Восьмерки - Джоанна Миллер

члена парламента, есть связи. Когда ее переводят на шестимесячный срок в отдел общей службы, Отто чувствует одновременно облегчение и стыд. Эта служба тоже относится к ведению армии: она обеспечивает замещение гражданских должностей в госпиталях, освободившихся после ухода мужчин на фронт, — носильщиков, телефонистов, клерков и так далее. Поскольку Отто умеет водить машину и пользоваться телефоном, ей поручают задачи по транспортировке и снабжению: возить врачей из одного госпиталя в другой, на вокзал и даже домой к женам. Ее место службы располагается в Экзаменационных школах на Хай-стрит, и жители Оксфорда вскоре привыкают видеть девушку с рыжими волосами, выбивающимися из-под шапочки, за рулем автомобиля, битком набитого врачами и сестрами милосердия. Санитары называют ее Рыжей Баронессой, и это прозвище ей даже нравится. Она переезжает к тете — в большой дом в районе Норхэм-Мэнор, рядом с Парками.

Так проходит месяц за месяцем, и Отто начинает понемногу приходить в себя, хотя кошмары не прекращаются. Она вновь обретает былую жизнерадостность и энергичность, но ее угнетают воспоминания: о сыром мясе, из которого состоит человеческое тело, о миге, знаменующем конец жизни, когда после вдоха не следует новый вдох. После такого нелегко оправиться, она понимает это, и все же ей стыдно. Она не оправдала надежд.

Оксфорд, маленький в сравнении с Лондоном, не похож ни на одно из знакомых ей мест. Поскольку большинство омнибусов реквизировано, улицы заполнены в основном велосипедами — на них колесят и женщины, и старики, и безусые мальчишки. В толпе пешеходов бок о бок с другими ходят военные в форме цвета хаки, раненые в больничной одежде, сестры милосердия с красными крестами на груди. По Хай-стрит тянутся тележки, запряженные тощими клячами, непригодными для службы. Отто учится вести переговоры и предугадывать, кто будет тащиться перед ней, а кто резко остановится и начнет выгружать свой товар в пасти колледжей, зияющие в плоских фасадах. К чему она никак не может привыкнуть, так это к матерям в трауре и вдовам с колясками, которые сходят с тротуара на проезжую часть, задумавшись о чем-то своем. В больничные палаты она без нужды старается не заглядывать, особенно в Сомервиле. Минуты отдыха проводит в чайной на Брод-стрит: паркуется у Баллиола и забегает выпить кофе, съесть яичницу и посетить уборную. «Удача» для нее все равно что второй дом.

С мисс Роджерс она встречается в мае, когда весна уже распустила лаймово-зеленые листья, а на клумбах вылезли пролески. Возвращаясь с вокзала в лазарет Рэдклиффа, она видит пожилую велосипедистку, которую сбил мальчишка-посыльный, вильнувший в сторону, чтобы объехать собаку. Женщина разгневана, взволнована и, хуже того, весьма красноречива, поэтому Отто устраивает ее на заднем сиденье вместе с велосипедом и отвозит домой — главным образом из жалости к мальчику, который никак не может унять слезы.

Выясняется, что мисс Роджерс — преподавательница классической литературы в колледже Сент-Хью и довольно известная личность: на улицах Оксфорда всем знакомы ее длинные юбки и причудливые шляпки. Они прислоняют помятый велосипед к невысокой металлической ограде на Музеум-роуд.

— Скоро ее отправят на переплавку, — со вздохом говорит мисс Роджерс и входит в дом № 39 — узкий трехэтажный городской особняк с террасами, построенный из того же бурого камня, что и мужские колледжи, и глядящий окнами на Сент-Джон-стрит.

В доме пахнет листвой, сыростью и бумагой — нечто среднее между библиотекой и оранжереей. Небольшая гостиная украшена художественными гравюрами, фигурками из цветного стекла и растениями в горшках. На каминной полке с трудом помещаются статуэтка греческой богини, наполеоновские часы темного дерева и выцветшие открытки. На стене в алькове висят плакатики в рамках, один из них огромными буквами гласит: «Ноль внимания».

— Мои хобби — кататься на велосипеде, работать в комитетах, а в последнее время еще и скандалить, — с гордостью заявляет мисс Роджерс, наливая им жасминовый чай.

Из соседней комнаты доносятся приглушенные звуки скрипки.

— Интересно узнать, как у вас обстоят дела теперь, без мужчин. Вам дают достойное образование, на ваш взгляд? В каком вы колледже? — Пожилая дама протягивает Отто чашку без блюдца, с щербатым краем. — Если продержитесь до конца, то, возможно, и диплом получите. В следующем месяце в общине пройдет голосование по Закону о народном представительстве, и они вряд ли смогут обойти этот вопрос.

Мисс Роджерс принимает Отто за студентку, и та не спешит ее поправлять. Она, конечно, видела на улицах студенток — девушек в убогих юбках и пальто, похожих на обнищавших учительниц. Но вскоре Отто рассказывает этой странной и неотразимо притягательной женщине все: о том, как она оказалась в Оксфорде и почему разъезжает по городу в автомобиле. Мисс Роджерс, в свою очередь, признается, что ее мать недавно умерла в этом самом доме и что ей ее не хватает. Что она нашла утешение в садоводстве, но, когда она пыталась набрать на Сент-Джон-стрит черенков, чтобы пересадить в Сент-Хью, ей не разрешили. Столкновение вышло из-за кошачьей мяты. В следующий раз она спрячет черенки в зонтике.

— Женщины вроде вас, которые выполняют такого рода работу и демонстрируют всем, на что они способны, приносят больше пользы, чем любая из нас — тех, кто пытается изменить правила, не вставая из-за письменного стола. Вы не должны недооценивать свой вклад, мисс Уоллес-Керр.

Мисс Роджерс вовсе не та, за кого Отто ее приняла вначале. Независимая женщина, она сама зарабатывает себе на жизнь, приходит и уходит, когда пожелает, отстаивает собственные интересы. Отто восхищена энергией мисс Роджерс и ее отношением к жизни — как к чему-то, что можно и нужно брать в свои руки. Лишь изредка Отто удается вставить слово.

— Как вы думаете, женщин когда-нибудь начнут принимать в мужские колледжи? — спрашивает Отто.

— Боже мой, нет, конечно! — смеется мисс Роджерс. — Но вот дипломы мы рано или поздно получим. — Она наливает еще чаю. — Опасно допускать панибратство между мужчинами и женщинами, — добавляет она.

Отто поднимает на нее взгляд.

— Я призываю своих студенток одеваться скромно и как можно реже выходить за пределы колледжа. Какой смысл в нашей упорной борьбе, если все это пойдет прахом из-за любовной интрижки?

В воображении Отто немедленно рисуются тайные связи, взгляды, полные страсти. Ведь не все же девушки, которые учатся в этом городе, желают провести всю жизнь среди цветочных горшков и книг.

— Я слыву человеком весьма беспокойным, но при этом уважающим правила. Не принимайте меня за мятежницу, — добавляет мисс Роджерс.

Позже Отто узнает, что мисс Роджерс была первой женщиной-преподавателем в Оксфорде. Она же была первой студенткой, сдававшей в 1875 году специальные экзамены для женщин, эквивалентные дипломным, и сдала их с отличием по двум специальностям: