Илийка. Не смолкает прибой - Анастасия Антоновна Зорич

Она вернулась в комнату, постелила на скамейку байковое одеяло, накрылась простыней и сделала вид, что спит.

Вот ведь как вышло: думалось об одном, а на самом деле получилось другое… Ну, ничего, бабушка ее еще полюбит… Надо постараться вести себя так, как Мика. Но уехать… Нет, уехать от деда она не согласится ни за что!..

Глава третья

Когда утром Оля хотела незаметно выйти из комнаты, Мика тихо спросил:

— Куда ты?

Она кивком головы позвала его за собой. Мика взял в руки туфли и босиком, на цыпочках, чтобы не разбудить Веронику Александровну, вышел за Олей во двор.

— Смотри, — сказала она, указывая на море, точно оно было ее собственным и она великодушно разрешала любоваться нм. — Ну что, нравится?

Над самым морем теплился туман, а под ним лежала густая, голубовато-серая выпуклая вода. Чем дальше к горизонту, тем прозрачнее, розовее становился туман, тем ярче, голубее зеркало под ним. Совсем далеко и море, и небо сливались в розовую дымку.

— Какое оно… удивительное. Вчера было совсем другим… Я даже не думал, что оно такое… И берега не видно… — медленно проговорил Мика.

— Ага! — торжествующе произнесла Оля. — А теперь посмотри на порт. Ну! В городе сейчас дворники метут улицы. Пылища… Дома даже ночью от солнца не остывают… А у нас прохладно… Воздух, как стеклышко.

— Правда! Пока мы спали, здесь как будто все вымыли, — согласился Мика и оглядел влажные квадраты булыжника, синие плиты у дверей пакгаузов, выщербленные и все же блестящие бревна причалов и застывшие возле них суда, точно впаянные в голубоватое стекло.

— А теперь идем купаться, — сказала Оля и повела его к лесенкам, вырубленным с двух сторон в причале одна против другой. Они сбегали к морю, образуя уже под водой просторную площадку. Причал этот был разбит бомбой, и к нему суда не приставали.

— Здесь повсюду пароходы стоят, значит, очень глубоко, — заметил Мика, покорно следуя за Олей.

— Конечно, — бросила она небрежно.

— Но я не умею плавать. Не могу я тут купаться.

— Ничего, ты далеко не отплывай.

— Я совсем не умею, понимаешь ты?!

— Этого не бывает, — убежденно возразила Оля. — Все люди от рождения умеют плавать. Это им только кажется, что они не умеют. От страха так кажется. Кошки тоже не купаются, но если их бросить в воду, они не утонут. Щенков тоже никто не учит, а они плавают.

— Так ведь я не кошка и не щенок.

— Все равно. Ты умеешь! Но на всякий случай я тебе покажу, как надо делать руками и ногами. Увидишь, будет морской порядок.

Оля стала против Мики, и он начал добросовестно повторять ее движения. Потом Мике пришлось лечь и проходить обучение на животе.

— Сильнее толчок ногами! Ну, еще сильнее. Неужели ты никогда не видел, как делают ногами лягушки?! — возмущалась Оля. — Лягушек ведь никто не учит. Это же так просто. Ну, еще раз…

Когда Мика отлично выучился плавать на причале, Оля велела ему прыгать в воду. Однако Мика не торопился — глубина в три метра — дело нешуточное.

— С ума я, что ли, сошел, чтоб прыгать, — заметил он.

— Ладно уж, идем, выпрошу для тебя нагрудник, — смилостивилась Оля и пошла к четвертому причалу, где стоял «Труженик моря». — Только боцман на нем ужасно сердитый. Надо, чтобы он не заметил.

— Если бы бабушка знала, что ты меня в море заставляешь прыгать, она бы умерла от страха, — уныло сказал Мика.

— Ничего бы она не сказала. Дед мой ведь ничего не говорит, — ответила Оля.

— Сравнила!.. Ты с какого класса начала одна в школу ходить?

— Я еще до школы одна ходила в город и в киоск за хлебом тоже, но он, правда, в порту.

— Вот видишь, а меня не пускали. Даже сейчас, кроме школы, никуда одного не пускают. Но раньше я и сам боялся, — признался Мика.

— Боялся? Кого?

— Даже не знаю. Боялся и все. Один раз бабушка где-то задержалась, так я стоял в дверях школы, все ждал ее и, кажется, плакал.

— А потом все-таки один пошел?

— Нет. Меня соседская девочка, Наташа, домой повела.

Оля с недоумением посмотрела на Мику. Он так говорит, чтобы посмешить ее. Но, убедившись, что Мика не шутит, она возмущенно сказала:

— Неужели тебе не стыдно?! Быть трусом это… это, ну просто я не знаю… Трус ведь не человек! Понимаешь ты!

— Неправда, что ж такого, если боишься, — обиженно сказал Мика. — Меня за это бабушка никогда не ругает. Она смеется, когда рассказывает про это, и все ее знакомые смеются.

— Про что она рассказывает?

— Ну, вот, как меня девочки чемоданчиками побили в школьном коридоре. В третьем классе, и все другое, — уже менее охотно проговорил Мика.

— А ты? Отколотил хорошенько этих девчонок?

— Я ничего…

— Как ничего? Что же ты делал?

— Плакал.

— Нет, вы посмотрите на него: он плакал! Мальчишка плакал! — Оля даже остановилась. Потом она подвела Мику к краю причала.

— Садись, — сказала она и сама села рядом с ним, свесив ноги к воде. — Слушан хорошенько. Если тебя кто-нибудь тронет, сразу давай сдачи, понял?

Мика кивнул.

— Никогда не плачь и не жалуйся. Даже если сильный мальчишка тронет — все равно бей. Понял?

— Угу, — неопределенно протянул Мика. — Ой, что это? — вдруг восторженно воскликнул он, указывая на рейд.

С огромного, трехмачтового барка[4] послышалась команда, звуки боцманской дудки, и вмиг на реях замелькали белые рубахи матросов. Голые мачты сразу оперились. Барк расправлял крылья.

— Это наш парусник «Товарищ». В рейс собирается… — забыв о своих наставлениях, мечтательно проговорила Оля. — Эх, Мика, ты даже не представляешь, какой ты счастливый!

— Счастливый?

— Ага. Можешь кончить мореходку, уйти в плавание на «Товарище». А меня… меня никуда не возьмут, я… девчонка… — горько закончила Оля и так шумно вздохнула, что Мика долго не смел нарушить воцарившегося молчания. Он смотрел на парусник. Позади пего поднималось багровое солнце, большое-большое.

— Быстро зажмурь глаза, — вдруг таинственно шепнула Оля. — Теперь паруса как будто красные. Видишь?!

Мика кивнул.

— Это пираты, — убежденно шептала Оля. — Пиратский корабль. Он ночью под видом «Товарища» пришел. Сейчас они откроют огонь. А потом на берегу…

— Не может быть, чтоб это были пираты, — усомнился простодушный Мика. — Ведь у пиратов паруса черные. Я в книжке читал.

— Ах, какой ты! Я ж говорю: как будто пираты, — досадливо проговорила Оля.

— Ну, расскажи мне про них.

Однако Оля не стала рассказывать о пиратах. Она строго сказала, что им нужно сразу серьезно