Тиран Рима - Саймон Скэрроу

- Могу представить места и приятнее для ссылки, - пробормотал Макрон, щурясь, пытаясь рассмотреть детали. - Удивлюсь, если она там уже не свихнулась к демонам.

- Буду рад, если это самое худшее, что с ней случилось, - ответил Катон.

Макрон резко повернулся к нему.

- Что ты имеешь в виду, парень? Думаешь, Нерон рискнул бы велеть её убить? После того, как толпа устроила – ему бы голову снесли.

- Если бы он хотел её смерти, приказ был бы отдан до начала мятежа.

- А, верно. Тогда пусть молится, чтобы она была жива, если он не хочет новых беспорядков.

- Не уверен, что молитва ему чем-то поможет.

Ветер едва шевелился, и бирема шла под вёслами – мягкий накат волны и ритмичные всплески сопровождались лёгкой качкой под ногами. Оба замолчали, пока Макрон не нарушил тишину вновь.

- Не знаю, как ты, а мне не по душе, что командование преторианцами отдали Тигеллину. Бурр мог быть старым ворчуном старой закалки, но солдат он был до мозга костей. А у Тигеллина, как по мне, одна единственная «добродетель», если её так можно назвать, – преданность Нерону.

- Возможно, сейчас это единственное, что имеет значение, - сказал Катон. - С уходом Бурра следующим будет Сенека. А там гляди, начнётся постепенная замена наместников, легатов и всех прочих теми, кто верен Нерону, Поппее и Тигеллину. Честно, к нашему возвращению в Рим я удивлюсь, если останусь командиром городских когорт. Может, именно поэтому их так быстро отправили обратно в лагерь, а нас с тобой – за Октавией.

- Ты правда так думаешь?

- Скоро узнаем.

- А что тогда будет с нами, парень?

- Если повезёт – я вернусь на виллу доживать свои дни с Клавдией и Луцием, а ты – к Петронелле и Бардее и наконец-то начнёшь наслаждаться своей заслуженной отставкой.

- А если не повезёт?

Катон надул щёки и выдохнул.

- Ну… в списках на казнь на арене всегда найдётся место ещё для двух бедолаг…

***

Спустя чуть больше часа бирема осторожно вошла в маленькую бухту, служившую единственной гаванью острова. Кроме сигнальной башни на конце узкого волнолома, кучки рыбацких хижин, пары торговых лавок и постоялого двора, единственным заметным строением была скромная вилла, насаженная на холм, возвышавшийся над гаванью. Август когда-то намеревался сделать её своей загородной резиденцией, но, проведя на острове несколько дней и осмотрев строительство, бросил затею, и с тех пор недостроенные здания использовались как тюрьма.

«Пандатерия была местом, подходящим разве что для простых рыбаков и пастухов», - подумал Катон. Любого другого одиночество довело бы до сумасшествия.

Когда бирема свернула к полоске пляжа, где на берег были вытянуты несколько рыбацких лодок, Катон заметил внушительную фигуру в военном облачении, стоявшую на гальке и наблюдавшую за ними.

- Это ведь Макрин, да?

- Да, - ответил Макрон. - Интересно, нас ли он ждал?

Триерарх биремы скомандовал убрать вёсла, и длинные древки загрохотали, уходя внутрь корпуса, пока судно скользило к берегу и мягко не село на гальку мелководья. Двое матросов опустили сходню, и Катон с Макроном спустились, ступив в воду по щиколотку. Они вышли на берег и обменялись салютом с Макрином.

- Городские когорты скучают по тебе, центурион, - сказал Макрон. - Не очень-то прилично было смыться, не дав нам ни слова.

- У меня не было выбора. Тигеллин вызвал меня во дворец, вручил приказ и отправил сюда с четырьмя людьми охранять Октавию.

- Миф то занятный.

- Но всё же правдивый.

Катон вынул кожаный тубус с приказом о передаче Октавии под его ответственность и протянул Макрину, одновременно указав на императорскую печать.

- Я уже надеялся получить новые распоряжения, - сказал Макрин. - Чем скорее уберусь с этого острова и от этой вонищи, тем лучше.

Макрон поднял подбородок, принюхался, затем пожал плечами.

- Раз ты так говоришь.

Макрин сломал печать, вынул небольшой свиток папируса и прочитал. Пока он читал, Катон заметил, как тот тревожно сглотнул, и как едва-едва дрогнула его рука. Он перечитал короткий документ ещё раз, затем поднял голову и покачал ею.

- Я этого не понимаю.

- Что именно? - резко спросил Катон, чувствуя, как в животе холодеет дурное предчувствие. - Всё же ясно. Ты должен передать свою пленницу нам для доставки в Рим.

Макрин закусил губу.

- Лучше вам пойти со мной, господин.

Он быстро поднялся по пляжу к тропе, что вела на холм к вилле. Катон обернулся к преторианцам, которые начали сходить по трапу, и приказал им следовать за ним. Отряд двинулся за Макрином ко входу в остов виллы, где Катон теперь различал четырёх мужчин. Завидев офицеров за спиной Макрина, они поднялись и вытянулись по стойке «смирно».

Ворота отсутствовали – их никогда и не ставили. В этом не было нужды: узникам некуда было бежать с голой скалы Пандатерии.

- Ждать здесь, - приказал Катон преторианцам.

Он и Макрон последовали за Макрином во внутренний дворик виллы – открытое пространство метров десять поперёк. В углу стоял колодец, питаемый цистернами, построенными на первом этапе строительства. Лишь одна сторона была завершена; остальные представляли собой недостроенные стены без крыш, дверей и ставен.

Макрин указал на помещение без крыши.

- Она там.

Они подошли ко входу, но ещё не достигли его, как Катон услышал жужжание мух и почувствовал сладковатый запах разложения. Макрин отошёл в сторону и жестом велел входить.

Это была маленькая комната, чуть больше спального закутка. В глубине стояла низкая кровать с деревянной рамой и тонким, потертым матрасом. На ней лежало женское тело, почти полностью накрытое одеялом. Оголённые плечи и руки уже покрылись сине-чёрными пятнами. Запястья и предплечья были перерезаны в нескольких местах и почернели от засохшей крови, на которой копошились мухи. Голова была отделена и положена в корзину рядом с кроватью. Локоны волос частично закрывали бледное, пятнистое лицо.

У Катона сдавило горло, а желудок словно перевернулся. Он собрал всю силу воли, чтобы не вырвало. Рядом он услышал, как Макрон глубоко втянул воздух и выдохнул глухим рыком ярости и отвращения. Проглотив подступившую желчь, Катон сумел выговорить.

- Как давно это произошло?

- Сразу как мы прибыли, два дня назад, - ответил Макрин, стоя в дверях. - В приказе говорилось, что ей нужно предложить выбор смерти, как только мы ступим на остров. Она отказалась лишить себя жизни. Тогда мы с