В Одессу на майские. Некурортный роман - Ирина Викторовна Буторина

— И что же приснилось нашей Ириске? — спросил Пека, целуя её в завитки волос на тонкой и длинной шейке.

— Мне приснился ты, бледный, одетый в белые одежды, и много огня. Я не только видела этот огонь, но и ощущала его. Было очень горячо.

— Ну и чем же это плохой сон? Я белый потому, что ещё не загорел, а горячий от того, что ты рядом, — шептал Пётр, покрывая поцелуями её голые плечи и прижимая руками её твёрдые грудки.

— Пека, мне страшно, — отшатнулась от него Ира, — понимаешь, страшно! Я хочу домой!

— Так, ладно, я понял, ты меня не любишь, я тебе надоел, и тебе хочется домой! — сердито сказал Пека, откинувшись на кровати.

— Зачем ты так? Пойми, все женщины чувствительны, как кошки. Нас природа этим наградила, чтобы мы могли защитить своих детей. Ты же слышал, что кошки задолго пожар чувствуют, вот и мне что-то не по себе. Поедем домой! Уже погуляли, ещё целый день впереди. Поезд вечером. Поедем!

— Хорошо, — ответил Пека, — поедем. Сейчас сходим на вокзал и билет поменяем. Но пока… — Он поднял её длинную ногу и стал покрывать поцелуями, двигаясь снизу доверху, пока не добрался до самого заветного места, после чего она забыла все свои тревоги и дурные сны. Потом, когда влюблённые отдыхали, растянувшись во всю ширину кровати, Пека произнёс:

— Я только здесь понял, как люблю тебя, что ты — моя настоящая вторая половина, и другой мне не надо…

— Я тоже, — эхом отозвалась Ирина и тут же с женской прагматичностью добавила: — И все же давай попробуем сегодня уехать.

— Уехать так уехать, — холодно ответил Пётр, а потом с жаром добавил: — Проклятые укры, весь кайф от Одессы поломали.

Быстро проглотив холодные котлеты, они вышли из дому, решив дойти до вокзала пешком и заодно побывать в ещё незнакомой Ирине части Одессы.

— Там не центр? — спросила на всякий случай она.

— Нет, не волнуйся, там не центр, а деловая часть. Кстати, заодно на Привоз зайдём, ты же хотела. Ещё в том районе находятся Итальянский и Французский бульвары. От них до Аркадии доберёмся, там дельфинарий есть. Хочешь с дельфином поплавать?

— Нет, не хочу, давай на вокзал, — строго сказала Ира.

В городе было пустынно, как всегда бывает в южных городах на майские праздники, когда основная часть жителей уезжает на дачи. Ребята быстро успокоились, так приятна была весенняя Одесса, ласковое солнце и радость от заметно подросшей за один майский день листвы.

— Очень люблю это время! Только что деревья были голые, и вдруг всё разом зазеленело, — сказала Ира. — Даже у нас это заметно: уезжаешь на дачу на майские мимо голых деревьев, а потом возвращаешься к зелёным. А что это за шум? — насторожилась она. — Вроде барабаны бьют и кто-то кричит.

— Второе мая, вот и кричат, — успокоил её Петя, — если боишься, пойдём в кафе, кофе попьём, а то я никак проснуться не могу.

Зашли в кафе и устроились у окна за столиком, накрытым скатертью в бело-красную клетку. Шум идущей по улице толпы нарастал, и чем ближе она подходила, тем отчётливее слышны были слова выкриков и бой барабанов.

— Это Сашкина братия идёт, не бойся, Ириска. Слышишь, как они кричат «Фашизм не пройдёт!» и бьют в свои барабаны. Наш антифашист тоже с жестяной бочкой из-под масла туда отправился. Посиди, а я гляну, может быть, его увижу, — рванулся Пека с места.

Вскоре мимо него пошла колонна одетых наподобие Сашки молодых людей, бомбя в барабаны, бочки, бубны и чётко выкрикивая: «Фашизм не пройдёт!» Некоторые из них несли российский триколор. Чтобы быть заметнее и увидеть брата, Пётр залез на бетонное ограждение летнего кафе и стал тоже выкрикивать речовку. Он опознал брата по оранжевой каске и жёлтым кроссовкам. Тот шёл крайним от кромки дороги, где стоял Петя. Поравнявшись с братом, Саша, приподняв балаклаву, сердито закричал:

— Уходите отсюда немедленно, я же просил! Уходите! — И, не останавливаясь, двинулся дальше, выкрикивая со своими единомышленниками антифашистский лозунг.

Шаг идущих с ним товарищей был настолько твёрд и решителен, что не оставалось сомнения, что их марш не развлечение, а демонстрация силы враждебной стороне, против которой они и вышли на улицы.

— Сашку видел. Все в порядке, это наши. Видела, с российскими флагами идут, — сказал Петя сжавшейся за столиком Ирине как можно спокойнее. — Сейчас они пройдут, им в ту же сторону, что и нам, а мы кофе попьём и тоже двинемся.

Колонна антифашистов была не длинной, и скоро путь к вокзалу освободился. Однако ярость маршировавших, их сплочённость и жёсткая энергия разрушили ауру весеннего города.

— Давай сократим путь и пройдём к вокзалу по проулкам и дворам, — предложил Петя, желая максимально обезопасить маршрут.

Пропетляв по закоулкам одесских дворов, он понял, что заблудился и не понимает, как выйти к привокзальной площади.

— Идём туда, там народ шумит, наверное, там вокзал, — предложил он и, крепко взяв девушку за руку, устремился вперёд.

Однако на перекрёстке стало понятно, что шумит не привокзальная толпа. К ним приближалась очередная колонна, расцвеченная уже не триколорами, а жовто-блакитными полотнищами.

— Сейчас их переждём и двинемся дальше, вокзал уже недалеко, — шепнул подруге на ухо Петя. — Только молчи, не демонстрируй свой питерский говор.

Колонна лилась мимо них без боя барабанов, только время от времени над ней пролетали крики: «Черноморец — чемпион» и «Металлист — чемпион». Народ в колонне был молод, одет как все футбольные фанаты — в куртки с капюшонами, надвинутыми на глаза, снаряжения у них не было, но многие лица были закрыты до глаз повязками из платков.

— Это болельщики идут, не страшно, — расслабился Петя. — Помнишь, татушник говорил, что будет матч «Черноморец — Металлист»?

Не успел он это сказать, как из идущей мимо толпы его окликнули:

— Привет, брателло, ну, как твоё тату?

«Ну вот, помяни черта, он тут как тут», — подумал Петя, увидев стоящего перед собой давешнего татушника, с улыбкой на смуглом лице и капюшоном на голове.

— Ты что, меня не узнал? — улыбался парень, протягивая одну руку для приветствия, а другой стаскивая с головы капюшон, под которым оказался довольно длинный украинский хохол — оселедец. — А так лучше? — веселился парень.

— Узнал, почему нет? Хохол красивый, — ответил Пётр, насторожившись, но руку татушнику всё же протянул.

В тот же момент он оказался рядом с татушником на мостовой, потому что тот, сжав запястье мёртвой хваткой, выдернул Петю на тротуар в толпу фанатов.

— Ты чего? — возмутился Петя, но в ответ