В Одессу на майские. Некурортный роман - Ирина Викторовна Буторина

— Ещё богатые русские будут ехать, Европа всё-таки. Все хотят в Европу.

— Стоит Украине войти в Европу, как сразу же Россия для украинцев объявит визовый режим, а кому нужна Украина по визе? Разве что тем, кто хочет бабушек и дедушек проведать. Европа открыла россиянам все свои туристические маршруты. Мы с Ириской чуть в круиз по Балтике не укатили, только я не успел заграничный паспорт получить. Но в конце августа, когда я со сборов вернусь, обязательно поедем. Эка невидаль, Европа!

Надев футболку и достав деньги из заднего кармана джинсов, Петя протянул их татушнику.

— Бери, мастер-укр, свои сто серебряников, вернее гривен, за наскальный рисунок. Рекомендую тебе подумать на досуге: с кем лучше дружить — с русскими, для которых Одесса — это легендарный город, или с европейцами, которые даже не подозревают, что такой город существует на свете. Я тут недавно объяснял одному иностранному чуваку, где находится Азовское море, похоже, он так и не понял, почему я так называю залив Чёрного моря. Так-то море, а не какой-то город!

— Ничего, узнают! До того, как братья Кличко не стали чемпионами, никто не слыхал про нашу страну. А они стали мировыми чемпионами, и весь свет узнал об Украине. Скоро наш футбольный клуб «Черноморец» выйдет в высшую лигу, мы всех порвём, и заговорят об Украине во всем мире как о футбольной стране. Я — фанат нашего клуба.

— А что, у него уже есть успехи? — поинтересовался Пётр.

— Ещё какие! Вот завтра будет матч с харьковским «Металлистом», можешь со своей Ириской посмотреть. Расскажу, как билеты купить. Посмотрите хоть настоящий футбол. Это не ваш «Зенит», который играть не умеет.

— Нет уж, спасибо, мы как-нибудь без футбола найдём, чем себя занять. Ты мне лучше скажи, как вы, украинцы, умудряетесь так себя любить? Все-то у вас лучше всех, а мир вас знает благодаря какому-то боксёру.

— Узнают о нас ещё многое. Это только начало, — заверил татушник и гордо добавил: — Потому что укры — это сила!

— Ты эту фразу у себя на майке или над входом в твой, с позволения сказать, офис, напиши, чтобы каждый знал, что здесь обитает древний укр, и обходил его десятой дорогой. Понял? — съехидничал на прощание Петя.

— Я-то понял, — ответил с издёвкой татушник, — а ты понял, что не нужен нам Таможенный Союз?

— Да пошли вы, — махнул рукой Петька, — больно вы нам нужны, хохлы хитро сделанные!

Петьку очень задела эта перепалка, дальше он шёл сам не свой.

— Знаешь, когда я слушал наших соседей по купе, мне казалось, что все, что они говорят, полная чушь. Думал, случайно подобрались нацики, а женщина сгущает краски. Оказалось, что всё это всерьёз и первый попавшийся нам одессит несёт такой же бред, как те два мужика.

— Ну, положим, третий, первым был твой Сашка, потом дед, и они этих взглядов не разделяют. Они за нас, — поправила друга Ира. — А ты Сашу даже выслушать не захотел.

— Не до того было, надо будет с ним поговорить и понять, что тут к чему. А пока вперёд на Молдаванку, где-то тут есть прямой путь к ней.

На Молдаванку поднимались по Большой Арнаутской, застроенной старыми особнячками, засаженной, как и многие другие улицы Одессы, платанами. В конце концов вошли в знакомый по множеству фильмов район: с домами неопределённой этажности без архитектурных излишеств, но с большим количеством пристроек, в виде разномастных остеклённых балконов, галерей и переплетения лестниц. Все это было до того изношено и запущено, что ничего, кроме удивления от того, что Молдаванка до сих пор обитаема, не вызывало.

— Это и есть знаменитые кварталы, где жил Гоцман из «Ликвидации»? — поинтересовалась Ира.

— Да, его сценарист поселил на Молдаванке, в квартале, где жили бедные одесситы, среди которых было много евреев. Этот район часто снимают в разных фильмах. Недавно был фильм про Мишку Япончика. Он тоже снят на Молдаванке. Я смотрел и узнавал эти места.

Увидев кислое выражение лица подружки, Петя спросил:

— Реальность оказалась хуже мечты?

— Вообще, конечно, шок. Одно дело — декорации к фильму, и совсем другое — видеть это наяву и понимать, что здесь живут люди. Питерцам, живущим в городе, где нет трущоб, этого лучше не показывать. Сделали бы здесь небольшой архитектурный заповедник, какие есть во многих старых городах: с торговыми рядами, ресторанчиками, — и превратился бы этот район в симпатичную туристическую зону.

— А людей куда девать?

— Расселить в дома, которые можно построить на освободившейся территории.

— Ну, ты, действительно, у меня экономист, — сграбастал Пека девчонку в свои объятия. — Правильно говоришь, не так давно уже собирались снести этот район и застроить его новыми зданиями, даже кое-что успели. Вон, видишь, торчат новые дома, но народ возмутился и стал защищать свой район. Любят они его.

— Любовь штука иррациональная, как говорит одна из маминых подруг, сегодня любишь, а завтра получишь просторную квартиру со всеми удобствами и видом на море с высотных этажей и сразу забудешь свою Молдаванку.

— Так, хватит меня пугать такими заявлениями! Значит, сегодня ты меня любишь, а завтра подкатит к тебе чувак на крутой тачке с квартирой с видом на Неву, и всё, прощай, Пека Шкодин?

Ирина вместо оправданий чмокнула его в тату, выглядывающую из-под рукава футболки.

Они вернулись в дом родственников, когда на улице уже смеркалось, усталые, но довольные. Зацветающая весна, уютная Одесса, каждым своим кварталом напоминающая иллюстрации к прочитанным книгам или кадры из кинофильмов, неторопливый праздничный народ на улицах — всё это давало ощущение радостной причастности к жизни этого славного города.

— Наконец-то, а то я уже начал беспокоиться, — встретил их Сашка.

— А что с нами может случиться? — беспечно ответил Петька. — Весна, Одесса, море. К этим бесноватым нацикам у Дюка мы не подходили.

— Много их там было? — озабоченно спросил Саша.

— Довольно много, орали как резаные: «Слава Украине!», «Москаляку на гиляку». Мы не стали им говорить, что лучше москалей не трогать, отдачей замучаешься.

— Вот и правильно сделали. Их не переспоришь, только бы себе проблем нажили. Нацики сегодня особенно воинственные. Кто-то пустил по городу слух, что из России приехали провокаторы, чтобы устроить заваруху в Одессе. Нас на Куликовом поле предупредили, что второго мая могут быть провокации против нас, но мы не боимся. Завтра выходим на антифашистский марш. Оденемся в доспехи на всякий случай.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Петя.

— Все наши мужчины имеют снаряжение: каску — рабочую или военную, наколенники и налокотники,