Фернандо Магеллан. Том 3 - Игорь Валерьевич Ноздрин

Борнео: рядом шумят на ветру стройные деревья – выбирай любое! Фодис собрал плотников, взял шлюпку, отправился за лесом, после чего с берега донеслись богохульства, похлещи брани воинов. Изранив ноги и расцарапав лица, мастера застряли у воды. До дерева рукой подать, но пойди дотронься! И шли, и валили, обмотав ноги тряпками, сжав зубы, творя молитвы Господу за то, что хоть так дал возможность напилить стволы, натесать доски. Все занимались этой работой, в первую очередь – не имевшие судостроительного ремесла, не занятые на кораблях. Солдаты, матросы, чиновники, священники – трудились в лесу, истекали потом, отгоняли диких животных, со страхом поглядывали на крокодилов, встречавшихся в воде и на суше.

С раннего утра до позднего вечера мастера латали дыры, меняли балки и обшивку. Грохот стоял невероятный. Мыши носились по палубам, прыгали в воду. Пахло дымом и серой. От вони тараканы с клопами выползали из щелей, тучами бродили по кубрикам. Их давили, шпарили кипятком, но они лезли отовсюду, будто сырость и гниль рождали зловредных насекомых. Одуревшие от постоянных гонений, они падали по ночам на головы спящих, заползали под рубашки, в уши, раскрытые рты.

Конопатчики мешали в котлах адское варево для пропитки древесины, искали замену недостающему вару. От шпаклевки распространялся ужасный запах – хоть сам убегай с мышами в джунгли! Сера, деготь, прочие консерванты сохраняли корабли, давали надежду вернуться в Испанию.

Трюмы очищались от грязи, как от молитвы францисканца души моряков. Из-под пайолов вычерпывали зеленую смрадную жижу, скоблили от слизи доски, мыли, сушили, простукивали. Обнаружив трухлявую древесину, крошили ее, вытаскивали ржавые гвозди, расчищали гнездо, вставляли новую. Укрепляли подпорками балки, сверлили дыры, стягивали болтами, скобами, стальной проволокой. За каждой доской приходилось идти в лес, искать дерево, рубить, тащить. Даже на мелкий ремонт тратили массу времени.

Не хватало и крепежного материала. На берегу устроили походную кузницу. Зазвенели молоты, раскалилось на угольях железо, брызнули на песок огненные искры. Кузнецы надели на голые животы кожаные фартуки, обступили наковальню.

Прохудилась ткань парусов, расползлись по ней черные пятна цвели, как крабы по берегу. Мастера на песке развернули полотнища, залатали дыры толстыми нитками.

Боцманы с матросами центруют мачты, заваливают к корме, подтягивают ванты, меняют потертые выбленки. Канатчики расплетают толстые тросы, пропитывают пеньку противогнилостным раствором, изготавливают веревки, вяжут бензеля, соединяют в бегун – тали.

С корпусов кренгованием сняли зеленые водоросли, отскоблили моллюсков, очистили доски от слизи. На «Виктории» вырубили новое перо руля, заменили проржавевшие петли. На «Тринидаде» подправили пострадавший от столкновения с джонками водорез.

Трудятся люди, движется ремонт кораблей. Но медленно, очень медленно. Почти каждую деталь нужно изготовить заново, подогнать, установить на место.

* * *

Стучат топоры, визжат пилы. Сыплются на палубу пахучие опилки, летит стружка перьями по ветру. Чистая восковая доска напоминает о доме, о свежем хлебе. Лихо орудует долотом могучий Фодис, соскучились руки плотника по серьезной работе. Легко входит резец в дерево, оставляет позади широкие глубокие борозды. Коричневые от загара пальцы нормандца, бугристые от вздувшихся вен, осторожно и нежно прощупывают тело доски, заглаживают торчащие ворсинки. Он сам стал красно-коричневым под цвет мореного дерева. Рыжие волосы посветлели, легли на плечи, борода скрыла розовую шею.

