Восьмерки - Джоанна Миллер

Марианна склоняется над ней:

— Выпейте воду. До дна.

— У нее привкус водопровода, — кривится Отто, однако подчиняется, а потом показывает большим пальцем на серебряный медальон, выбившийся из-под Марианниной ночной рубашки. — Мамин, да?

Марианна засовывает медальон обратно под рубашку.

— Можете спать в кресле, если хотите, но у вас есть своя превосходная кровать.

— Здесь так холодно…

— Я не покупаю уголь сверх положенного. Вы же знаете.

Марианна накидывает на ноги Отто одеяло, стараясь укутать их как можно плотнее.

— Знаете, вы очень хороший человек, — говорит Отто. — А я вот не такая хорошая.

— Отдайте-ка мне стакан и спите.

Марианна подкладывает Отто под голову подушку и со свечой в руке поворачивается к кровати. По деревянным панелям разливается янтарный свет от свечи.

— По-моему…

— Отто, я устала. У меня занятие утром.

— По-моему, да. Вы скучаете по ней.

Где-то звонит колокол, отбивая половину первого ночи. Марианне хочется шагнуть к Отто и крикнуть ей в лицо: «Мне плохо до тошноты каждый день! Я с завистью смотрю на матерей с дочерьми. Я чувствую себя полумертвой, я только и жду, когда хоть что-нибудь произойдет, я одна на всем белом свете. Так что да — можно сказать, что я скучаю по ней».

Но Марианна не собирается показывать грязную изнанку своей жизни никому за пределами Калхэма.

— Спокойной ночи, Отто, — говорит она и забирается обратно в постель.

* * *

Нет ничего веселее, чем искать решение задачки — как выйти из Сент-Хью и войти в него незамеченной. Вопреки всем своим неопределенным планам — начать в Оксфорде новую, «более осмысленную» жизнь, — Отто завела привычку тайком ускользать в город после ужина (перелезая через забор), чтобы встретиться с приятелями Виты, а рано утром забираться в окно. Вита, эта взрывоопасная смесь энергии и капризов, только что расторгла свою третью помолвку. Если верить «Дэйли мэйл», Вита — «молодая интересная штучка», разъезжающая по Лондону в поисках своего сокровища и посещающая скандальные вечеринки в тайных местах. Кое-кто из ее компании поступил в Магдален и Ориел — те самые колледжи, где популярны дешевые вечеринки под лозунгом «Приноси бутылку». Пусть спиртное дает облегчение лишь на короткое время, но все же для Отто напиться вдрызг — действенное лекарство от тех картин, что постоянно крутятся и мелькают в темных закоулках снов. Учебу она при этом не запускает, находя ее, к своему удовольствию, достаточно трудным делом, однако ее тьютор при очередной встрече передает предупреждение от мисс Журден.

— Директор беспокоится, не слишком ли вы отвлекаетесь от учебы, — говорит мисс Брокетт, держа бумагу на расстоянии вытянутой руки и щуря глаза.

Ей лет сорок, у нее густые русые волосы и нос, напоминающий лезвие ножа. Кожа на костяшках пальцев покрыта шрамами; блузка, когда-то, вероятно, белая, теперь имеет неровный серый оттенок.

— Я сказала ей, что вы одаренный математик, в чем-то даже гениальный. Но вас как будто что-то беспокоит. Вы не думали о том, чтобы заняться каким-нибудь видом спорта? В колледже сильные хоккейные и теннисные традиции.

На долю секунды Отто представляет себя на фото хоккейной команды рядом с Патрицией Клаф, с сигаретой во рту. Однако сдерживается и кивает.

— Меня просили обратить ваше внимание на то, что алкоголь в Сент-Хью запрещен. А также запрещено выходить в город без разрешения и перелезать через садовую ограду. — Мисс Брокетт прерывается, чтобы убрать на полку стопку книг о логарифмах. Затем глубоко вздыхает. — Не рассчитывайте, что мисс Журден не отчислит вас, потому что колледжу нужны ваши деньги. Она настоятельно рекомендовала мне разъяснить вам, что Сент-Хью — это не школа-пансион. Правила необходимо соблюдать.

«Бедная Брокетт, вынудили ее читать мне нотацию», — думает Отто. Она знает, что никаких серьезных доказательств ее ночных похождений нет, а на основании одних догадок Журден ничего сделать не сможет. Она оглядывает комнату, напоминающую только что свитое гнездо. Ей нравится, как небрежно откинута доска, нравится, что все вокруг покрыто тонким слоем меловой пыли. Дома у них такие комнаты в мансарде отведены для слуг.

Мисс Брокетт продолжает:

— Сюда приходят женщины, которые хотят учиться, преподавать, осваивать профессии. Они серьезно настроены и имеют в жизни цели, помимо замужества и детей. Посмотрите, чего сумела добиться мисс Нётер из Германии: она доказала, что женщины могут преуспеть в математике. Продемонстрировала, что язык цифр равно доступен для понимания как мужчин, так и женщин. — Мисс Брокетт опускает взгляд на свои руки и потирает покрытые шрамами костяшки с таким видом, будто видит их впервые. — Я пытаюсь объяснить вот что: адаптация к Оксфорду иногда проходит нелегко, но это того стоит. Насколько я понимаю, сейчас у вас стало меньше свободы. Это наверняка кажется нелепостью после того, как мир перевернулся вверх дном в погоне за этой самой свободой. — Она замечает листок бумаги на столе и бросает его в переполненное мусорное ведро. — Мы, математики, решая задачу, способны мыслить нестандартно. Мы умеем работать с неизвестными. В эпоху перемен важно иметь перед собой цель. Не позволяйте неизвестным одолеть вас. Не отступайтесь от своей цели.

Горло у Отто невольно сжимается, слезы щиплют глаза. Она мысленно подсчитывает шаги до двери — четыре.

— Если бы я могла думать только об алгебре, я бы только о ней и думала, — говорит она. — Но я никак не могу перестать…

— Что перестать, дружочек? — спрашивает мисс Брокетт.

Отто не может ответить. Она смотрит в окно, на оловянную черепицу крыши, заляпанную перламутровыми разводами птичьих экскрементов. Ее смущает такой интерес мисс Брокетт к ней. Она никогда не слышала подобных речей — ни от собственной матери, ни от учителей. Разговоры о цели, о стремлении к чему-то большему ее родители сочли бы смехотворными. В их глазах подходящая цель для Отто, раз уж она не сумела родиться мальчиком, — порхать, развлекаться, а потом выйти замуж с выгодой для семьи. Неужели это все, на что она способна? Или у нее все же есть потенциал для «чего-то большего»?

Мисс Брокетт вздыхает:

— Вы знаете, что я в дружбе с мисс Роджерс. Она до сих пор работает в совете и готовит здесь к экзаменам на степень бакалавра. Она рассказывала мне, как вы познакомились. Я ведь тоже была волонтеркой.

Отто резко вскидывает голову.

— О да, я тоже была волонтеркой, работала медсестрой в госпитале Гая. Последние два года войны.

Мисс Брокетт вытягивает руки, показывая свои шрамы. Ожоги от горячей воды. Ну конечно. У Отто у самой таких несколько.

— О! М-м-м… браво. Я не знала.

— Не скажу, что это было легко. Это было… ну, вы знаете, что это было. Я считаю, что зацикливаться