Восьмерки - Джоанна Миллер

них не может считаться окончательным. «Вот это прямо про Дору, — думает Отто». Дора сегодня она на удивление деловита и держится как классная староста. Она потеряла двух близких людей и поэтому, наверное, лучше всех прочих разбирается в вопросах загробной жизни.

— Нет, не верю. Не совсем, — отвечает Марианна. — Но ведь могут же существовать духи и вещи, которых мы не видим, как не видим, например, болезни или радиоволны? Вы так не думаете?

— И электричество, — добавляет Беатрис.

— Может быть, и духи существуют, — продолжает Марианна, — а мы просто не умеем с ними взаимодействовать.

Она делает еще глоток вина и морщится так, будто ушибла мизинец на ноге.

Отто постукивает по голове костяшками пальцев.

— Не нравится мне мысль, что в воздухе витают какие-то духи. Не хочу вдохнуть в себя кого-нибудь, тут в себе-то поди разберись.

Но Марианна не сдается:

— Есть книга одного ученого, который утверждает, что его умерший сын общался с ним с помощью газа — простого эфира.

— Да, и офицеры на небе пьют виски и курят сигары, я знаю, — говорит Дора. — Мама тоже читала эту книгу и потом целую неделю плакала. Мне хотелось бы, чтобы это было правдой, очень хотелось бы.

Беатрис вздыхает. Вот почему такие книги бьют рекорды продаж: они дают надежду.

— Простите, Марианна, можете считать меня занудой, но никто не может воскреснуть из мертвых.

— Кроме Иисуса, — замечает Отто, поднимая бокал.

Беатрис повторяет ее жест.

— Королева Виктория любила поболтать с Альбертом, что, по-моему, довольно странно для главы церкви.

Марианна медленно подносит к губам свой медальон.

— Кажется, Патриция говорила, что мисс Журден верит в привидения? А она ведь очень, очень религиозна.

— Ну-у-у, Патриция, — фыркает Отто.

— Мисс Журден увлекается мистикой, — уточняет Беатрис. — Высшие состояния сознания, трансы….

— Может быть, именно так она узнает обо всем, что здесь происходит, — смеется Отто. — А теперь, пожалуйста, допивайте.

Отто убирает пустые бокалы и кладет на освободившийся стол тонкую деревянную дощечку, которую экономка передала ей из дома по ее просьбе. На ней параллельными дугами идут ряды букв от A до M и от N до Z, а под ними слева направо — цифры от 0 до 9.

— Из этого когда-нибудь выходил толк? — спрашивает Марианна, проводя пальцами по буквам.

— Мы только один раз пробовали, — говорит Отто. — Муж Герти мешал своими дурачествами. Заставил дух написать: «Поцелуй меня, Герт!».

Она со стуком кладет на доску деревянную планшетку-указатель и усаживается на стул. От свечей у них над головами расплывается дымка, угли в каминной решетке уже превратились в белые шарики пепла. Девушки сидят вокруг маленького столика так тесно, что Отто улавливает кисловатый запах изо рта Беатрис и кокосовую нотку от только что вымытых Дориных волос.

— Запустите кто-нибудь снова мистера Элгара, — говорит она. — Пора приступать к воскрешению мертвых.

* * *

Беатрис никогда раньше не гадала на спиритической доске — ее родители не любители салонных игр. Вечера в Блумсбери она проводила в своей комнате в одиночестве за чтением или рисованием, не считая редких выходов на ужин или в театр. Даже когда ей исполнилось восемнадцать и она работала добровольцем-машинисткой в последний год войны, ее редко кто-то учитывал в своих планах. А теперь она сидит в тесной компании подруг и спустя каких-то семь недель после их неожиданного похода в чайную уже не испытывает никакой неловкости. Она с восторгом смотрит, как кончики их пальцев, таких разных — тонких, в чернильных пятнах, с обгрызенными или обломанными ногтями — сходятся в центре указателя, напоминая самые разные символы: то знак плюс, то звезду компаса, то крест, то четырехлистный клевер. Стараясь сосредоточиться, девушки почти касаются друг друга головами.

— Слушайте, — говорит Отто. — Будет лучше, если мы все станем двигать указатель одной рукой. Марианна, двигайте правой. Иначе так и будем пихаться локтями.

Они поджимают локти, толкают указатель, удивленно вздыхают, забавляясь этой игрой. Ничего не происходит.

— Сосредоточьтесь. Не давите так сильно. Расслабьте пальцы, — командует Отто.

Когда разговоры смолкают, Беатрис охватывает секундное беспокойство, словно она наблюдает сцену из мира духов, о котором только что говорила Марианна. Но она тут же приходит в себя, вместе с подругами прижимает планшетку кончиками пальцев и склоняется над доской. Должно быть, это все Элгар. Реквиемы всегда наводят на нее ужасную тоску.

Указатель пару раз чуть заметно вздрагивает, однако не двигается с места. Кажется, будто они все толкают его в разные стороны с одинаковой силой.

Неожиданно из шкафа раздается страшный лязг, и все с криком вскакивают. Но это всего лишь будильник Отто, который она завела специально, чтобы попугать их. Отто заливается смехом: она и сама перепугана не меньше остальных. Дора встает и опускает оконную раму. Огонь в очаге понемногу гаснет, сквозняк пробирается из-под двери и прихватывает за лодыжки.

— Скоро нам понадобится еще уголь, — говорит Дора, вновь усаживаясь на место.

— Я не чувствую пальцев ни на руках, ни на ногах, — шепчет Марианна.

Наконец указатель начинает уверенно скользить по доске. Ощутив его шевеление под пальцем, Беатрис на мгновение пугается, но потом с улыбкой догадывается: это наверняка проделки Отто. Хозяйка комнаты принимается насмешливым голосом призывать духов и крутить головой, как медиум.

— Какая там буква? Я не вижу, — волнуется Беатрис, когда их пальцы останавливаются. Доска перед ней лежит вверх ногами.

— Не наклоняйтесь так, Спаркс. Свет загораживаете, — говорит Отто.

— Похоже на C, как вам кажется, Марианна? — спрашивает Дора.

Марианна кивает:

— C.

— Выходит… Charles? Чарльз? — предполагает Дора. Ее это забавляет.

Марианна смотрит на нее.

— Может, хватит? По-моему, лучше прекратить.

— Ни за что! — возражает Дора.

Они снова кладут пальцы на планшетку. Деревянная дощечка быстро и уверенно скользит к нижнему ряду и останавливается на второй букве: O.

— Значит, не Чарльз, — говорит Дора, кривя уголок рта, и откидывается на спинку кресла.

— Привет, Колин или Констанс, вы здесь? — спрашивает Отто, поднимая ладони.

— Констанс — это имя моей матери, — говорит Марианна.

Отто приподнимает брови, глядя на Дору.

Беатрис легонько похлопывает Марианну по руке.

— «Ко» может означать «командир» или «комендант», — говорит она.

— Если командир или комендант, то, может, это мисс Журден? — Отто поворачивается к двери с притворным беспокойством. — Вдруг она как раз сейчас подглядывает за нами.

— Давайте следующую букву, — торопит Дора.

Девушки опускают головы и снова кладут пальцы на указатель. Свет уже такой слабый, что комната выглядит черно-белой, как фотография. Следующая буква — W.

— Cow? Корова? Обзываешься, да? Это очень грубо с твоей стороны, дух, — говорит Отто.

— Коули-роуд? — гадает Беатрис.

— Коупер? Поэт? — с улыбкой предполагает Дора.

— Уверена, что у поэта Коупера