– Вчера я с сеньором Пигафеттой и моряками плавал на охоту, – хвастается самый молодой юнга, сидя на доске и своим весом удерживая ее в устойчивом положении.

– Далеко? – стуча молотком и не поднимая глаз на Сибулету, интересуется Фодис.

– До соседнего острова, – уточняет Хуан. – Там у кабанов переправа по мелководью.

– Вы охотились на них? – мастер с удовольствием поддерживает разговор.

– Кабанов не догнать на берегу, – замечает парнишка. – У них ноги вот такие… – он разводит руками так, что чуть не валится с доски, – голова еще больше, а зубы… – Хуан зажмуривается, качает головой.

– Клыки, а не зубы, – поправляет плотник, сдувая в сторону стружку.

– Из пасти саблями торчат. Вот так! – парень оттягивает губу, подставляет к десне указательный палец. – Такого пуля не берет, его надо копьем… Да разве к кабану подступишься?

– Не подойдешь, – соглашается плотник, будто охотился на зверей.

– От кабана не убежишь… – признается юнга, но ему становится неловко, и он внимательно смотрит на плотника, не смеется ли над ним?

– Такой любого завалит, – серьезно добавляет нормандец. – Я бы не рискнул…

Хуан успокаивается, садится удобнее, продолжает рассказ.

– Мы подплыли на лодке к броду, начали ждать. Сидим час, второй… От скуки сеньор Пигафетта захотел порыбачить, распутал удочку.

Диего и Филиппе заснули, Эрнандо наблюдает за берегом, а я помогаю рыцарю…

– Удочку держишь? – не понял Фодис.

– Тихо сижу и смотрю.

– Серьезная помощь, – улыбается плотник.

– На закате хорошо клевало. Сначала он вытаскивал обычных рыб, – не заметил усмешки парнишка. – Мы бросали их под банки. Потом солнце опустилось в море, стало кровавым, аж мурашки по коже пошли. Эрнандо говорит: «Это не к добру. Пора возвращаться». Сеньор Пигафетта посмеялся над ним. Вдруг как дернет… А на крючке рыба не рыба, свинья не свинья… Одним словом – нечистая сила!

Глаза у мальчишки расширились, голос задрожал.

– Да ну? – не поверил плотник, прервал работу и всерьез заинтересовался.

– Сто чертей мне в зад, если вру! – выдохнул юнга. – Не видать мне берега как…

– Ты рассказывай! – прервал Фодис. – Как она выглядела?

– На вид вроде небольшая рыба, с головой свиньи и двумя рогами, а на спине седло, чтобы Дьяволу удобнее сиделось. И глаза… Ох, страшные!

– Не врешь? – сомневается нормандец и подозрительно смотрит на Хуана.

– Ей Богу, дядя Ричард, – клянется Сибулета, уязвленный неверием товарища. – Матросов спроси!

– Диего видал?

– Все видели.

– Что вы сделали с рыбой?

– Сеньор рыцарь случайно опустил ее в лодку. Эрнандо сразу закричал: «С нами Крестная сила! Уберите ее прочь!» Остальные перепугались со сна, вскочили на ноги, чуть в воду не упали. Вопят, машут руками, а я смирно сижу.

– Это со страху, – решает плотник. – Я бы тоже не пошевелился.

– Я не испугался, – оправдывается парнишка. – Бежать было некуда!

– Верно, – сочувствует нормандец.

– «Бросай, – кричат, – вместе с удочкой!» – продолжает Сибулета. – Но сеньор Пигафетта снял рыбу с крючка, отпустил на волю.

– Зря, – качает головой плотник, – надо было убить.

– Вдруг она заколдованная? – возражает Хуан. – Лучше не связываться с ней, а то наведет порчу на тебя.

– Наведет, – повторяет Ричард.

– Мы хором прочитали молитву, а мне велели трижды… Ох, страшно было!

– Ты же говорил, будто не испугался? – добродушно улыбается товарищ.

– Разве? – удивляется Хуан. – Я потом испугался, когда все прошло, а сразу не понял, кого мы поймали. Так часто случается. Сначала не успеешь испугаться, а затем становится страшно.