Восьмерки - Джоанна Миллер

* * *

В последний вечер триместра «восьмерки» просят разрешения пойти на ужин к тете Отто. Мисс Журден соглашается при условии, что комендантский час, начинающийся в восемь вечера, для них остается в силе. Она не знает, что тетя Отто уехала на зиму в Марокко, а у самой Отто есть ключ от ее дома и она может приходить и уходить когда вздумается. Марианна чувствует укоры совести за то, что обманывает директора, однако довольно быстро успокаивает себя. Они же никому ничего плохого не делают, и от Сент-Хью до этого дома каких-то десять минут ходу. Всю неделю она усердно трудилась над эссе, и еще у нее было одно личное дело, так что пришлось совсем забросить подруг. Теперь они вправе рассчитывать на ее безраздельное внимание.

В просторном доме довольно зябко, однако экономка наполнила бар бутылками и сложила дрова в камине гостиной, так что Дора тут же разводит огонь. Отто подтаскивает поближе четыре кресла, зажигает газовые лампы и через мгновение ставит их на стол.

— Гораздо мягче, чем электрический свет, — говорит она и снова исчезает в темноте.

Марианна достает из сумки несколько веточек остролиста и свечку, перевязанную пурпурной лентой, и расставляет их на огромной каминной полке. Ей стыдно за такой скудный вклад в подготовку праздника, особенно при виде роскошной люстры в прихожей с тяжелыми хрустальными каплями, покачивающимися в лунном свете. Завтра, вернувшись домой, она, как всегда, сделает рождественский венок для церкви Святой Марии: три свечи обмотает у основания пурпурной лентой, одну — розовой, и еще одну, центральную, оставит чисто-белой, как символ света мира.

Беатрис купила пластинку с записью «Мессии» Генделя и ставит ее на граммофон. Дора подпевает партии сопрано.

— Родом из Германии, если кто не знал, — сообщает Беатрис, снимая ботинки.

— Зажечь свечу? — спрашивает Дора. — Пурпурная лента очень красивая.

Марианна кивает:

— Она символизирует покаяние и пост. Мой отец надевает пурпурные одежды в дни Рождественского и Великого поста.

— Покаяние и пост? Едва ли это уместно, учитывая то, что для нас приготовлено. — Отто притаскивает из прихожей огромную корзину и ставит ее между креслами и камином. — Поглядите-ка, что принес Святой Николай!

Корзина открывается, и запахи соломы и копченого сыра наполняют комнату.

Беатрис заглядывает внутрь.

— Старый добрый «Фортнум»[40]! Они присылали маме подарок, когда ее в первый раз выпустили из тюрьмы. Она целый месяц пила мясной бульон.

— Взгляните-ка, — говорит Марианна, любуясь деревянной коробочкой с золотой каемкой, полной фруктового желе. Сама коробка выглядит даже привлекательнее, чем ее содержимое.

— Перепелка с фуа-гра! — смеется Дора.

— Сыр. Печенье. Пикули, — перечисляет Беатрис.

— И самое главное — портвейн и шампанское, — объявляет Отто, доставая две бутылки и покачивая их в руках. — Не смотри на меня так, мы же не в колледже, и никто ничего не узнает.

Остальные обмениваются улыбками.

— Ну, тогда налетайте, у нас всего два часа, — распоряжается Отто.

* * *

Марианна с ужасом ждет обмена подарками, который должен состояться после ужина. В последний приезд домой она поделилась своими переживаниями с отцом в надежде, что тот сможет выделить ей немного денег. Он предложил ей что-нибудь вышить, приготовить рождественский пудинг или консервированные фрукты. Идеи вполне разумные, но и ее рукоделие, и варенье из крыжовника годятся для подарка разве что в Калхэме. Наконец она выбрала три стихотворения, попросила у Беатрис печатную машинку и стала экспериментировать с оформлением, чтобы выглядело поэффектнее. Затем купила три рамки в магазине сувениров в Джерико, вынула из них выцветшие карандашные рисунки величественных зданий, а на их место вставила стихи. Для Беатрис — «„Надежда“ — чудо в перьях…»[41], для Доры — «Солдат» Руперта Брука[42]. Для Отто она взяла стихотворение, которое показала ей на индивидуальном занятии мисс Финч. Недавно опубликованное в американском журнале «Харперс», оно называется «Огонь и лед», автор — Роберт Фрост[43]. Это было на следующий день после Марианниной поездки домой в конце шестой недели, когда мисс Финч, заметив ее усталый вид, сделала ей чашку чая и спросила, что она читала на выходных, — разумеется, ничего.

Это самый необычный ужин в жизни Марианны: такой сытный, что у нее начинается несварение желудка. После они сидят у очага и потягивают портвейн от «Фортнум» из бокалов, на которых изображены скачущие олени, — Отто достала их из-за барной стойки.

Дора дарит Марианне светло-зеленую шерстяную шаль. Для Беатрис у нее припасен новый сборник рассказов Кэтрин Мэнсфилд[44], а для Отто, которой так трудно подобрать подарок, — новая шпажка для тостов.

Беатрис, раздавая подарки, от возбуждения не может сдержать отрыжку посреди фразы, и они все хохочут, как школьницы.

— Я в жизни не покупала подарков никому, кроме родителей, — говорит Беатрис. — Надеюсь, угадала.

Отто получает от нее грампластинку с записью Мендельсона, Дора — экземпляр «Комнаты с видом»[45], а Марианна — пару практичных кожаных перчаток.

— Надеюсь, Марианна, они окажутся теплее, чем ваши шерстяные, и не будут так промокать, — улыбается Беатрис.

Марианна знает, как переживала Беатрис из-за случая со спиритической доской и как боялась, что он разрушит драгоценную дружбу «восьмерок». Сегодня от нее веет облегчением.

Когда Марианна начинает вручать свои подарки, ей неловко за коричневую оберточную бумагу, на которую она наносила узор сама, с помощью чернил и картофелины, купленной у бакалейщика на Норт-Парад. Сине-черные звезды теперь кажутся ей неаккуратными, размазанными, будто синяки.

— Извините, это не бог весть что… — говорит она, разглядывая оленей, бегущих по бокалу.

Пока подруги читают, повисает тревожная тишина.

Потом Отто вскакивает и обнимает Марианну.

— И как только вам удалось найти самые подходящие стихи для невежды-математика? Теперь ясно, что вы там всю неделю печатали на машинке.

— Пришлось несколько раз переделывать заново. Машинистка из меня скверная, — смеется Марианна.

— Это прекрасно, спасибо вам большое. — В глазах у Доры блестят слезы. — Вот это, в конце: «Мгновения любви, добра, тепла» — как будто о «восьмерках» сказано.

Беатрис любуется своей рамкой на расстоянии вытянутой руки.

— О боже, Марианна, кажется, вы сегодня победительница!

Затем наступает очередь Отто. Два подарка завернуты в блестящую малиновую бумагу и перевязаны бантами. Губная помада и пуховка — для восторженной Доры, сумка на багажник — для не менее восторженной Беатрис. Марианне — конверт с надписью: «На покупки в книжном магазине Блэквелла». В конверте — аккуратно сложенная купюра в один фунт, и это значительно больше, чем Отто потратила на подарки для остальных. Марианна смотрит удивленно и