса. Камень с треском врезался в голову — и по желтоватому черепу, словно паутина, поползли трещины.

— Бррыы… — Гонсалес потряс головой, поправляя корону, которая вновь вспыхнула ярким светом, и двинулся к толстяку. — Ты ответишь мне за это, булочка!

— Ой! Он идет ко мне! — Мава сразу скис.

— Бей в корону, — крикнул Мартин. — И не робей! Он всего лишь оживший скелет, — добавил он и сунул голову в кольца своего тела.

Мава поднял с земли еще один камень, изловчился и швырнул его в чудовище. Булыжник со свистом рассек воздух и сшиб корону с головы Гонсалеса. Корона упала на землю, подпрыгнула и покатилась. Монстр двумя руками обхватил свой лысый череп и стал его ощупывать.

Короны не было.

«Почему она слетела? Как же так? Как это произошло? Что за сила сняла её с меня? — лихорадочно думал король тьмы, догоняя прыгающую по камням корону. — Я не мог её сорвать с мертвеца, а тут она слетела с одного удара…»

И тут до него дошло. Это был камень, а он пытался снять ее руками. Если бы он применил предмет, ему не пришлось бы меняться телами, и мертвец не смог бы его достать. От прозрения и понимания того, что его одурачили, командор завыл.

Гонсалес уже был возле желанного предмета, когда пятнистая анаконда подцепила хвостом корону и перекинула её через голову монстра, направляя полет в сторону Мавы.

— Ку-ку, дядя! Она здесь, — поймав корону, Мава показал её Гонсалесу.

Монстр поменял траекторию движения.

Не дожидаясь, когда чудище коснется его, Мава послал корону обратно — туда, где извивался Мартин. Змей перебросил корону Онке. Ягуар, как заядлый футболист, сделал сальто в воздухе, завис на мгновение вверх ногами и задней лапой отправил корону точно в руки Мавы.

Монстр с остервенением метался между ними, никак не настроенный на роль «собачки». «Что делать?» — спросил командор у Макунаймы и получил ответ: «Хватит скакать, как козёл. Лучше останови тех, кто не должен быть вместе. Мальчик с севера и девочка с …». Гонсалес не дослушал, откуда девочка, но всё понял. В очередной раз, когда корона пролетала над головой, он просто выбросил руку в её сторону. Рука неожиданно удлинилась, и костистые пальцы цепко обхватили обруч.

А потом монстр сделал то, что никто от него не ожидал.

Гонсалес с силой нанес удар кулаком по дну высохшего озера. Это вызывало ответную волну, выбросившую Маву, Онку и Мартина на берег, который маячил где-то в серой дымке пожарищ.

— Никто не остановит меня, кроме меня самого! — Гонсалес водрузил корону себе на голову и повернулся в ту сторону, куда ушел Маракуда. Он забыл про Маву и про то, как скакал за короной, он всё забыл — кроме девочки с севера, которую унес мальчик с юга.

Пват умирает

Пройдя под сводами, Маракуда вошел в нижний зал. Бережно положил Пват на алтарь, возле которого еще недавно молился Кикрикури, и опустился перед девочкой на колени. Её глаза были закрыты, а лицо имело несвойственную для Пват белизну, отдающую некой потусторонней синевой.

— Пват, очнись! — теребил он её. — Пват, Пват… — просил он, но всё было тщетно. Послышались шаркающие шаги. Маракуда знал, кто это и что ему надо, но просто так, без боя, он не намерен был сдаваться. — Я не отдам её, — не оборачиваясь, сказал мальчик.

«Зло не остается безнаказанным. Так решили те, кто сотворил этот мир», — послышался знакомый голос Кикрикури. Маракуда в первый раз за весь день улыбнулся.

— Значит ты не умер? — Маракуда вскочил, осматриваясь по сторонам. В храме никого не было. Только он и лежащая на алтаре Пват.

Мальчик понял: с ним говорит дух.

— Дедушка, ты можешь её оживить? — Маракуда показал на безжизненную Пват.

«Дыхание мертвого короля леденит сердце и забирает душу. Ничто не разбудит её, кроме любви». Голос затих, уступив место приближающимся, постукивающим шагам. Так стучат кости, лишенные мяса и кожи.

В зал вошло чудовище.

— Отдай девчонку! — прохрипел Гонсалес, отшвырнув обглоданную человеческую ногу, которую подобрал по дороге к храму. Вытер рот и смачно рыгнул, издав зловонный запах гниющей утробы.

Маракуда встал с колен и вытащил нож, прикрывая собой Пват.

— Для этого ты должен будешь убить меня.

— Ты сам выбрал свою судьбу.

— Вот в этом ты прав, чудовище. — В голове промелькнули слова, сказанные Кикрикури в тот день, когда они с Пват были у него: «Твоя сила велика, и ты можешь разбудить горы. Но капля крови, упавшая на алтарь, превратит тебя в каменного воина».

Маракуда поднял нож и провел им по руке, а руку опустил на алтарь. Кровь ручьем побежала по кисти, по пальцам и капнула на камень «жизни и