Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

— Понимаю, что ты хочешь сказать. Было весело, правда, сестра? Но будут и другие поездки.

— А вот и женщины, — сказала Надуа. — Наверное, сейчас начнут расспрашивать, кладут ли Осы сливы, хурму или пеканы в пеммикан.

— Или как мы пришиваем бисер — ленивым стежком или стежком-кроу. И сшивают ли наши женщины вместе блузы и юбки на новый манер.

— Станут ощупывать швы на нашей одежде и изучать наши мокасины — хорошо ли сшиты.

— И уж конечно, захотят потрогать твои светлые волосы, сестра.

— Я не против, если только они не захотят прихватить часть себе на память.

Застучали барабаны, и певцы принялись созывать желающих танцевать. Надуа и Имя Звезды присоединились к женщинам, направлявшимся к ним. Им предстояло пойти на пир в типи Железной Рубашки, а затем присоединиться к общему празднованию и танцевать всю ночь напролет.

Глава 38

Надуа лежала на спине, ощущая рядом тепло стройного тела Странника. На его гладкой груди поблескивала золотая цепочка, на которой висела монета с орлом. Солнце еще не нагрело восточную сторону типи, но стоял июнь и день обещал быть жарким. Одеяло съехало к ногам, и Надуа поспешила набросить его на себя. Даже после десяти месяцев жизни со Странником среди квахади она все еще чувствовала себя неловко. На границе между сном и бодрствованием ей по-прежнему казалось, что ее семья живет в этом же типи и может увидеть ее голой.

Она осторожно подтянула пушистое одеяло до пояса и прислушалась к тихому дыханию Странника. Он лежал, повернувшись к ней лицом, и казался умиротворенным и в то же время очень молодым и уязвимым. От его красоты в ее глазах выступили слезы. Она заморгала и перевела взгляд на покрышку типи: форма шкур была ей хорошо знакома. Когда слезы высохли, она принялась изучать аккуратные цепочки стежков Разбирающей Дом. Надуа вздохнула: было сразу видно, какие стежки сделала Разбирающая Дом, а какие — она сама. В следующий раз у нее получится лучше. Для практики она может предложить кому-нибудь помощь в изготовлении покрышки для типи. Пока же стежки Разбирающей Дом, такие же особые, как подпись, успокаивали Надуа.

Надуа вслушивалась в пересвист и перебранку птиц, доносившиеся со стороны тополей и можжевельников. Время от времени, когда птица залетала в листву, возникал звук, похожий на рвущуюся и мнущуюся бумагу. Неподалеку раздалась утренняя песня. Слушая, как Копье возносит хвалу новому дню, Надуа почувствовала, что теперь день начался по-настоящему.

Она повернулась, приподнялась на локтях и принялась перелезать через Странника. Тот всегда спал на краю ложа, готовый в любую минуту вскочить и схватить копье или свой драгоценный карабин. Сейчас оружие было прислонено к шесту у изголовья. Странник регулярно смазывал и полировал его и заворачивал в кожу во время путешествий. Латунная предохранительная скоба и кольца вокруг ствола блестели, а деревянный приклад был шелковистым от частого употребления. Рядом лежал мешочек с пулями и пороховница. Трехгранный штык, крепившийся под стволом, Странник снял и переделал в большой нож. Манера боя, принятая среди Народа, не оставляла места для штыковой атаки.

Надуа решила, что ей удастся перебраться через Странника, не разбудив его, но когда ее полные груди коснулись его груди, он сонно протянул руку и привлек ее к себе, щекоча носом шею и соски. Она нежно прикусила его плечо, окутав завесой длинных светлых волос, потом снова приподнялась на локтях.

— Я пойду на реку.

— Мм… — улыбнулся он, не открывая глаз.

Отпустив ее, он с тихим ворчанием повернулся на бок и снова уснул. Они вернулись с праздника всего несколько часов назад. Накануне приехал Бизонья Моча с дюжиной других пенатека, и его встречали по всем обычаям. Сегодня, наверное, мужчины засидятся в совете. Судя по всему, Бизонья Моча что-то задумал.

Надуа сняла цельное платье с шеста, на котором оно висело рядом с повседневной набедренной повязкой и леггинами Странника. Она натянула платье через голову и чуть встряхнула бахрому, потом быстро расчесала волосы, надела старые мокасины и вышла навстречу прохладному ароматному утру. На треноге возле входа стоял в чехле щит Странника, впитывавший силу солнца и напоминавший стража, оберегающего их от беды.

Клочья стелющегося тумана цеплялись за кусты возле самой земли. Воздух был наполнен запахами можжевельника, цветов и дыма. Вокруг Надуа к небу поднимались спасительные красные стены каньона Пало-Дуро. Берега речушки, петлявшей по дну каньона, поросли высокой травой. Среди деревьев вдоль реки были рассыпаны типи. Надуа пошла утоптанной тропинкой к лучшему месту для купания. За ней, виляя хвостом и двигаясь неуклюжим зигзагом от одного края тропы к другому, увязалась Собака.

Надуа старалась не побеспокоить Копье. Тот предпочитал совершать утреннее омовение в одиночестве. Он молча стоял, воздев руки к восходящему солнцу, а потом торжественно входил в реку и плескал на себя водой.

Самым удивительным в Копье оказалось то, что среди всех своих религиозных забот он нашел время жениться. У него было не так уж и много лошадей, чтобы заплатить за Таркау Хуцу, Снежную Птицу, но ее отец дал согласие. Каждому было ясно, что однажды Копье станет могущественным шаманом. Люди уже начали приходить к нему и просить дать имена детям, сделать амулеты для охоты или войны или нанести священные узоры на щиты. Да и Снежная Птица — тихая и застенчивая — была ему под стать.

Надуа, распустив волосы, в полудреме нежилась в воде, подставляя обнаженное тело утреннему солнцу. Вверху переменчивыми волнами проплывали пушистые белые облака. Над краем каньона грациозно парили грифы. Несколько припозднившихся летучих мышей трепыхались среди деревьев. Вскоре они скрылись из вида, повиснув маленькими бархатистыми мешочками в расщелинах каньона.

Как следует отмокнув, Надуа протянула руку и набрала горсть песка со дна. Она натерла тело песком, чувствуя, как вода смывает песчинки и снова уносит их на дно. Она, Имя Звезды, Глубокая Вода и Странник только накануне вернулись с охоты, и Надуа все еще чувствовала стойкий запах тертых мескалевых бобов, которыми натирала себя. Их запах отпугивал москитов и мошкару, но она и сама терпеть не могла эту вонь.

Услышав вдалеке смех детей, пришедших умываться, она поняла, что пора уходить. Надуа медленно вышла из воды, покачивая руками перед собой из стороны в сторону и глядя на серебристые брызги, которые они поднимают. Она оделась и наполнила водой принесенные с собой бурдюки. Идя по тропинке среди кустов, трав и цветов, в прохладной тени тополей, она размышляла о делах, намеченных на день: