Восьмерки - Джоанна Миллер

не обращая внимания на подозрительные взгляды кошки. Марианна поручает Беатрис присматривать за котятами в выходные, пока она будет в Калхэме, и решает, что, как только малыши начнут есть сами, она как-нибудь заберет их в пасторский дом.

Приходу Святой Марии как раз необходим мышелов, и Марианна знает, что котенка там будут любить всей душой. А остальным найдут приют отцовские прихожане.

Котятам нужно побыть с матерью не меньше месяца, и Марианна просит Отто поговорить с Мод. Отто имеет на служительницу особое влияние, поскольку не жалеет чаевых и вообще привыкла давать указания слугам. Сговориться с Мод обычно нетрудно, если только сегодня не ее черед мыть полы, да и Отто, вероятно, приплатит ей, чтобы она закрыла глаза на присутствие котят, — однако по такому случаю Марианна готова не замечать, что осталась в долгу.

Первые недели оказываются нелегкими, но, пока котята сидят в коробке, с этими хлопотами можно управиться. Марианну все время неудержимо тянет к ним: она прижимает их к себе, утыкается носом и ртом в их крошечные мягкие грудки. Иногда они засыпают у нее на руках, отчего в груди разливается дурманящее тепло. Спустя месяц котята — все черно-белого окраса — становятся подвижнее и вскоре уже раскачиваются на занавесках, как пьяные акробаты. Марианна боится, как бы однажды не найти их мертвыми во дворе, но окно должно оставаться открытым. Коврик она свернула, и малыши писают и какают под кровать, да и на кровать тоже. У Марианны уже не хватает на них ни времени, ни газет.

В понедельник, вернувшись из Бода, где она с обеда до вечера делала заметки о «Жемчужном поэте»[38], Марианна не без опаски открывает дверь в спальню и обнаруживает, что она пуста. Что случилось — непонятно: то ли кошка утащила котят через окно, то ли их кто-то забрал. Ни в велосипедных сараях, ни во дворе, ни в саду — нигде ни следа.

Мод говорит, что знать ничего не знает, и снова принимается за мытье пола: вода выплескивается из ведра, когда она погружает в него щетку. Марианна сердито плачет в подушку, чувствуя, как ее красивые волосы липнут к губам и щекам, но скандал устраивать не решается. Наутро она видит в саду кошку-мать, крадущуюся за дроздом. Ее, судя по всему, ничто не тревожит, и на зов она не идет. В ящике для бумаг Марианна находит письмо от мисс Журден.

Дорогая мисс Грей!

Примите это как предупреждение, что держать животных в комнатах категорически запрещено. Я не ожидала такого от образцовой студентки и огорчена произошедшим. В дальнейшем любые подобные нарушения повлекут за собой карательные меры.

Мисс Э. Ф. Журден, директор

Вечером Марианна сует это письмо в камин вместо растопки и сидит в своей комнате в одиночестве, лелея в душе горечь и обиду.

В конце шестой недели она отправляется в очередную поездку домой. Мисс Страуд, как обычно, сопровождает ее. Выйдя из переполненного омнибуса и отстояв очередь за билетом, обе они в угрюмом молчании смотрят, как поезд до Дидкота, отправляющийся в два пятнадцать, вползает на станцию. Вьется густой дым. По мановению свистка кондуктора двери с грохотом распахиваются, и выходящие пассажиры смешиваются с ожидающими на платформе. От горячего шипения двигателя и шума разговоров у Марианны звенит в ушах. Кто-то дергает ее за рукав, она оборачивается и видит в толпе знакомое лицо. Не успевает она ничего сказать, как Мод сует ей в руки корзинку для пикника и знаком просит наклониться поближе.

— Это все, что я могла сделать, — просто говорит она и скрывается в людском море.

Марианна кивает в замешательстве, но Мод уже исчезла.

— Идемте, — говорит мисс Страуд. — У меня сегодня много дел.

Сидя в вагоне третьего класса с корзинкой на коленях, Марианна смотрит, как вокзал и канал размываются вдали, превращаясь в почтовую открытку. Напротив нее сидят мать и сын. Мальчик маленький, лет пяти-шести — в том возрасте, когда поезда еще приводят в восторг. Он жмется к маме, а та показывает ему что-то интересное в окне и шепчет на ухо.

Марианна прижимает корзинку к груди, чувствуя внутри знакомое шевеление. Она приоткрывает на дюйм плетеную крышку и заглядывает в щелку. Раздается пронзительное и чистое, словно чириканье птички, мяуканье. Мальчик оборачивается, широко распахивая любопытные глаза.

Они вместе видят, как из корзинки вылезает кошачья лапка и хватает когтями воздух.

13

Пятница, 26 ноября 1920 года

(седьмая неделя)

Четыре девушки сидят лицом друг к другу в полумраке. Все так, как и задумывала Отто, хотя после она будет удивляться, с чего эта идея вообще пришла ей в голову. В свете свечей, расставленных по комнате, пальма в горшке отбрасывает тень на стену; задернутые шторы эффектно развеваются перед открытым окном. В знак уважения к древним грекам зеркало завешено, чтобы ничью душу туда случайно не затянуло. Отто разливает кларет, который ее отец анонимно прислал на прошлой неделе. А еще она купила грампластинку с записью элгаровского «Духа Англии». Сегодня у нее «вечер вина и ду́хов».

— А почему призраки — это всегда люди с положением? — спрашивает Беатрис, усаживаясь за стол и покачивая в руке бокал. — В библиотеке Сент-Джонса живет архиепископ, который бодает студентов головой. В Боде Карл Первый стаскивает книги с полок. А вот женщин, которые выносят ночные горшки, никто нигде не видел.

— Мисс Кокс уверяет, что слышала, как по Нью-Колледж-лейн скачут всадники, — говорит Марианна. — Должно быть, звук сохранился в камне.

— Теория каменной ленты, — замечает Беатрис, ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Не очень-то верится, — фыркает Отто. — Мисс Кокс глухая, как бревно.

Марианна хихикает. Ее длинная шея покраснела, закатанные рукава блузки обнажают усыпанные веснушками руки. Обычно она осторожна в отношении спиртного, но сегодня призналась Отто, что не отказалась бы от «бокальчика вина» после трудной недели, в которую с ловкостью жонглера уместила два эссе, перевод с англосаксонского, чаепитие и два концерта хора Баха.

— Я читала, что больше всего привидений водится в Гластонбери, — сообщает она, пока Отто в третий раз наполняет ее бокал. — И еще апостол Павел зарыл там святой Грааль.

Дора смеется.

— Но вы-то, конечно, в это не верите? Вы же дочь викария.

Густые темные волосы Доры сегодня распущены и рассыпаются по плечам. Она напоминает Отто женщину с гранатом с той открытки, что стоит на каминной полке у Марианны. По словам Марианны, художник написал целую дюжину вариантов одной и той же картины, и все они немного отличаются друг от друга, но ни один из